Тайна великого живописца - Нина Дитинич

– Это ваше дело, было – не было, я ваш моральный облик к делу не прикрепляю. – Красилин меня пофотографировал, и все…

– Вы говорили ему про картину?

– Не только говорила, но и показала.

– А он что?

– Обещал узнать, кого заинтересует портрет.

– Вы у него на столе еженедельник в кожаной обложке не видели?

– Нет, не обратила внимания, – пожала плечами Маргарита. – А что?

– Просто так спросил. Вы фотографировались в историческом костюме, зачем вам это было нужно?

– У нас дома есть старинная фотография какой-то прапрабабки, я захотела сделать такую же фотокарточку. Платье у них в фотоателье похожее выбрала, там еще парик был, мне прикольно показалось, я и его напялила.

В конце разговора следователь дал ей подписать показания. Пока Маргарита читала, в кабинет вернулись довольные друг другом Бричкин и Лялька.

– Все в порядке? – поинтересовалась Лялька у подруги.

– Да, все рассказала, – кивнула Маргарита.

Но Суржиков был мрачен.

– Многое стало ясно, но это ничего не объясняет, похоже, мы ищем не там.

– Почему не там? – заволновалась Маргарита. – Меня сегодня ночью хотели убить, вы знаете кто? И за что?

– Пока ничего сказать не могу, – отрезал Суржиков. – Вы свободны, но никуда не уезжайте из города, вы нам можете понадобиться.

– Я-то не уеду, – со слезами произнесла Маргарита. – Но где мне спрятаться? Может, вы меня лучше посадите в камеру, чтобы меня не убили?

– Живите пока в доме Стасовой под крепкими запорами, если что, сразу звоните мне, собаку заведите, она вас будет охранять, как только кто появится, сразу лаять начнет, – усмехнулся Суржиков.

– У меня есть, – огрызнулась Маргарита.

– Я тебе еще свою отдам, – развеселилась Лялька.

– Вы сейчас поезжайте в Жуковку, а мы попозже с экспертом подъедем, пулю поищем.

Когда девушки ушли, Бричкин подсел к столу начальника и с нетерпением спросил:

– Ну как?

– Ясно одно – все убийства произошли из-за картины, но Вишневская ничего не знает. Поразительно то, что, стреляя, пытались убить Вишневскую, а не завладеть картиной, это точно не люди Башлыкова, им-то нужна только картина, они уверены, что она настоящая. И давай подумаем, кому может мешать Вишневская?

– Может, тому кто боится разоблачения или подозревает, что она что-то знает, – вздохнул Бричкин.

– Вот именно, но кто этот человек?

– Тот, кто продал Башлыкову копию вместо картины!

– Молодец! – просиял Суржиков. – Будем его искать. А теперь еще раз отправь сообщение сыну Башлыкова, чтобы его отец срочно связался со мной, а я позвоню горничной Екатерине, или нет, – вскочил он на ноги. – Я к ней лучше подъеду и сообщу, что Жарков погиб.

Екатерина была дома и очень удивилась визиту Суржикова.

– Я вам вроде бы все рассказала, а хозяева так и не звонили, – недовольно протараторила она.

– А я к вам по другому поводу, – печально произнес следователь.

– Что-то случилось? – напряглась она.

– Хотел вам сообщить, что Геннадий Жарков вчера погиб.

– Так вот почему он не звонит, – закрыла она лицо руками и вскрикнула: – Этого не может быть! Нет, это невозможно!

Суржиков с сочувствием смотрел на нее:

– И тем не менее его застрелили. Вот если бы вы или он, когда я просил, рассказали мне все как есть, этого бы не произошло. А ваш хозяин…

– Да будь он проклят этот хозяин! Бросил нас на произвол судьбы, – заломила Екатерина руки и зарыдала. – Мой любимый Геночка умер…

После трагических событий Арсений Чарущев изменился, стал замкнутым и раздражительным, как будто охладел к работе, приезжал позже положенного времени, уезжал раньше. Перестал обедать в любимом кафе за углом.

– Это он после покушения стал бояться, – перешептывались сотрудники. – Наверное, ждет нового нападения.

Верочка как тигрица защищала своего начальника, ведь он ей очень нравился, и все это видели, только он один не замечал.

– Ничего Арсений не боится, – повторяла она. – Просто у него дел много разных, вот он и мотается с утра до вечера!

Сегодня директор приехал к двенадцати и приказал к нему никого не пускать.

– Меня ни для кого нет, – процедил Чарущев, захлопывая за собой дверь.

– Хорошо, – подобострастно пискнула Верочка ему вдогонку.

А минут через десять вошла молодая, красивая, хорошо одетая женщина и направилась к его кабинету.

Верочка кинулась ей наперерез.

– К шефу нельзя, – крикнула она.

В недоумении приподняв брови, красавица с возмущением фыркнула.

– Это еще что такое? Арсений ждет меня.

– А я вам говорю, его нет, – встала перед ней, расставив руки, Верочка.

– Какая-то ерунда! – щеки красавицы залила краска негодования, она вытащила из сумочки мобильник и позвонила Чарущеву. – Арсений, здесь какая-то сумасшедшая не пускает меня.

Дверь распахнулась, и разъяренный Чарущев бросил на приемщицу бешеный взгляд.

– В чем дело? Вы что здесь командуете? Идите работайте! – Улыбнувшись женщине, он галантно открыл перед ней дверь.

Когда они скрылись в кабинете, Верочка покрылась красными пятнами от обиды. «Действительно, он стал странный, – с унынием констатировала она. – Сам же приказал никого не пускать и сам же накричал».

Внезапно в дверях появился Суржиков, и Верочка так обрадовалась, что готова была кинуться следователю на шею.

– Вы к Арсению Борисовичу? Он у себя, но он не один.

– Спасибо, – пробормотал следователь и направился прямиком в кабинет Чарущева.

Верочка мгновенно вернулась на рабочее место, с жадным любопытством и тайным злорадством уставилась на дверь начальника.

До нее донеслись возгласы, женский смех и голос Чарущева. Дверь распахнулась, из кабинета выскользнула дама с недовольным лицом.

– Я заеду в следующий раз, – кокетливо прощебетала она.

Верочка проводила ее презрительным, но полным зависти взглядом.

– Вот даже с женщиной мне не дали пообщаться, – сердито проскрипел Чарущев. – Не понимаю, чем вы там занимаетесь в своем следственном отделе, убийцу до сих пор не нашли…

– А это все потому, что вы от нас постоянно что-то скрываете, господин Чарущев, – спокойно произнес Суржиков.

– Что вы имеете в виду? – взбесился владелец фотостудии.