Звезды – холодные игрушки - Сергей Лукьяненко

– Не думай, что я спятил, – сообщил он. – У каждого свойбзик на приметы…

– Помочиться на ракету-носитель – хорошая примета?

– Для меня – да.

– Смотри простынешь, – сдерживая смех, сказал я.

– Что смешного? – мрачно спросил Данилов, застегиваясь.

– Да нет, ничего… просто знали бы пилоты, в чем причинатвоей удачливости.

– Владимирский, например, кидает с лифта пятикопеечныемонетки, – сказал Данилов. – А Киселев, когда летал, закапывал перед стартом внос нафтизин. У тебя самого, что, нет примет?

Я подумал секунду, потом признался.

– Есть. Талисман. Это ведь тоже примета. Извини, Саша, я зрясмеялся.

Лифт с грохотом остановился. Данилов повернул защелку, и мывышли на верхнюю площадку стартовой фермы.

Здесь нас и ждали.

Андрей Валентинович и Маша лежали на железном полу, явноперестраховываясь, чтобы их не увидели с поля. У Маши в руках, конечно же, былооружие. На этот раз не парализатор, а что-то очень внушительное, с толстымстволом и цилиндрическим прикладом. Рядом стояли сумки.

Тоже мне партизаны.

– Простудитесь, Андрей Валентинович, – озабоченно сказалДанилов. Подошел к люку, ведущему в шлюз «Волхва», торопливо повернулутопленный в корпус штурвальчик. – Зашли бы, здесь же нет замков!

– Мало ли что, – вставая на четвереньки, сказала Маша. –Включился бы какой-то датчик…

Данилов первым нырнул в люк, я помог Маше и пригибающемусяХрумову забраться внутрь, подал сумки. Бросил последний взгляд на космодром.

Странно. Ожидал угрызений совести или наоборот – уверенностив своей правоте.

А в душе – ничего. Пустота.

«Буран» сконструирован так, что нормальное положение «пола»и «потолка» в нем достигается лишь при посадке. Сейчас, на старте, когдаоседлавший «Энергию» корабль смотрел носом вверх, размещаться в нем былотрудновато. Мы с Даниловым помогли Хрумову и Маше устроиться в креслахджамп-навигатора и бортинженера на нижней «палубе». Потребовалось минут пять,чтобы перевести кресла в стартовое положение. Счетчик, выбравшийся из сумки,наверное, предпочел бы вновь устроиться на джампере. Но «Буран» – это некрошечная «Спираль». На «Волхве» джампер был установлен в агрегатном отсеке. Вконце концов счетчик занял кресло космонавта-исследователя, которое почтивсегда остается свободным. Мы ведь не изучаем космос. Мы возим по нему грузы.

Все происходило в абсолютном молчании. В общем-то скрытыхмикрофонов в кабине нет, но мы не сговариваясь решили подстраховаться. Не дайбог, ЦУП поймет, что в челноке не два человека…

– Второй пилот, займите свое место, – приказал Данилов,первым вскарабкавшийся к своему креслу. Я уселся – точнее, прилег, – в свое,нацепил шлемофон, подключил разъем комбинезона к кабелю телеметрии, покосилсявниз.

Хрумов успокаивающе закивал. Если бывший дед и встревожилсяиз-за моего поведения, то сейчас естественный страх перед стартом лишил еговсех иных переживаний. Маша лежала в кресле со спокойствием бывалогокосмонавта. Даже ноги положила на фиксаторы правильно. Белые брючины задрались,и я невольно наблюдал ее лодыжки. Один мой сокурсник всех женщин оценивал в первуюочередь по ногам. Ну, Машины ноги ему бы понравились…

– Второй пилот готов, – сообщил я. Украдкой опустил руку вкарман, достал игрушечного мышонка и быстро привязал его над пилотажныммонитором. Может быть, и смешно верить в приметы… Руки Данилова забегали попульту. Ожили экраны компьютеров, зашуршали наушники.

– «Волхв» – Земле, – сказал Данилов. – Экипаж к стартуготов. Начинаем тестирование корабля.

– Земля – «Волхву», – отозвались наушники. – Начальник сменыВасильев на связи. Слышим вас хорошо. Телеметрия идет. Саша, волнуетесь?

– Нет.

– Пульс за сотню.

Данилов принужденно засмеялся:

– Дайте отдышаться, черти! До старта почти час, а вы гоните:«Живей, живей!»

– Хорошо, Саша. Передаю вас майору Гиллеру.

– «Волхв», начинаем предстартовый контроль! – бодровоскликнул мой знакомый.

– Здорово, Максим, – отозвался Данилов. – Веди контроль сХрумовым. Ему полезно пообвыкнуть.

– Привет, – сказал я.

– Как самочувствие? – поинтересовался Гиллер. – У тебятелеметрия идет, словно ты дома перед телевизором.

– Наша постель – попона боевого коня, – ответил я. –Начинаем работу, Максим. Общий тест компьютерной сети…

Давно я не сидел в «Буране». Ну, полгода назад, наобязательных двухнедельных курсах разве что. Выполнил полный курспереподготовки для кораблей среднего и большого тоннажа…

– Тест прошел, Петя.

– Джамп-тест…

Мы возились минут сорок. Был мелкий сбой в системахвозвращения разгонных блоков, но со второй попытки ЦУП его преодолел. Всегдатак – отказывает какая-то мелочь, и приходится нервничать несколько минут, покаЗемля задействует резервные цепи и даст разрешение на старт.

– Все в порядке, – наконец решил Максим. – Начинаемдесятиминутный отсчет.

– Время пошло.

Я посмотрел вниз. Хрумов вроде бы успокоился. Маша,наоборот, стала ерзать в кресле. Счетчик казался изваянием.

Только бы ничего не отказало в последний момент! Только быстарт не перенесли!

– Трехминутная готовность, – сообщил Гиллер. – Отводимстрелу.

Корабль чуть вздрогнул – лифтовая стрела отошла.

– Беру управление, – сказал Данилов. – Петр, спасибо.

Ровно через три минуты «Волхв» вздрогнул. Донесся гул – дажене снизу, отовсюду.

– Есть отрыв, – раздался голос Гиллера. Я заметил старт лишьпо мелькнувшим на дисплее строчкам – стальные болты, которыми ракета-носителькрепится к стартовому столу, не выдержали тяги и разорвались. Мы летели.

Большие челноки стартуют мягче, чем «Протон», я уже успелподзабыть это…

– Десять секунд, полет нормальный, – сообщила Земля.Перегрузки наваливались плавно, но неотвратимо. Я скосил глаза вниз – вроде быпассажиры держались нормально. В конце концов, если экстравагантныеамериканские старички миллионеры позволяют себе «прогуляться» в космос, а то ик чужим звездам, почему бы не выдержать Андрею Валентиновичу…

– Разворот по вращению… – сказал Гиллер. Вот это мы,конечно, почувствовали. Корабль заваливался набок, ложась на азимут стрельбы.