А если это любовь? - Юлия Резник

– На твоем месте я бы помолчал. С тобой потом отдельный разговор будет.

– Эй! А ты не охренел ли?! Называется, сделай людям добро!

И тут у него упало забрало. Окончательно. Все… Мурадов вскочил. Шагнул к Бэлле, готовый её придушить голыми руками. Но ее собой заслонила Дарина, метнувшись через комнату наперерез.

– Ты чего? Я же… ничего такого. Просто на звонках сижу. Работу девочек координирую.

– Что делаешь? – пошатнулся Мурадов.

– Бэлле помогаю. С логистикой.

– С логистикой, значит?

– Мне давно нужен был секретарь.

– Пожалуйста, сядь… Ты же упадешь сейчас! – Дарина засуетилась, подтащила коляску, помогла ему в нее опуститься. А пока он без особого успеха пытался осмыслить сказанное, села перед ним на колени: – Может, нужно вызвать врача?

– Не нужно, – просипел Родион. Тряхнул головой. – Ты что… Ты какого хрена на это согласилась?

– Мне деньги были нужны, понимаешь? Очень срочно. С подрядчиком-то я договор уже подписала, а смета неожиданно разрослась…

– С каким подрядчиком? Какая, мать его, смета?!

Дарина взволнованно облизала губы. Обернулась к Бэлле, будто в поисках поддержки.

– Она взялась отремонтировать твой пентхаус. Ну, вот ей подрядчики и стали впаривать сначала одно, потом другое. Дашка-то наивная, до жути! Думала, раз на бумажке так написано, то так оно и будет.

– Да они же не виноваты, что цены на стройматериалы возросли! – возмутилась Дарина. – Они правда возросли. Я узнавала. Сначала цены на древесину взвинтили, потом на прокат…

– Стоп. Еще раз. Ты решила сделать ремонт? В моем доме?

– Не совсем ремонт. Так… некоторые преобразования.

– Мне кажется, будет лучше, если ты ему все покажешь, – буркнула Бэлла. – Иди…

– Но как же? У меня рабочий день… И бутерброд этот.

– Господи, дай мне сил. Иди… – Бэлла покосилась на Мурадова, и ее губы дрогнули. – С бутербродом я как-нибудь сама разберусь. Чай, не впервые.

Дарина нерешительно кивнула. Достала курточку из шкафа.

– Тебе помочь?

– Я сам, – рявкнул Мурадов, после чего позвонил водителю и, отдав распоряжение подать машину, надолго замолчал. Поначалу Дарина пыталась завести какой-то разговор, но, осознав, что он намеренно игнорирует все вопросы, стихла. Отвернулась к окну, нервно теребя завязки на куртке.

Это был никакой не ремонт. Он вообще, если честно, не сразу заметил изменения. Кое-где дверные проемы были расширены, где-то появились удивительно хорошо вписанные в общий интерьер держатели и кронштейны.

– Пришлось еще перестроить душ. Теперь ты сможешь принимать его сам. Сидя. Ну и спальню, конечно, пришлось перенести со второго этажа.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍– Это же сколько денег… – покачал головой Мурадов. Схватил ее за руку, развернул к себе. – Где ты их взяла? – сощурился.

– Спустила все, что ты мне успел заплатить за два месяца. А когда не хватило… Понимаешь, деньги мне понадобились срочно…

– И? Ты пошла к Бэлле? В эскорт?!

– Нет! Ты с ума сошел? Я бы никогда не смогла… После тебя… Я же… Ты не веришь, но я люб… – договорить она не успела. Потому что Мурадов дернул ее за руку, а как только она поравнялась с ним, закрыл рот отчаянным поцелуем.

Поцелуй был сладкий. Глубокий. Голодный. Да к тому же она так отвечала, что если бы не эта проклятая лавина, у него уже бы колом стоял. А так… Ничего. Мурадов углубил поцелуй, прошелся ладонями по хрупкой девичей спине. Стащил свитер, опустил вниз чашечки лифчика и с силой смял грудь, зажимая соски между пальцев. Господи, он ведь даже забыл, насколько она красивая. Тяжелая, тугая, манящая. Умом-то он ее очень хотел. А вот там… там не происходило ничего нового. Родион выругался. Пошевелился, намекая, чтобы Дарина встала с его колен.

– Извини! Тебе больно, да? – забеспокоилась она.

Больно! Да только не в этом дело. Мурадов как пацан боялся, что она почувствует его несостоятельность и… что? Уйдет? После всего, что для него сделала? Игнорируя боль, Родион еще раз осмотрелся. Это просто непостижимо, да. Это так хорошо, что у него, давно разучившегося плакать, в носу щипало. Вот это купил девочку, называется. Кто ж знал, насколько это выгодное вложение? Ведь если есть это пресловутое «и в горе, и в радости, в богатстве и бедности», то что это, если не оно?

А он, идиот, о ней самое плохое подумал. Сорвался с места, пролетел полстраны. Ну, не дурак ли? Горло перехватил спазм.

– Ты злишься, что я здесь похозяйничала?

Мурадов резко вскинулся. Уставился на Дарину во все глаза. Понимая, что так зашугал свою девочку, что она и впрямь не знает, чего от него ждать. До жути хотелось ее обнять. Уткнуться лбом в упругий живот и развеять все ее страхи, но слова буквально тонули в лавине чувств, что на него обрушилась с новой силой. Родион откашлялся.

– Нет. Я прикидываю, как бы мне воспользоваться твоим модным душем.

– Правда?

– Ага. Я из самолета прямиком к Бэлле поехал.

– Я так и не поняла, что это была за спешка. – Дарина улыбнулась, шаря в комоде в поисках полотенца. Мурадов хмыкнул. Что это была за спешка, значит? Он не готов был признаться. Даже себе. В том, что так сильно его подорвало. Он, кажется, такой лютой ревности никогда не ощущал. Даже застав Ирку с другим, и то – это другое было. А тут, казалось, просто не выживет. Если окажется, что его девочка… Нет-нет. Даже думать об этом страшно. Да и не нужно. Теперь. Когда он точно знает, что никого у нее не было. Что все это время она для него старалась. И лишь им одним жила.

– Работы много, – решил отделаться полуправдой Мурадов.

– А-а-а. Понятно. Хочешь, я тебе спинку потру? – поинтересовалась Дарина, нерешительно переминаясь с ноги на ногу.

– Нет! – отрезал Родион чуть более резко, чем планировал. Дарина вздрогнула. Он ругнулся. – В смысле, может, в другой раз.

За улыбку, которая расцвела у нее на губах, можно было и жизнь отдать. Да только у него были насчет своей  жизни другие планы. Теперь он четко понимал, какие. Но форсировать события не торопился, потому как… Ну, не мог он Дарине ничего толкового предложить, пока и там все не наладилось.