Северная буря - Джульет Э. Маккенна

В мастерской по-прежнему было серо и мрачно. Солнце скрывалось за плотными облаками, окутавшими Хадрумале. Слышался только отдаленный треск и грохот бури. Ни в одной из лужиц или капель пролитой воды не содержалось и намека на колдовство. Велиндре некоторое время лежала в намокших чулках и платье и ждала, когда уймется бурно колотящееся сердце.

Медленно усевшись, она задумчиво потерла синяк на локте. Расправила платье и встала, потирая бедра, все еще нывшие после удара об пол. Оставив без внимания беспорядок у окна, она поискала сапожки и натянула их. Неожиданно напомнил о себе голод. Велиндре бросила взгляд на хлеб и сыр, а также на сдобу с вареньем. Вся еда теперь валялась на полу. Осколки стекла и глиняной посуды сделали пищу несъедобной.

Не важно. Сейчас имеется кое-что поважнее еды. Направляясь за плащом, она дернула за веревку своего колокольчика, чтобы вызвать какую-нибудь безымянную служанку для уборки. И, оставив дверь открытой, легко побежала вверх по лестнице, ее скорые шаги эхом отдавались о стены каменного колодца. Этажом выше Велиндре положила руку на засов и едва слышно прошептала имя старого чародея. Барабанчики замка послушно щелкнули, дверь перед ней распахнулась.

Что бы сказал на это Отрик? Как бы ему понравилась мысль, что дракон ответил взглядом на взгляд через чары ясновидения, отыскивая того, кто за ним наблюдает? Мысль показалась бы Отрику увлекательной. Он во что бы то ни стало решился бы узнать, как такое возможно, чтобы в свой черед научиться и самому замечать наблюдателей сквозь завесу чар.

Безликие служанки приходили и сюда. Стол был натерт до блеска. Даже свитки, в беспорядке расставленные на полках, не запылились. Подушки на сиденьях высоких кресел по обе стороны от очага были пышно взбиты и ловко уложены. А в очаге виднелись растопка и уголь, можно было в любой миг разжечь огонь. Из-за сырости сажа, осев, покрыла очажные камни, и при вздохе у Велиндре запершило в горле. Она брезгливо содрогнулась. Эта упорядоченная пустота не имела отношения к Отрику. Буфет очистили от ценимого старым пиратом собрания настоек, наливок и вин, набранного у купцов, торговавших по всей давно исчезнувшей Тормалинской империи. Старик всегда хвастал, что у него тончайшее нёбо на Хадрумале, пусть дыхание его и отдавало едкой сладостью жевательного листа.

Велиндре отстранилась от щемящих воспоминаний и начала, нахмурившись, изучать книжные полки. Провалы. Слишком много провалов. Некоторые ценные тома, несомненно, возвращены в библиотеки и архивы. Старый колдун без конца набирал книги то там, то тут, и не очень-то спешил их вернуть. А где же его дневники и тщательно переплетенные записи его мыслей, проникновения в каждую деталь существования первозданного воздуха, повелевать которым он был рожден? Отрик дотошно записывал все: свои выводы, предположения, замыслы дальнейших испытаний своих способностей, оценки собственной мощи и того, как она соперничает или дополняет мощь других чародеев, рожденных для иного пути. Разумеется, прочие волшебники и их ученики искали и получали одобрение великого Планира, равняясь на записи покойного Властелина Облаков. Велиндре нахмурилась, пытаясь назвать по именам тех, чьи лица проплывали в ее памяти. Теперь она расплачивалась за то, что пренебрегала учениками. Не важно, можно просто составить список.

Сев к чистому столу, она выдвинула ящик, чтобы найти пергамент и одно из тех тростниковых перьев со стальным наконечником, которые предпочитал Отрик. Но, убрав латунную крышку с чернильницы, обнаружила, что в хрустальном сосуде не осталось ничего, кроме сухого темного пятна на дне.

