Неправильный диверсант Забабашкин - Максим Арх

способствовал проникновению во вполне ещё безопасный тыл столь опасного хищника. По горячим следам найти снайпера не удалось, и теперь необходимо было решить, как сделать так, чтобы, не привлекая всеобщего внимания различных конкурентов, в том числе СС и СД, организовать поиски не только в районе падения самолёта, но и во всех ближайших городах и населённых пунктах. Именно этот скользкий момент и хотел со своим начальником обсудить генерал Пикенброк.

Но Канарис не спешил озвучивать свои мысли, а погрузился в раздумья.

Любой на месте адмирала, понимая, что его подчинённый очень сильно дал маху, устроил бы тому всеобъемлющий разнос с последующим понижением в звании и даже возможным переводом на другую должность или вообще в другой род войск. Но дело было столь щекотливое и секретное, что любая утечка информации по этому вопросу могла бы очень негативно сыграть на дальнейшей карьере главы Абвера, а, может быть, даже грозила и более серьёзными последствиями, вплоть до обвинения в предательстве.

А потому он приказал подчиненному срочно принести в его кабинет все документы, касающиеся Забабахи, и запретил болтать языком.

— Завтра новый день. Будут новые проблемы. И их нужно будет срочно решать. А потому вы мне нужны в бодром, боеспособном состоянии, мой верный заместитель, — пожал руку на прощание своему помощнику адмирал и, поблагодарив за службу, отпустил домой, отдыхать.

Пикенброк уехал к себе, а вечером в его доме неожиданно произошла трагедия. Оказалось, что его жена из-за психического срыва отравилась ядом, а сам генерал, не выдержав этой потери, повесился, перед этим сумев поджечь своё жилище.

А тем временем адмирал, помешивая кочергой уничтожаемые в камине бумаги с любым упоминанием о столь живучем Забабашке и его прилёте в Третий рейх, опираясь на ранее полученную информацию, постарался составить психологический портрет русского и проанализировать его будущие шаги. И то, что у него получалось, ему очень сильно не нравилось, ведь от бойца, который кидается с одной винтовкой в руках на танки и самолёты, ничего хорошего ожидать не приходилось. А это значило лишь одно — руководство Третьего рейха начинало играть с Забабашкой в «русскую рулетку», при этом совершенно не зная об этом.

И адмирал Канарис, уничтожая все улики, что связывали его с Забабашкой, прекрасно понимал, что если он расскажет о неудачной операции и о том, что русский находится в Германии, то автоматически станет виновником всего того, что может произойти и, скорее всего, произойдёт. Именно поэтому он никому ничего говорить не собирался, в душе надеясь, что снайпер или будет пойман, или решит возвратиться к себе за линию фронта.

Но на всякий случай начальник разведки Абвера Вильгельм Франц Канарис решил нанести упреждающий удар, создав себе алиби. Взял трубку телефона и сообщил своему адъютанту, чтобы тот срочно собирал необходимые в дорогу вещи.

— Сегодня же ночью мы летим с проверкой в Париж. Нужно посмотреть, как работает наша резидентура во Франции, — отдал приказ он и, повесив трубку, уже для себя негромко добавил: — Будем надеяться, пронесёт, и до туда Забабаха не дотянется.

Глава 14

Начало дел великих

Вышел из заведения на взводе, желая немедленно приступить к действиям.

«Значит, построение перед походом будет? — скрежетал зубами я. — Ну я устрою вам построение, гады проклятые!»

Тут нужно сказать, что моя злоба была хоть и спонтанной, но полностью объяснимой. Из истории Великой Отечественной войны я помнил, что творил этот поганый тяжёлый крейсер, который также называли карманным линкором.

На воду он был спущен первого апреля 1933-го года. А в конце 1934-го года введён в эксплуатацию. О технических характеристиках данного корабля можно говорить много, но суть вполне реально свести к нескольким фразам — это был большой бронированный военный крейсер с множеством пушек. Артиллерию главного калибра составляли шесть 283-мм орудий, размещённых в двух бронированных башнях — одна в носу, одна в корме. «Адмирал Шеер» был одним из самых новых и лучших кораблей того времени и мог вести равный бой с любым подобным ему противником на предельно дальних дистанциях, посылая в сторону оппонента трёхсоткилограммовые снаряды.

Свой так называемый «боевой путь» (в кавычках, разумеется) команда и сам крейсер начали, как и все истинные твари, с убийства мирных жителей. В 1937-м году в нарушение международного права корабль совместно с четырьмя немецкими торпедными катерами обстрелял испанский портовый город Альмерия.

Ну а дальше уже понеслось… Вначале расстрелы беззащитных или плохо защищённых трансатлантических конвоев с непременным уничтожением судов вместе с экипажами. Потом безжалостные действия в Арктике, нападения на гражданские суда, на остров Диксон, другие острова и многое другое.

Их преступлениям нет числа. Все они задокументированы и, при желании, находясь в светлом будущем, всегда можно эти архивные документы и воспоминания непосредственных участников тех событий и очевидцев прочитать. Конечно, многие СМИ давно подтёрли правдивые материалы, и уже не один год часть правды скрыта. Делается это, чтобы обелить деяния этого крейсера и представить его команду и капитана, как успешных моряков, которые просто выполняли свой воинский долг. Но это не так!

Неоспоримым, бесспорным фактом является одно — «сверхчеловеки» (тоже в кавычках), а на самом деле — нелюди, почувствовали вкус крови и уже не обращали внимания на то, что воюют не только с военными, но и безнаказанно убивают мирных жителей.

И одним из бесчисленных кровавых преступлений команды корабля было уничтожение практически безоружного ледокольного парохода «Александр Сибиряков» и нападение на советский остров Диксон.

При этом, чтобы максимально сблизиться и совершить расстрел «Сибирякова» с короткой дистанции, немецкий рейдер пытался выдать себя за американский крейсер, в который уже раз за свою историю полностью растоптав международное право.

И итог такого злодеяния был вполне закономерен: из ста четырёх человек, находящихся на борту ледокола, в живых осталось по разным данным от девятнадцати до двадцати двух.

Но гибель этих отважных людей и корабля не были напрасными. Капитан парохода Анатолий Алексеевич Качарава успел передать радиограмму и сообщить о том, что в глубоком советском тылу в Карском море действует немецкий рейдер.

Конечно, можно сказать, что, мол, война, и всё это было случайно. Что, мол, капитан карманного линкора капитан-цур-зее Вильгельм Меендзен-Болькен, назначенный вместо ушедшего на повышение Кранке, не хотел уничтожать корабль вместе со всеми пассажирами и экипажем, находящимися на борту. Но это не так! Никакой случайности не было. Немцы специально вели огонь по гражданским, и этому есть множество других доказательств.

Достаточно поминутно восстановить события, происходящие 27 августа 1942 года