Арабская кровь - Таня Валько

– Не перебивай, если собьюсь, то ты уже ничего не услышишь. Мне нелегко рассказывать кому-то позорную правду. До сих пор я каждый раз так приблизительно подавала историю моей жизни, что уже сама не знаю, как оно на самом деле выглядело. Итак, отец отдал нас бабушке Наде. Ты должен ее помнить, она была чудесной и доброй женщиной. Мы поехали всей семьей с теткой Маликой в Гану, где она получила какую-то скверную должность в посольстве. Мы убегали от моего отца и его угроз.

Рашид открыл было рот, чтобы о чем-то спросить, но Марыся жестом велела ему молчать.

– Не спрашивай ни о чем, потому что только это могу тебе рассказать. В Аккре были одни женщины: бабушка Надя, тетя Малика, Хадиджа, Самира, я и Дарья. Там я провела чудесное детство, беззаботное и веселое, и юность. Все закончилось так, как это постоянно происходит в нашей семье, – большим несчастьем. Во время первого отпуска, проведенного у нас в Триполи, Самира попала в автокатастрофу и впала в кому. Твоя мама решила выйти замуж за Аббаса и остаться рядом с сестрой. К слову, твоей маме очень повезло. В то же время моя младшая сестра Дарья вернулась к матери, поэтому после месяца каникул домой мы возвращались втроем: я, бабушка и Малика. По-прежнему было хорошо, но как-то пусто стало вокруг нас. Потом тетка Малика была убита, и уже только я и бабушка должны были возвращаться в родные пенаты в Триполи. И вдруг неожиданно появился мой любящий папочка, который вспомнил обо мне в связи с необходимостью нанять служанку для его увеличивающейся семьи в Канаде. Он решил, что из меня выйдет прекрасная рабыня, которая бесплатно будет работать на его молодую женушку и многочисленных ублюдков, появляющихся на свет. В конце концов нам с бабушкой пришлось в очередной раз бежать. Первые два года были спокойными. Мы жили в маленьком бедном домике на Фашлум, и я снова была счастлива и беззаботна. Но затем этот мерзавец нашел нас. Большая семья, разбросанная по всему миру, не захотела пригреть двух бедных сирот под своим крылом. Но одна, самая бедная сестра бабушки, которая живет в Йемене, протянула нам руку помощи. Всегда так бывает: богатый поворачивается спиной, а бедняк поделится последним. Из Туниса мы полетели во Франкфурт, а оттуда – в Сану, где я провела два необычных года. Ты об этом уже знаешь из того, что я тебе рассказывала раньше. Удивительных вещей там пруд пруди…

Марыся приглушает голос. Воспоминания, словно живые, встают у нее перед глазами. Лоб покрывается капельками пота. Дышит она тяжело, как если бы в эту минуту в удивлении стояла перед домом-башней в старом городе в Сане. Рашид опускает глаза и терпеливо ждет продолжения.

– Там я узнала, что такое настоящая преданная семья, что такое дружба и любовь. Несмотря на нищету, в которой мы жили, я была очень, очень счастлива. Бабушка вложила наши последние деньги в мое образование. Для нее это была важнейшая цель в жизни. К сожалению, я остановилась на получении аттестата английской школы, и ничто не обещает, что я смогу продвинуться дальше, – шутит она над собой. – Может, я слишком рано вышла замуж? – с удивлением в голосе говорит Марыся. – Если бы не это, моя судьба сложилась бы совершенно иначе. Мне была назначена научная стипендия в Америке, и я не поехала бы в Саудовскую Аравию и не встретилась бы с матерью. Насколько же сложна и непредсказуема наша жизнь! Один шаг влечет за собой другой, третий, приносит хорошее и плохое, но никогда нельзя остановиться. Однако больше всего я жалею не об утраченной возможности учиться в Штатах, прекрасном путешествии и, вероятно, обеспеченной, спокойной жизни за океаном, а о том, что бабушка Надя умерла.

