Неспособность любить - Евгения Горская

– Здесь налево, – подсказала Ника Федору.

Он свернул в проезд между домами, медленно проехал по краю большого двора. Нашел отличное местечко, втиснул машину.

Ладони у него были жесткие, мозолистые, это Ника заметила, когда Федор подавал ей куртку. Как у гребца или лесоруба. Впрочем, лесорубов Ника никогда не встречала, да и гребцов тоже.

Надежные у него были ладони. Девушке, которую он целовал около такси, повезло.

Ника выбралась из машины, потопталась, разминая ноги, оглядела двор и замахала Людмиле.

– Люда!

Людмила стояла около пластмассовой горки, где крутилась кучка детворы, обернулась, завидев Нику, заулыбалась. Пошла навстречу, но Вася ее опередил, подбежал первым.

– Привет! – Мальчишка налетел на Нику, потом быстро оглядел Федора, смутился.

– Здравствуй, Васенька! – улыбнулась Ника и объяснила Людмиле: – Это Федор. Лизин родственник.

Ника покосилась на мальчика и пожалела, что упомянула Лизу. Наверное, для детской психики не здорово напоминать ребенку о смерти.

Похоже, Людмила считала так же, потому что быстро сказала сыну:

– Вася, у нас взрослые разговоры!

Мальчишка неохотно отошел. Людмила подвела гостей к ближайшей лавочке, села. Ника тоже, а Федор остался стоять.

– Людочка, припомни, – попросила Ника. – У Вари был парень? Не обязательно постоянный, может быть, ее кто-то просто провожал иногда?

– Не знаю, – покачала головой Люда. – Она ничего такого не говорила. Да мы и не слишком дружили, все-таки я старше намного.

– А телефонов ее подруг у тебя, случайно, нет? Ты же звонила им насчет похорон…

– Есть два номера.

– Варю подвозил один дядька. – Вася опять каким-то образом оказался рядом. – Два раза.

– Давно? – повернулся к нему Федор.

– Да нет, в феврале уже, – серьезно ответил мальчик.

– А это было не такси? – влезла Ника. – Такси не всегда бывает желтое.

– Нет, – так же серьезно объяснил ребенок и недовольно вздохнул. – Варя с водилой целовалась.

– Ты его узнаешь, если я покажу тебе фотку? – На самом деле ничего путного Федор от этой поездки не ждал и сейчас боялся спугнуть неожиданную удачу.

Не спугнул.

– Узнаю, – кивнул мальчик. – А машина у него «Шевроле Спарк». – Он уверенно назвал номер. – Серебристая.

Сообразительный ребенок собой гордился, понимал, что сведения его могут оказаться полезными.

– Это он Варю убил?

– Нет, – быстро сказал Федор, ему не хотелось лишний раз пугать ребенка. – Не думаю.

Людмила быстро прижала сына к себе, Вася недовольно поерзал, вывернулся.

– Спасибо, Вася. – Федор наклонился и пожал мальчишке руку. – Ты нам очень помог.

Маленькая ручка была в перчатке. На мизинце дырка, из дырки выглядывал тоненький пальчик.

Федор записал телефоны Вариных подруг. Поездка вышла не бесполезной.

– Отвези меня домой, – попросила Ника, снова усевшись в машину. Не на метро же ей возвращаться.

Федор кивнул, задумался, прикинул что-то и решил:

– Только сначала в другое место заедем.

Вообще-то, правильнее было сначала отвезти Нику, а потом заняться своими делами, но ему не терпелось проверить догадку.

До дома Сени он доехал всего за двадцать минут и серебристый «Шевроле» нашел почти сразу. Вернее, нашла Ника, она сразу заметила, что он разглядывает номера припаркованных машин.

– Племянник Сеня, – покивал Федор, посмотрел на панельную девятиэтажку и потянул Нику за руку. – Пойдем.

Нужный подъезд был рядом. Федор звонил в домофон минут десять, но ему так и не ответили. Потом он долго звонил Сене по телефону, но ему тоже не отвечали.

Из подъезда вышла женщина лет сорока с ротвейлером на поводке, и Федор с Никой вошли внутрь. Ротвейлер был старый, толстый, шел, переваливаясь, и Нике стало его жалко.

В квартиру они звонили уже не так долго, понимая, что никто не откроет. Федор даже подергал ручку двери, дверь, как и полагалось, оказалась запертой.

– Пойдем, – позвала Ника. – Отвези меня.

Федор кивнул, вызвал лифт. До ее дома ехали молча, и только у самого подъезда Ника не удержалась, попросила:

– Позвони, если что-нибудь узнаешь.

– Обязательно, – пообещал он и сразу тронул машину.

Ника посмотрела машине вслед и побрела к подъезду. Дома, едва раздевшись, набрала свекровь. Дозвонилась только со второй попытки.

– Я вас не разбудила? – забеспокоилась Ника.

– Я по ночам не сплю, днем тем более, – отрезала свекровь. – Как твои дела, Ника?

– Ничего. Спасибо. Елена Сергеевна, завтра похороны Лизы.

– Я знаю. Мне звонил Данила. Слава богу, он меня не забывает.

Это был мягкий упрек. Получалось, что Ника Елену Сергеевну забывает.

– Вы пойдете?

– Я не настолько близко ее знала. Господи, ты даже не представляешь, в каком я состоянии!..

Ника попрощалась, положила трубку. Она не сомневалась, что именно так и будет, но почему-то стало неприятно, зябко.

Елена Сергеевна знала Лизу с самого детства, и ее не ужаснула Лизина смерть.

Елену надо жалеть, утверждала мама.

Ника жалела, но не понимала.

Оставшуюся часть дня занять было нечем. Ника запустила стиральную машину, включила пылесос, прошлась с ним по квартире и сквозь шум еле услышала телефонный звонок. Звонила Ася, позвала в кафе. Ника отказалась, рассказала про завтрашние похороны.

Потом она весь вечер прислушивалась к телефону, но никто больше ей не позвонил.

К моргу Федор подошел одним из первых. Рядом стояла только группка женщин, как он понял из разговоров, женщины были с Лизиной работы.

Вчерашняя оттепель сменилась холодным ветром, редкая снежная крупа била в глаза. Женщины ёжились на ветру, Федор тоже.

Подходили еще какие-то люди, примыкали к Лизиным коллегам, становились поодаль в собственные группки.

Ники не было.

Он достал телефон, в который раз позвонил Сене, Сеня не ответил.

Подъехало такси, из машины вышла Татьяна, помогла выбраться женщине с черным шарфом на голове. Следом выбрался пожилой мужчина, обнял женщину.

Родители.

Татьяна чуть отстала от родителей, Федор оказался рядом, тронул за рукав. Это было вместо здравствуйте.

Она посмотрела на него почему-то с благодарностью, и потом Федор от нее почти не отходил. Не специально, просто так получалось.