Первые бои добровольческой армии - Сергей Владимирович Волков

самостоятельный отряд партизан. Из присутствовавших около 800 офицеров записалось только 27, что вызвало возмущение Чернецова. «Всех вас я согнул бы в бараний рог, и первое, что сделал бы, – лишил содержания! Позор!» После этого выступления записалось 115 человек – больше желающих не оказалось. На следующий день вечером была назначена отправка записавшихся на станцию Лихая – явилось 30, остальные «распылились»!!!

Б. Земчихин[53]

Юнкерская батарея в Чернецовском походе[54]

Одной из славных страниц в истории бригады является участие Юнкерской батареи в походе отряда есаула Чернецова, на севере Донской области, где появилась угроза в лице большевиков. Захватив власть в свои руки в России, они неожиданно встретили препятствие к распространению своего влияния на Дону.

Бои под Ростовом показали, что уговоры, пропаганда и т. п. приемы, применявшиеся ими, в данном случае не помогут, и они решили вооруженной силой заставить смириться непокорных. С этой целью были двинуты из разных мест «славные революционные войска», состоящие из матросов, красногвардейцев, латышей и немцев-военнопленных. Эта масса, казалось, должна была раздавить горсть храбрецов, кинувших вызов всей большевистски настроенной России.

В это тяжелое время на сцене появился герой. Молодому есаулу донского казачества, Василию Михайловичу Чернецову, суждено было сыграть одну из важных ролей в борьбе против врагов. Защитой Донской области с севера от напора массы красных он дал возможность генералу Алексееву спокойно продолжать свое дело созидания армии.

Одному взводу Юнкерской батареи выпала честь принимать участие в этой тяжелой, но славной борьбе. Есаул Чернецов уже в течение месяца с горстью партизан, состоявших из молодежи: кадет, юнкеров, гимназистов и студентов, успешно действовал против большевиков в районе станций Зверево, Лихая и Дебальцево. Слухи о легендарных подвигах его отряда в боях с противником, во много раз превышающим их численностью, несмотря на это всегда выходившим победителем, доходили до нас, и мы тогда не подозревали, что и нам суждено будет принять участие в этом походе.

В памятный для всех нас день вечером 12 января 1918 года есаул Чернецов, вернувшийся из одной из своих экспедиций в Новочеркасск, появился в стенах нашего общежития и предложил подполковнику Миончинскому отправить с ним в экспедицию одно или два орудия, говоря, что, имея артиллерию, его отряд будет непобедим. Наш командир согласился, но сразу же возник вопрос, кому же идти с Чернецовым, потому что часть батареи должна была идти в город Таганрог, для борьбы с большевиками, действовавшими в районе этого города.

Всем хотелось ехать с есаулом в его отряд. После долгих разговоров и споров решено было, что в Чернецовский отряд пойдут: 1-е «похоронное» орудие образца 1902 года, штабс-капитана Шперлинга и 2-е образца 1900 года, поручика Казанли, под общей командой подполковника Миончинского. Трудно себе представить, как были огорчены те, которые не попали в число отправляющихся с этими орудиями. Зато участники экспедиции смотрели именинниками. Выступление было назначено на 13 января. Всю ночь шли приготовления к походу.

Утром перед выступлением на вокзал, где должны были грузиться, донцами была сделана попытка вернуть отобранное у них орудие, но она не увенчалась успехом, и оба орудия благополучно прибыли к месту погрузки. Казаки, которые никак не могли примириться с мыслью о потере орудия, попытались в последний раз отобрать его, но неудачно. Делегация, которой было поручено это дело, вернулась ни с чем, так как Чернецов отказался отдать пушку и приказал начинать погрузку. Но сделать это не удалось, едва успели вкатить на платформу одно орудие, как последовало приказание двигаться к атаманскому дворцу. Оказалось, что казаки, враждебно настроенные к своему атаману, решили низложить генерала Каледина и толпа, состоящая из казаков местного гарнизона, направилась ко дворцу с явно выраженными намерениями. Наш взвод вместе с партизанами двинулся туда, появление отряда заставило казаков рассеяться. Нам приказано было вернуться на вокзал и продолжать прерванную работу. Ночь на 14-е провели в эшелоне.

15-го с утра принялись за установку орудий на платформе и их приспособления для стрельбы с последних. Необходимо отметить, что такая установка орудий применялась впервые в Добрармии, и этим самым мы как бы клали начало бронепоездам новой армии. К вечеру выехали из Новочеркасска и ночью прибыли на станцию Сулин, где простояли до утра, а затем двинулись вперед. Вследствие полученных сведений, что станция Зверево занята большевиками, подходя к последней, наша пехота выгрузилась и рассыпалась в цепь. Обоим орудиям тоже приказано быть наготове, но эта предосторожность оказалась излишней, ибо станция не была занята большевиками. Продвинулись дальше, на следующий разъезд Замчалово, и встретили последний пассажирский поезд с севера, с которым приехал юнкер Леонович, ездивший в отпуск. Осмотрев и обыскав поезд, двинулись вперед на станцию Лихую, следующую на севере.

Подходя к станции, сделали по ней, из предосторожности, два выстрела, не получив ответа, мы вошли на станцию. Эти выстрелы ознаменовали собою первое выступление батареи юнкеров на боевом поприще как артиллерийская часть. В Лихой простояли всю ночь, только 1-е орудие получило приказание идти обратно на станцию Зверево, которая, по полученным сведениям, была занята большевиками.

Офицерская рота, охранявшая станцию, после боя оставила последнюю, и, таким образом, наше сообщение с Новочеркасском было прервано. С рассветом следующего дня 1-е орудие стало подходить к Звереву, ожидая встретить сопротивление. Против ожидания, станция была брошена противником, и офицерская рота ее снова заняла, а 1-е орудие пошло опять на Лихую, на присоединение к отряду, который догнали на разъезде Северо-Донецкий.

Тем временем командир получил приказание двигаться всем эшелоном, с оставшимся в его распоряжении орудием поручика Казанли, на станцию Каменскую. Утром этого же дня был выслан разъезд, состоящий из батарейных разведчиков, на хутора влево от железной дороги, чтобы собрать сведения о противнике. Разведка дала следующие результаты: хутора занимаются сотней какого-то казачьего полка с пулеметами и 2) что на разъезде Севеверо-Донецкий, ближайшем к станции Лихой в направлении на станицу Каменскую, значительный отряд Красной гвардии при нескольких казачьих полках с артиллерией, но это мы узнали гораздо позже.

Сам есаул Чернецов со своими партизанами должен был выступить сейчас же по прибытии офицерской роты со станции Зверево для охраны станции Лихой, которая представляла собой железнодорожный узел, образованный скрещиванием двух линий: Миллерово – Новочеркасск и Царицын – Первозвановка. Отряд Чернецова состоял к этому времени из 3 сотен: первая – под командой поручика Василия Курочкина; вторая – есаула Брылкина – сотня находилась в отделе по охране железнодорожной линии Зверево – Новочеркасск и третья – штабс-ротмистра Иноземцева[55]. Молодежь, из которой состоял партизанский отряд,