– А как это произошло? – Молодой человек все-таки не сдерживается и перебивает ее, задавая вопрос.

– Погибла в теракте напротив нашей виллы. Была подложена бомба в магазине на противоположной стороне улицы. Поэтому мы с мужем должны были бежать, оставив в Сане все любимые и памятные вещи, в том числе и снимки, о которых я упоминала.

– Но почему вы должны были так быстро скрыться? Не понимаю. Сейчас на каждом шагу подкладывают бомбы. Терроризм широкой волной заливает весь мир.

– Мы боялись, что этот заряд был предназначен нам, в частности Хамиду. Он участвовал в борьбе с типами из темной фундаменталистской группировки, которую возглавлял известный лидер.

– Ага. – Лицо Рашида удлиняется. Он стискивает зубы. Ему нечего сказать.

– Сейчас мы довольно беззаботно живем в Саудовской Аравии, купаясь в достатке, но это, наверное, ненадолго. Если проанализировать мою жизнь, то состояние идиллии не может продолжаться слишком долго.

Марыся закрывает глаза, тяжело вздыхает и, уставшая от рассказа, опирается взмокшей спиной о холодную стену.

– Твоя очередь, – обращается она к мужчине.

– Какая? – спрашивает он удивленно.

– Рассказывай о жизни. Развесели меня.

– После твоей истории моя жизнь наверняка покажется тебе ни смешной, ни интересной, скорее просто банальной. Родился и существовал – так можно описать мою судьбу, потому что ничего необычного до сих пор со мной не случалось. Может, за исключением того, что встретил необыкновенную личность…

– Кого? – Марыся открывает один глаз, заслоняясь ладонью от лучей солнца.

– Тебя, конечно. – Молодой человек в порыве чувств хватает ее за руку и прижимает к сердцу. Это приводит к тому, что Марыся слегка напрягается.

– Хорошо, хорошо, не темни, – говорит она, стараясь обернуть романтический момент в шутку. – Не увиливай. Рассказывай.

– С тобой не пошалишь, – смеется Рашид, сверкая белыми зубами. – Историю моих родителей ты, наверное, знаешь и помнишь.

– Да, да, твой отец – очередной типичный арабский самец.

– Сейчас ты не перебивай меня, потому что заткнусь и уже ничего не расскажу, – повторяет он ее слова, сказанные раньше.

– Тсс, – Марыся прикладывает палец к губам, озорно хохоча.

– Он настроил меня и моих братьев против матери, а мы, молодые, верили ему во всем. Отец мешал нашим встречам как только мог. Но мне улыбнулась фортуна: однажды я запомнил номер мобильного телефона. Я набрал номер и узнал, что мама систематически звонит, прося об общении с нами. Мы тайно увиделись впервые после многих лет. Мне было тогда уже восемнадцать, поэтому в голове начало складываться некое собственное мнение. Позже мы общались или по телефону, или по электронной почте, или по скайпу. Мохамед подключился к нашей конспирации. Сама видишь, он симпатичный и порядочный парень. Ибрагим, к сожалению, так похож на отца, что я сам избегаю его общества, а он тоже нам не навязывается. Спасибо Богу! Когда отец сообразил, что утрачивает над нами контроль, он организовал мне учебу в Лондоне. Он должен был сдвинуть небо и землю, потому что в том направлении молодых людей из Ливии не посылали. Он согласился даже на то, чтобы я учился на инженера-механика, хотя раньше хотел, чтобы я изучал право и политику. Но однажды восстановленный контакт с матерью не утратился. Я окончил учебу и вернулся, а сейчас работаю вместе с Аббасом, обслуживая салон автомобилей. Я хочу открыть собственную мастерскую по ремонту. Может, удастся обслуживать оригинальные машины «форд» или «пежо». Не хватает здесь таких мастерских. Все. Ничего интересного.