Вспыхнула молния, за ней последовал гром, словно само небо раскололось. Дождь хлестал по высокой башне. Ветер выл, ломясь в длинные узкие окна, у которых она когда-то стояла с Отриком, восхищенно слушая голос, открывающий столь многие тайны волшебства, их главного занятия в жизни. Слава старого хитреца как искуснейшего Властелина Облаков, виданного Хадрумале за целую эпоху, не возникла на пустом месте. Велиндре, ничего не видя, смотрела на окна, затерявшись в воспоминаниях, меж тем как снаружи бушевала буря.

Имелась, впрочем, одна важная тайна, которой он с ней никогда не делился. Отрик умел призывать драконов. Или, во всяком случае, одного дракона. Создание, подобное туче, полное ярости, едва ему повиновавшееся. Ровно столько он поведал ей в момент нежной близости в прохладную полночь, когда лунные лучи пронизывали пелену снегопада, медленно скользившую за узким окном, чтобы упасть наземь, как длинные золотые волосы Велиндре падали на подушку. Сама она никогда не видела вызванного им дракона, но слышала от других колдунов, а у них не было причин ей лгать. Вдобавок, никогда ей не лгал и сам Отрик.

Итак, Дев встретился с драконом. Дев, который с ходу назовет черное белым, в огонь водой, если это послужит его целям, редко достойным и всегда корыстным. Но этого дракона она видела сама, тут не поспоришь. И не какую-нибудь из тварей, что изредка мелькнут над самыми дальними вершинами севера, где не смогли бы ничего добыть, чтобы поддержать себя, даже самые закаленные из Горных Людей. Дракон, порожденный огнем, угрожает ввергнуть в пожар весь Алдабрешский Архипелаг.

И Дев сражался с загадочными колдунами дикарей в отсутствующих на картах южных пределах Архипелага. Знал ли об этом Планир? Несомненно, такие новости надлежало бы вынести на Совет Хадрумале. Необузданная магия угрожает каждому колдуну здесь и там, на материке, где у них менее возвышенная жизнь среди тупых обывателей. Как бы принял такие известия Каллион? Как бы он воспользовался такими новостями и догадкой, что именно Планир узнал на Совете?

Воспоминание о пылающих глазах дракона изгнало из головы Велиндре мысли о низких дрязгах и попустительстве. Не призван ли этот дракон каким-нибудь необузданным волшебником, воспользовавшимся мудростью, которую Отрик хранил в строгой тайне? А как иначе это могло случиться?

Дев хотел узнать, как вызвать дракона. Зачем? Чтобы бросить вызов загадочному колдуну, заполучив в свою власть другого дракона и стравить их? А смог бы он, если бы получил нужные знания? Достаточно ли он силен в волшебстве, чтобы на такое решиться? Разумеется, Дев одарен и вдобавок крайне высокого мнения о себе с тех самых пор, когда оба они учились на Хадрумале. Чего он набрался за те годы, что шныряет, наблюдая и вынюхивая, по Архипелагу? Что открыл в тех краях, где за применение волшебства полагается жестокая расправа?

Отрик умел призывать драконов, но он скончался, и прах его лежит в погребальной урне. Дев желал узнать, как призывать драконов, но, вполне возможно, он уже стал пищей для рыб в южных морях. Кто еще в мире чародеев подумывал о драконах? Да никто, насколько это известно Велиндре.

А что, если она заново откроет эту премудрость? А что, если узнает, как призвать дракона и подчинить его своей воле? Если именно она отплатит колдунам дикарей, явившимся с юга, и тем самым спасет Хадрумале от угрозы, которая пострашней любого смерча? Разве это не принесет ей по праву место в Совете? Разве не подавится после этого Планир, выбравший для звания Властелина Облаков Рафрида? Разве это не пресечет шепоток позади воздетых рук в библиотеках и хихиканье у нее за спиной, когда она проходит по залам?