Казаки на «захолустном фронте». Казачьи войска России в условиях Закавказского театра Первой мировой войны, 1914–1918 гг. - Роман Николаевич Евдокимов

приказу начальника Штаба Верховного главнокомандующего № 927 за 1916 г., разрешил казачьим частям оставить на фронте свои имущественные склады. 17 (30) декабря сам начальник Штаба Верховного главнокомандующего это решение подтвердил и уточнил: «Иметь в тыловых районах склады для хранения собственных казачьих вещей впредь до отправки их в войска или до выдачи на руки тем казакам, коим они принадлежат».

12 (25) января 1917 г. Походный атаман при его императорским величестве издал следующее предписание: «Ввиду высокой цены на азиатское и фабричное сукно, из которого до сих пор строились черкески казаками Кубанского войска… разрешено на время войны заменить всем казакам названного войска черкеску рубахой: в зимнее время — суконной, а в летнее — из более легкой материи защитного цвета с нашивкой карманов вместо газырей…» Кстати, последнее разрешение лишь узаконивало уже до того распространенную «военно-полевую» форму кавказцев, так как из-за местных природных условий они давно уже были вынуждены фактически «бросить» тяжелую, неудобную черкеску и перейти «летом на рубашку, а зимой на шубу»[305].

Обеспечением казачьих войск ручным огнестрельным и артиллерийским вооружением, а также принадлежностями к нему, боеприпасами, артиллерийским имуществом и снаряжением занималось Главное артиллерийское управление, а на местах — артиллерийские управления отдельных армий, фронтов и военных округов. Сами казаки приобретали лишь холодное оружие, путем покупки в своих войсковых мастерских, но его замена в случае серьезной поломки производилась опять же артиллерийским ведомством.

В казачьи части оружие поступало, как правило, с командами пополнения, а винтовки и запасные части к ним отпускались также и артиллерийскими складами, например Михайловской крепости. Небольшой ремонт вооружения делался на месте самими казаками либо полковыми оружейными мастерами и подмастерьями, если таковые имелись в части. Капитальный же ремонт производился в оружейных мастерских, чаще всего Тифлисских, или на артиллерийских складах[306].

Смазка огнестрельного оружия делалась ружейным смазочным маслом, салом или полусалом. Приобреталось оно либо получением, либо покупкой на экономические и хозяйственные суммы на артиллерийских складах (передовых Тифлисского и Александропольского), в Кавказском окружном артиллерийском управлении, а также на интендантских складах Тифлиса, Эрзерума и Сарыкамыша, в Кавказском офицерском экономическом обществе и у частных лиц и фирм — в Баку, Батуме и т. д. Смазочными материалами казачьи части Кавказского фронта были обеспечены в достаточном количестве. В документах обнаружен лишь один случай, когда в 1916 г. в 1-м Запорожском и 1-м Полтавском полках Кубанского казачьего войска из-за нехватки ружейного масла на складах его были вынуждены иногда заменять бараньим салом[307].

Если говорить об общем состоянии ручного вооружения в казачьих частях, то во второй половине 1914–1916 г. холодное оружие в них находилось в отличном состоянии, огнестрельное — в удовлетворительном, было отлажено и исправно. Некомплекта почти не имелось, а тот, что иногда возникал в силу потерь, довольно быстро ликвидировался тыловыми поставками[308].

Кстати, на Кавказском фронте, благодаря успешно проводившимся боевым операциям, казачьи кавалерийские и пехотные части, особенно в 1916 г., при атаках пленили большие массы вооруженной османской пехоты и захватывали вражеские оружейные склады, что позволяло им получать в трофей большое число винтовок и восполнять с их помощью собственные потери[309].

Однако определенные трудности с огнестрельным оружием все же периодически возникали. Например, к концу 1915 г. 2-й Сводный Кубанский казачий полк и 2-й Терский казачий отдельный батальон имели на вооружение старые винтовки, причем кавалеристы — не уставного, казачьего, а драгунского образца, а 22-й Кубанский пластунский батальон к январю 1917 г. воевал с винтовками выпуска с 1891 по 1906 г. В 1-м Сводном Кубанском казачьем полку к декабрю 1915 г. некомплект составлял 59 винтовок, во 2-м Донском казачьем отдельном батальоне — 130, а в 15-м Кубанском пластунском батальоне — по 30 штук на каждую сотню.

В стрелковых дивизионах казачьих дивизий случались и более серьезные проблемы с комплектацией огнестрельным оружием. Например, когда 30 августа (12 сентября) 1916 г. дежурный генерал при Верховном главнокомандующем и Штаб Походного атамана при его императорском величестве сделали официальный запрос начальнику Главного управления августейшего полевого генерал-инспектора артиллерии о возможности выслать 2 тыс. винтовок для формирования в 1-м отдельном Кавказском кавалерийском корпусе необходимых ему стрелковых дивизионов, им ответили уведомлением, что «распределение винтовок производится раз в месяц», а Кавказская армия (Кавказский фронт) уже «в августе получила 22 900 винтовок и на сентябрь назначено 18 000». В отпуске же их дополнительного количества было отказано, в связи с отсутствием лишнего запаса.

Также надо отметить, что к 1917 г. в некоторых казачьих частях из-за долгого срока использования без ремонта и замены винтовки были изношены, а рукоятки шашек и кинжалов часто ломались. При этом на артиллерийских складах время от времени случалась нехватка оружейных запасных частей[310]. Тем не менее в целом казаки не испытывали затруднений со снабжением ручным оружием вплоть до выхода России из войны.

По сравнению с этим в худшем состоянии находилось артиллерийское вооружение — во многих казачьих батареях полевые орудия были сильно изношены уже к концу 1915 г., хотя, за счет постоянного их исправления и починки, они вполне еще годились к бою и в начале 1917 г. Заменить эти пушки на новые возможности не имелось, так как на артиллерийских складах Кавказского фронта уже в 1915 г. оставалось только старое полевое артиллерийское вооружение, выдававшееся на замену совсем не подлежащих восстановлению или забракованных орудий.

Даже ремонт полевых орудий не всегда был возможен, так как, по словам начальника управления августейшего полевого генерал-инспектора артиллерии, сказанным им в сентябре 1916 г., на Кавказе для артиллерии была подготовлена только конно-горная материальная часть. В то же время, несмотря на трудности, к январю 1917 г. во всех казачьих батареях был полный орудийный комплект, лишь в 5-й Кубанской не хватало одного орудия.

В период революции ситуация с обеспечением казачьей артиллерии стала резко ухудшаться. Особенно она обострилась в сентябре 1917 г., когда нехватка артиллерийских материалов и специалистов не позволил быстро восстанавливать неисправные орудия, что значительно уменьшило огневую мощь некоторых казачьих батарей. Так, например, во 2-й Кубанской четыре из шести пушек были неисправны и потому сданы в Казвинскую артиллерийскую починочную мастерскую, но та не имела средств их отремонтировать.

3-я Терская также не получила еще четырех своих орудий, а в недавно сформированной к тому времени 8-й Кубанской не был готов артиллерийский парк. Но все же к концу войны, поданным на 1 (14) декабря 1917 г., орудийного некомплекта в казачьей артиллерии практически не было. Исключение здесь составляли две батареи 3-й Кубанской казачьей дивизии, где, вместо положенных по штату 12 орудий, имелось только 8[311].

Также большой проблемой было вооружение казачьих