Мы, дети золотых рудников - Эли Фрей

Дома никого нет. Меня это радует, поскольку ничто меня сегодня не задержит и говорящего дерьма не будет. Я ем, а потом, желая убить время, листаю какой-то журнал.

Волнуюсь. Что скажут обо мне другие парни из команды Архипа? Мне кажется, они будут недовольны. Но не так уж важно, что они скажут, ведь Архип у них вроде как главный, и его слово решающее.

Выхожу из дома и иду в сторону отстойника, где находится заброшенная баржа. Карьер по периметру окружает ограждение с колючей проволокой, и повсюду натыканы таблички с надписями «Проход запрещен» и красивыми знаками химической опасности.

Но в заборе много дырок, и я без труда пролезаю на запретную территорию.

Баржу вижу издалека. Огромное ржавое плоское судно, наклонившись набок, стоит рядом с комбинатом.

Я иду вдоль иссохших берегов, на которых растут разве что колючки. Зеленое желе из карьера так и норовит выпрыгнуть из берегов да цапнуть меня. Воняет хлоркой и тухлятиной.

Я поднимаюсь на баржу по узкой пружинящей доске, стараясь не свалиться. Ступаю на палубу и слышу доносящийся из-под нее хохот. Подхожу к люку – очевидно, через него все забираются внутрь. Я делаю глубокий вдох, сажусь на край люка и спускаюсь вниз по металлической лестнице.

Добравшись до конца лестницы, делаю шаг в темноту. Ничего не вижу после яркого света наверху.

В нос ударяет едкий кислый запах пролитого и высохшего пива.

Слышу гул голосов, но никого не могу разглядеть. Через некоторое время глаза привыкают к полумраку. На самом деле, здесь довольно светло: свет проникает через люк и огромную дыру в борту баржи. В воздухе клубится дым от сигарет.

Пол и стены состоят из металлических пластин, изъеденных ржавчиной. Повсюду тянутся трубы, на полу валяется мусор – бутылки, газеты, пластиковые стаканчики – и непонятного мне назначения железные штуковины, очевидно, какие-то инструменты и запчасти.

Помещение не очень большое, и сейчас в нем находится человек десять. Мальчишки лет пятнадцати сидят на лавках за большим деревянным столом и играют в карты.

Все такие большие, такие же взрослые, как Архип. Где он, кстати?

Из тени в дальнем углу появляется фигура. Вот он! Архип подходит ко мне, по-отечески обнимает за плечи и подводит к столу.

– Пацаны, это Кит, он из нашей школы. Я рассказывал вам про него.

Все придирчиво осматривают меня.

– Что за щенка ты сюда позвал?

– У нас тут не детский сад!

– А ему можно доверять? Мы тут такие дела обсуждаем… Зассыт и сдаст нас.

– Кит не такой, – возражает Архип. – Он не сдаст.

– Ты знаешь его один день и уже зовешь сюда! А если он нас спалит? Он такой мелкий, глянь на него…

Архип крепче сжимает мое плечо. А я молчу, не зная, что сказать.

– Я в нем уверен. Я все сказал, – заключает Архип. – Кит, садись, где найдешь место.

Все молчат, видимо, обдумывают слова вожака. На меня смотрят враждебно, с недоверием.

– Сколько тебе лет, парнишка? Чего это ты такой мелкий?

– Мне тринадцать, – возмущаюсь я.

– Еще раз, как зовут тебя?

– Кит. Кит Брыков.

– Ну, что ж, Кит Брыков, раз Архип привел к нам шкета, значит, что-то в этом малом есть. Давай, садись сюда.

Это говорит парень постарше остальных. Высокий и очень крупный, на вид ему лет шестнадцать. Он двигает остальных своим большим задом и освобождает для меня место. Я усаживаюсь на лавке. Мне очень хочется быть рядом с Архипом, но он сидит один, во главе стола.

– Брык! Думаю, классная погремуха для новенького, а?

Он оглядывает всех пацанов, и те одобрительно кивают.

Довольно лыблюсь: Брык! Да я мечтал о таком прозвище! Так в шахте называют папу. Из-за этого для меня это прозвище символ взросления, что ли.

Я смотрю на всех по очереди. Среди команды Архипа я и правда выгляжу очень маленьким, даже жалким. От этого мне становится очень неуютно, я весь сжимаюсь.

Пацаны играют в карты и передают друг другу баклажку с пивом. Передо мной тут же ставят мятый пластиковый стакан и кидают шесть потертых, засаленных карт: играем в дурака…

Разговоры о разном: о футболе и воротах на стадионе, драках…

Сыграли два раза, и оба я не остался в дураках. Карты убрали, пацаны переходят к обсуждению лучших сисек и задниц Чертоги. Как по мне, эта тема очень скучная. Смотрю по сторонам, чтобы себя занять.

На стене календарь показывает вечный январь. Я всматриваюсь в него. Полуголая девушка лежит на кровати, светлые волосы свешиваются вниз и касаются пола.

Почему они не меняют листы? Ведь на дворе весна. Может быть, им нравится именно эта январская девушка? Смотрю на нее. Почему-то голова и волосы девушки представляются мне опрокинутой набок большой жестяной банкой, из которой на пол льется желтая краска.

Пьем пиво, играем в карты, болтаем. Я пока что говорю немного, по большей части слушаю.

Разговоры о драках и сходках, выпивке, одежде, девчонках, плотах, катании на крышах грузовых поездов, спусках в шахты, истории о всяких удивительных происшествиях, побегах и поджогах.

Все это кажется мне таким странным, пугающим и в то же время захватывающим. Как будто это другой мир, и я неожиданно перенесся в него.

У меня словно начинается новая жизнь. Мне пока что не известно о ней почти ничего. Но я точно знаю, что эта жизнь мне чертовски понравится.

* * *

Ноги промокли полностью. Сегодня дождь особенно противный. По крышам громко стучат капли. Воды столько, что даже не справляется дождевая канализация: гладкие и ровные дороги Холмов теперь мало чем отличаются от дорог Чертоги – и превратились в реки.

Я прихожу сюда уже несколько дней подряд, но так и не видел Пряничную девочку.

Увижу ли ее сегодня? А то я снова начинаю сомневаться в ее существовании. Может, я ее все-таки придумал? Этот вопрос уже несколько лет меня мучает.

Вдруг я замечаю фигурку, выбегающую из дома. На ней длинный, до щиколоток, розовый дождевик с капюшоном.

Она. Это она! По-другому просто не может быть!

Не вижу ее лица. Она куда-то спешит, и я иду за ней. Мы минуем несколько домов, я вижу автобусную остановку, на которой собралась шумная толпа подростков.

Автобус выезжает из-за поворота, и розовая фигурка бежит быстрее. Я спешу за ней. Я не могу ее упустить! Не отпущу!

Но я не успеваю… Спотыкаюсь о сливную решетку и плюхаюсь в лужу. Быстро поднимаюсь на ноги.

Где же фигурка в розовом дождевике?

И тут я вижу ее.

Прежде чем скрыться за дверьми автобуса, она вдруг оборачивается. Смотрит в мою сторону, головой вертит, будто ищет глазами кого-то. Я прячусь за припаркованной у дороги машиной.