Страсть огня - Екатерина Воронцова

Мужа давно схоронила. Дети мои взрослые уже, имеют свои семьи. И жувут в западной части Прекрасного Юга. Но как подумаю, что не увижу больше их никогда-сердце кровью обливается.

— Не отчаивайся, Фавста, — Алия приобняла скорбящую женщину за плечи. — Будем уповать на лучшее, не смотря ни на что. Кто знает, куда ветер судьбы ещё повернёт? Может в следующий раз он будет южным. Пока жива ты и твои близкие, всегда есть надежда.

— Мне бы твою смелость и веру, девочка. Самой горько, а меня утешаешь. Я то не глупая, видела, как смотрел на тебя наш хозяин. Да и жена его, думаю, не слепая, тоже поняла всё. Может у них тут и принято рабынь в наложницах держать, но слаще от того твоя жизнь не станет. Невзлюбила она тебя.

— Я не сужу его жену и мне жаль её. Непостоянство господина причиняет ей боль. Разве ты не поняла?

— Да как не понять. Женщины они на всех континентах одинаковы. Но тебя то его жена не пожалеет, девонька. Уж поверь опыту моих лет.

Алия ничего не ответила. Да и что ей было сказать? Она теперь никто, как говорил Хаук.

Они пересекли мощённые широкие улицы и прошли во врата внутреннего города, которые не были заперты и народ свободно заходил и выходил из него. Всё, куда падал взор, отличалось от того, к чему на Юге была привычна Алия: внушительные и поменьше дома, но все до одного крепкие и добротные, лица и одежда снующего туда-сюда люда, природа, растительность, запахи, воздух, — всё было чужим, но не вызывало неприязни. Город был большим и талы всё шли и шли, разглядывая кипящую вокруг них мирную, размеренную жизнь северян. Вдруг неожиданно, из неоткуда, словно призрак, на сером в яблоках коне к ним подлетел Хаук. Лицо его было умыто и светло, волосы рассыпались по плечам, чистая белая рубаха из дорогой ткани и голубой жилет, обшитый золотым узором ладно сидел на красивой, хорошо сложенной фигуре мужчины. Крепкие стройные бёдра обтятягивали чёрные штаны. Вахнут переобулся в добротные сапоги, мягкие, из тонко выделанной кожи. Он был уже готов к тому, чтоб предстать вечером перед королём. Конь под мужчиной храпел и нервно перебирал длинными тонкими ногами, чувствуя настроение своего ездока. Хозяин был взбешен.

— Почему так долго? — сердито сверкая глазами спросил он. — Ты болтаешься по городу без дела Сойв, вместо того, чтобы быстро исполнить то, что я велел. Талы должны уже давно быть на месте, — проговорил он, меряя Алию взглядом.

— Я,я, я… Я не виновен господин, — заикаясь от страха оправдывался раб, — нас задержали у внешних ворот.

— Кто? — тёмные брови недовольно сошлись на переносице.

— Конвой, мой господин, — пробубнил тал.

— На каком основании? — рявкнул Хаук.

— Ч…ч…что? — Сойв от ужаса растерял все мысли.

— Почему задержали? — Хаук дёргал уздечку, конь топтался на месте.

— Они рассматривали твою талу, хозяин, расспрашивали и спорили, я не смел вмешаться.

Хаук перевёл на девушку убийственный взгляд, от которого у Сойва затряслись поджилки. Но тала была спокойна, как летняя ночь и у раба от удивления глаза на лоб полезли. Он не понимал, почему она не трепещет и не падает в пыль под ноги его лошади.

— Алия, — зарычал мужчина, — может хоть ты растолкуешь всё, в конце концов?

— Воины просто приценивались, господин. — Алия перевела взгляд на мужчину, в котором без труда читалась горечь. — Спорили, как скоро я надоем тебе и за сколько суратов ты будешь готов продать меня.

— С чего бы это им спорить о тебе? — Хаук прищурил глаза, ноздри его гневно раздувались. — Ты им строила глазки, соблазняла?

Алия молчала, грустно улыбаясь — что бы она ни сказала Хаук, как обычно, не поверит.

— Я ничего не видел, господин, — поспешил снять с себя вину Сойв.

— А я видела, — твёрдо сказала Фавста. — Прости хозяин, что посмела вмешаться, — женщина неуклюже поклонилась. — Но эта девушка вела себя более чем скромно и не поднимала глаз от земли.

Воин перевёл хмурый взгляд на пожилую женщину, а Алия и Сойв тоже удивлённо возрились на Фавсту. Хаук, больше не сказав ни слова, подъехал к Алии и ухватив её за руку быстро усадил перед собой на лошать. Гикнув, он стиснул бока животного и поскакал домой. Сойв облегчённо выдохнул, стерев рукавом мокрый от испарины лоб, а Фавста только головой покачала. И все талы пошли дальше за Сойвом, благо оставалось идти совсем мало.

Глава 26

Представляешь, я ревную тебя к дождю. Он может прикоснуться к тебе.

Эльчин Сафарли

Алия никогда не ездила на лошади. Неожиданно оторванная от земли и заброшенная Хауком в седло, она сидела как каменное изваяние, замерев от страха. Он крепко обхватил девушку одной рукой, другой свободной удерживая поводья. Алия боялась, что её ребра сейчас треснут, так сильно мужчина прижимал её к себе.

— Нельзя было тебя саму оставлять, надо было ещё на берегу на лошадь взять, — шипел ей на ухо Хаук, скача на жеребце по улицам Трофаста.

Он кипел, злился, а она не могла взять в толк почему? Чтобы она ни сделала, чтобы ни сказала — он неизменно сердился. Девушка совсем перестала понимать его.

— Хаук почему ты всё время гневаешься на меня? — спросила Алия, преодолевая беспокойство от езды верхом. Ей казалось, что она сейчас свалится с бегущего лёгкой рысью коня.

Хаук не отвечал. Если бы он сам знал, если бы понимал почему всякий раз, когда на неё смотрит другой, пелена безумия закрывает его разум.

— Что ты делаешь, что мужчины сходят по тебе с ума, м? — говорил воин и его горячее дыхание касалось её шеи. — На ящерране они на палубу слюни пускали желая тебя, я должен был все дни терпеть их похотливые взгляды. А тут, оказывается, снова та же песня, не успела и шагу ступить в Трофаст. Что с тобой не так, Алия? Ты завлекаешь их, да? Ты специально вытворяешь такое? — он неосознанно ещё сильнее прижал девушку к себе.

— Мне больно, Хаук, — простонала Алия.

— А ты не спросила больно ли мне? — он цедил каждое слово сквозь плотно сжатые губы, но хватку всё же ослабил. Алия облегчённо выдохнула.

— Что ты хочешь от меня услышать, Хаук? Чтобы я ни говорила, ты не веришь. Я не буду оправдываться. Мне не в чем каяться перед тобой.

— Может постоянно держать тебя при себе или приставить охрану, чтоб каждый раз когда тебя облепят мужчины она разгоняла их оружием? Пусть говорят тогда, что первый вахнут королевства