Написать президента - Лев Горький

я напрочь из него выпал, но был уверен, что у меня еще дней пять… а тут три, нет, невозможно, она ошибается!

— Второе на дворе. Но как, интересно, подопечные Фрола нас выследили? Если…

— Давай мне нетбук, и я буду работать! — перебил я ее, забыв и про «Родину», и про сектантов Тельцова. — И еще таблетку стимулятора. У тебя должна быть, я знаю, и вообще.

Вика взглядом прожгла во мне еще пару дырок, так что я наверняка превратился в нечто вроде человека-дуршлага: супергерой, отцеживает воду из макарон с помощью собственной головы и там самым наводит страх на организованную преступность, торгующую просроченной вермишелью в итальянских кварталах Нью-Йорка…

— Сейчас найду, — сказала она. — Работать будешь тут, под присмотром. И вспомни… может быть, по твоим следам идут еще какие-нибудь люди из вашей тусовки? Пожалуйста. Чтобы мне два раза не вставать.

Я послушно заскрипел мозгами…

Вряд ли за мной гонятся фанатики из секты электронных продаж имени гуры Яблочкина — я про такого слышал от Петьки, тот рассказывал, что сей гура учит писать так, чтобы оно как не в себя продавалось на сайтах типа Автор. Забей или ЛитЕсть; но они обо мне не знают, и что им за дело до президентских мемуаров.

Критики из «Параллельной альтернативы» просто смешали бы меня с дерьмом, но сделали бы это удаленно, на просторах Сети. Марина Гулина потратилась бы, добыла пусковую установку и ракету «Сармат» с ядерной боеголовкой, чтобы сжечь и меня, и мое сочинение. Пальтишкина, наплевав на весь либерализм, попыталась бы перекупить текст, и вполне возможно, что она мне звонила и писала, вот только я уже несколько дней без связи.

— Никого не должно быть, — сказал я наконец. — Но я не знаю, откуда эти узнали! Мистика, блин!

— Разберемся. — Вика сунула мне стакан воды и маленькую желтую таблеточку. — Глотай, и за дело.

Первые десять минут я просидел перед экраном нетбука, взирая на него, словно шумерский баран на новые ворота города Урук. Потом в недрах скукоженного мозга что-то звякнуло, будто освободилась пружина, мысли хлынули потоком, я буквально вцепился в клавиатуру, и та задымилась у меня под пальцами.

Я не знаю, сколько это продолжалось, но Вика просто дернула меня за плечо.

— Поехали, — сказала она. — Я собралась, и твои вещи собрала, и номер твой сдала. Похоже, эти уроды выследили мою машину — задача несложная, я к тебе в городе сколько ездила.

Я пошел за ней, ухитряясь писать на ходу, и на лестнице, и в холле, и на пути к стоянке. Красный «пежо» недовольно чихнул, пробуждаясь к жизни, мы выехали в тумане, белом и густом, как сметана, еще до завтрака, и я облегченно вздохнул: Тоня наше отбытие наверняка проспала.

Горька участь того, кто вынужден скитаться, ужасна судьба беглеца, за которым гонится судьба, вооруженная битой бейсбольной, электрошокером и всякой прочей ботвой! Негде ему преклонить голову! Сухие корки и объедки — пища его, и холм придорожный — постель, а друзья его — шакалы да вороны…

Глава 16

То, как мы меняли машину, я запомнил не очень хорошо, поскольку не отрывался от писалова.

Мы встали на каком-то перекрестке в лесу, Вика нервничала, то ли сама звонила, то ли звонили ей. Затем из туманной дали с ревом первобытного хищника явился черный джип, из него вышел амбал поперек себя шире с хмурым лицом, тоже весь в черном, и даже вроде с черным чемоданчиком: типичный киллер на полставки из голливудского боевика.

Потом я таскал вещи, пихал их в огромный багажник, но не переставал думать о тексте.

Работать в новом автомобиле оказалось удобнее, поскольку места внутри было больше. Куда мы едем, я не спросил, но леса за окнами стало меньше, а машин больше. Потом Вика неожиданно затормозила.

— Тут нас искать точно не будут, — сообщила она устало.

Я поморгал, чтобы привыкнуть к новой реальности.

Перед нами высилась типичная придорожная гостиница в три этажа, названная почему-то «Колобок». Разумное хлебобулочное изделие щербато и небрито улыбалось с вывески, намекая, что за спиной у него имеется тяжелая жизнь и, вполне возможно, преступная карьера с парой отсидок. Указатели разной степени потрепанности сообщали, что тут есть сауна, кафе и магазин; на стоянке вокруг дремали туши длинных грузовиков.

— Но тут… шумно, — сказал я.

От трассы нас отделяла специальная стенка из прозрачных панелей, но грохот все терзал уши, и пахло вовсе не листвой и грибами, а выхлопами и грязными колесами.

— Ничего, один день потерпишь. — Вика открыла дверцу. — До завтра что-нибудь найду.

Я шел за ней, держа сумку на плече, нетбук лежал на сгибе левой руки, а правой я стучал по клавишам. Наверняка со стороны я выглядел идиотом, но мне было плевать, главное, что текст двигался.

Но когда голос Вики зазвучал немного раздраженно, я все же оторвал взгляд от буквей и словей.

— Ничем не могу вам помочь, — говорила девушка за стойкой, похожая на прилизанную мышь. — Номер отличный, самый спокойный, на третьем этаже. Просторный, с ванной. Возможно, завтра появятся другие варианты, но…

— Так в чем проблема? — спросил я сердито. — Давай селиться!

Пусть нетбук был легким, но рука уже затекла, и очень хотелось куда-то присесть и посетить уютную комнату с текущей водой.

— Как скажешь, — сквозь зубы произнесла Вика, и сунула девушке наши паспорта.

Затем мы потащились вверх по лестнице, вбок по коридору с кучей дверей, украшенных номерами. Последняя распахнулась перед нами, и я, шагнув внутрь, с облегчением сбросил сумку с плеча.

Чего я такого набрал с собой, что она весит как помешанный на фастфуде слон?

Я повернулся и с удивлением обнаружил, что Вика зашла следом за мной и преспокойно стаскивает туфли.

— А ты? — спросил я.

— Я буду жить с тобой. Поскольку это единственный свободный номер. На двоих. Только с двуспальной кроватью! — Яда в ее речи хватило бы на всех кобр Индостана, как королевских, так и обычных, простонародных.

Когда такая красивая женщина заявляет: «Я буду жить с тобой», мужчине нужно ликовать, бросать в воздух шляпу и бежать за шампанским и цветами.

— Как? — тупо спросил я, в очередной раз доказав, что являюсь не так чтобы адекватной мужской особью.

— А вот так. — Вика прошла мимо, скользнув ладонью по моему животу, отчего мышцы пресса нервно сократились, грациозно опустилась на край огромной кровати, настоящего траходрома, скрестила ноги и уставилась на меня самым вызывающим и развратным образом.

Обычно так пялятся девицы со страниц всяких сексистских журналов.

Во