Ночь с роскошной изменницей - Галина Владимировна Романова

Веретин проводил взглядом Снимщикова, дождался, когда за ним закроется дверь, уронил пухлый подбородок в растопыренную пятерню и едва слышно выругался.

Лояльным он стал не вдруг и не сразу. Лояльным его обстоятельства вынудили стать. Только не станет же он этому желторотому докладывать, что получил изрядный нагоняй, выпустив из-под стражи Грищенко Софью Андреевну. На покровительство надеялся, на заступ. А вышло вон как…

А вышло так, что не успела Грищенко выбраться из застенков, как тут же укокошила мать своей подруги. И еще вышло так, что прав со всех сторон оказался Снимщиков Олег Сергеевич, подозревая Софью Андреевну в погоне за наследством. Только доказать это теперь как?! Доказательств никаких. Время упущено. Время, когда можно было дожать эту Грищенко, чтобы она все выложила и явку с повинной написала.

Еще один «глухарь»? Пожалуй, что и так. Пожалуй, если только этот настырный малый не раскопает все. Вот если раскопает, если раскроет, Веретин тогда точно уступит ему свое кресло. Таких ведь, как Снимщиков, единицы. Это Липатовыми в их службе можно дороги мостить. Бестолковыми, бесталанными и безмозглыми. Таких только усади на его место, такого наворотят…

Дверь кабинета начальника мобильных телефонных систем распахнулась, и оттуда выплыло милейшее создание на длиннющих ногах, обтянутых черными брючками. Создание похлопало пушистыми ресницами, улыбнулось натянуто голливудской улыбкой от уха до уха и пробормотало:

– Вам требовался запрос по телефонам Баулиных, так ведь?

– Именно. – Олег встал с кресла, покидать которое оказалось не очень удобно, таким оно было низким и мягким. – Уже готово?

– Да, да. Все в порядке. Пройдемте, я поставлю вам печать.

Девушка пошла вперед, предоставив возможность Снимщикову насладиться видом ее великолепной ладной фигурки. Она остановилась возле огромного круглого стола, шикарно изогнулась, свесив на стол длинные осветленные волосы, снова заученно улыбнулась ему. Шлепнула печать на документ в три лаконичных строчки. И тут же перестала обращать на него внимание.

Олег еле дождался конца ее показательных выступлений. Не очень учтиво выхватил из ее рук бумагу, обогнул ее стол, в три прыжка спустился по винтовой лестнице в фойе, затем на улицу и лишь там начал читать.

Да! Да, да, да!!! Да, черт возьми!

Звонок в милицию был сделал с телефона погибшего Баулина. Звонила женщина – это он уже в записи оперативных сводок достал. Значит…

Значит, с телефона своего мужа звонила Надежда Баулина. Звонила в милицию, чтобы сообщить об убийстве. Тут же прямо, как черт из табакерки, на Снимщикова попер резонный вопрос: как телефон супруга оказался у Надежды?!

Если погибший оставил телефон в пиджаке, значит, она обшарила карманы, прежде чем бросаться на поиски мужа. Зачем?

А если телефон был у погибшего, то…

То каким же надо обладать мужеством, чтобы обыскать карманы брюк убитого, найти там телефон, позвонить с него. И это все в состоянии жуткого аффекта, плюс истерики…

Не вяжется! Ни черта не вяжется!!!

Если и правда телефон был у погибшего, что это значит?

Значит, Надежда совершенно не так беспомощна и слаба, не так была убита горем, чтобы впадать в амнезию. Она…

Она хладнокровна, расчетлива и очень, очень умна. Может такое оказаться или нет?!

Да! Тысячу раз да!

И никогда бы он так не подумал и не заподозрил ее ни в чем, не свяжись она спустя полгода после смерти мужа с занюханным охранником из занюханной будки. Пора наводить справки и о нем тоже, ох, пора. А что касается Надежды, то к ней он съездит в гости. Без звонка, без предупреждения, без официальной бумаги. Просто съездит к ней на кофе и поговорит. Интересно, как она к этому отнесется?

Отвратительно отнеслась к его визиту Баулина. Ну, просто отвратительно. И даже в дом не хотела пускать, перебрасываясь скупыми фразами с ним через приоткрытую дверь шикарной террасы.

Олег даже рассмотреть ее как следует не мог. Видел прядь темных волос. Крохотный клок темно-вишневого шелка, должно быть, халата. Мохнатый помпон тапка. Слышал недовольный, глуховатый голос. И все! Дальше этого контакт не желал налаживаться.

– Уважаемая госпожа Баулина! – рассвирепел минут через десять бесполезного топтания на крыльце Снимщиков. – Дело об убийстве вашего мужа не раскрыто, но это не значит, что оно закрыто! И именно по этому поводу мне нужно с вами серьезно поговорить!

– Присылайте повестку, – продолжала бубнить из-за двери Баулина.

– Если вам пришлют повестку, черт побери, – заорал Олег, не сдержавшись, – то вполне возможно, что из отделения уже не выпустят, понятно?!

– Нет, – осторожно обронила она после паузы. – С чего это?

– Вот откройте дверь, тогда и объясню.

Дверь она все же открыла и впустила его в дом, где царил такой кавардак, что из-за него невозможно было разглядеть истинной роскоши. Она, конечно же, присутствовала, но была изрядно потускневшей.

Они прошли через просторный, захламленный вещами, велосипедами, насосами, мячами и ботинками холл. Вошли в гостиную, где было ничуть не лучше, и Баулина молвила с прежней хрипотцой:

– Присаживайтесь.

Снимщикову пришлось переложить с кресла у окна на стол два выстиранных, но не выглаженных постельных комплекта, мягкую диванную подушку и щетку для волос. Он присел, чуть двинул кресло, чтобы свет падал ему с затылка. Дождался, пока с теми же подготовительными мерами усядется вдова, и тогда уж принялся рассматривать ее без стеснения.

Ну, что сказать, что сказать…

Хороша, статна и красива… была когда-то. Теперь на всем лежал оттиск такого же запустения, как и в доме. Длинные темные волосы свисали тусклыми, не очень тщательно расчесанными прядями. Шелковый халат был измят, будто она спала в нем четыре ночи подряд не снимая. Под изумительного бирюзового цвета глазами залегли глубокие темные полукружья. Да и губы лишены были свежести, равно как и цвет лица.

– Что вы хотели? – немного, кажется, смутилась она от его рассматривания.

– У меня к вам несколько вопросов. – Снимщиков чуть заворочался в неудобном дорогущем кресле, тут же сопоставив его со своим не таким дорогим, но очень комфортным диваном. – Кое-что было упущено в первые дни следствия, сейчас хотелось бы заполнить эти пробелы. Глядишь, там и до раскрытия преступления окажется недалеко. Так ведь? Как вы считаете?

– Никак я не считаю, – глянула она на него тяжело и недобро. – Это ваше дело – раскрывать преступления, а дело убитых горем родственников – ждать результатов. Задавайте свои вопросы…

Олег ухмыльнулся, тут же отметив, как подчеркнуто было ею упоминание об убитых горем родственниках. Наверняка снова начнет косить под амнезийную вдовушку. Ничего, у него кое-что найдется для того, чтобы освежить ее память. Выписка из истории болезни, к примеру, где ни о какой амнезии нет ни единого упоминания, а значится один лишь невроз.