Первая мировая. Убийство, развязавшее войну - Грег Кинг

В понедельник специальный поезд доставил Франца Фердинанда и Софию из Лондона в Виндзор. Франц Фердинанд, одетый в военный мундир, и София, в бежевом платье и черной шляпе, украшенной бутонами роз, сошли на станции, где их радушно встречали король Георг V и его дядя принц Христиан Шлезвиг-Гольштейн. После осмотра почетного караула они сели в ландо и отправились в замок. София ехала во втором экипаже в сопровождении своей племянницы и графа Менсдорфа. Процессия проследовала по Хай-стрит, заполненной приветствующими их жителями, и проследовала в Виндзорский замок через ворота Генриха VIII.

Королева Мария встретила гостей в Виндзорском замке. «София была очень скромной, — рассказывает очевидец, — она склонилась перед королем и королевой в низком реверансе, и это было так просто и очаровательно». На приеме больше не было других представителей королевских фамилий. «Идея Георга была в том, чтобы не приглашать на этот прием какую-либо из наших принцесс, — писала Мария, — иначе возникло бы очень неловкое положение». Были предприняты меры, чтобы София не ощущала ни малейшего дискомфорта. Софии даже было предоставлено слово вне очереди, сразу после королевы, так что она «не ощущала себя в неловком положении, как это постоянно случалось при австрийском дворе». Францу Фердинанду и Софии были отданы апартаменты Гобеленовой комнаты в Ланкастерской башне. В половине десятого они присоединились к королю и королеве за обедом в Официальном обеденном зале. Среди подаваемых блюд были consommé (мясной бульон), филе морского языка, салат из спаржи и soufflé (суфле), а группа колдстримских гвардейцев исполняла им серенады.

Все опасения королевы Марии быстро развеялись. «Они оба очень хорошо поладили», — писал ее сын принц Альберт (будущий король Георг VI). На следующее утро король и эрцгерцог отправились на охоту, но «сильный ветер» мешал брать правильный прицел; когда они вернулись к английскому ланчу, были предложены острый суп, запеканка из мяса с картофелем и яблоки, запеченные в тесте. Непрекращающийся дождь заставил их отказаться в этот день от продолжения охоты. С улучшением погоды на следующий день их охотничья группа из пяти ружей добыла около 1700 фазанов. Еще 1000 фазанов настреляли 20 ноября; погода улучшилась, хотя небо и оставалось затянутым облаками. Охотники вместе с дамами и присоединившимся принцем Уэльским (будущий король Эдуард VIII и потом герцог Виндзор) пообедали в деревне Вирджиния Уотер. На следующий день «ветер и проливной дождь», как жаловался король, сделали охоту чрезвычайно затруднительной.

Францу Фердинанду нравилась охота, хотя он и не привык охотиться на таких высоколетающих птиц. Его ружье создавало некоторые проблемы при стрельбе, но после внесения некоторых корректировок показало себя очень хорошо. По мере улучшения практики, писал его друг герцог Портленд, он «продемонстрировал себя первоклассным стрелком и стал на равных с большинством моих друзей. Я убежден, что если бы он попрактиковался побольше, он вошел бы в число лучших охотников».

После охоты все собирались за ужином в замке. В один из вечеров в Малиновой гостиной им играл серенады Balalaika orchestra, в другой — в палатах Ватерлоо перед ними выступал хор «Мадригал». Королева писала своей тете Августе:

«Вы будете рады услышать, что визит прошел более чем хорошо; эрцгерцог всем понравился, был в восторге и очень оценил красоту этого места, которое так нравится и мне самой. Он остался под очень хорошим впечатлением и полностью довольным этим неофициальным визитом. Герцогиня — очень приятная и тактичная; визит в целом прошел очень хорошо… Прошлым вечером мы пригласили их в Официальный зал на ужин; они выглядели великолепно и высказывали свое восхищение… Эрцгерцог пришел в восторг, когда увидел портреты двух своих прадедов, кайзера Франца и эрцгерцога Карла, и нам едва удалось увести его».

«Я думаю, что им определенно понравилось, — писал король после того, как 21 ноября Франц Фердинанд и София отбыли на родину, — и их визит был очень успешным». Королева Мария отзывалась не менее восторженно. «Эрцгерцог, — писала она, — раньше был настроен достаточно антианглийски, но сейчас он сильно изменился. Люди, с которыми я общалась и кто знал его раньше, говорят, что он сильно изменился к лучшему и что он в восторге от своего визита в Англию и исполнен благодарности за радушный прием, который был ему здесь оказан». Шесть месяцев спустя королева заметила, что она и ее супруг действительно сильно «привязались к ним обоим» за время их пребывания.

После своего пребывания в Виндзоре Франц Фердинанд и София отправились в Ноттингемшир, чтобы встретиться с герцогом и герцогиней Портленд в Уэльбек-Эбби. Местная газета отмечала, что их визит вызвал «значительный интерес», и даже предположила, что клятва эрцгерцога «может быть изменена, и было бы, пожалуй, даже хорошо, если бы это произошло, так как герцогиня зарекомендовала себя прекрасной супругой, сделавшей очень много для эрцгерцога и для завоевания симпатий его будущих подданных. И она, если бы смогла стать императрицей, — возможно, сделает еще больше для Австрии».

Флаги, гирлянды и венки из падуба и плюща украшали железнодорожную станцию, на которой вечером в субботу 22 ноября остановился поезд с Францем Фердинандом и Софией. Их прибытие радостно приветствовало большое количество собравшихся людей, а они с признательностью улыбались и кланялись в ответ. В течение следующей недели супруги осматривали окрестности. Они посетили Бивер-Касл, Хардвик-Холл и Чатсуорт, который эрцгерцог нашел очаровательным. Во время одной из поездок один из сопровождающих споткнулся, а его пистолет непреднамеренно разрядился: пуля пролетела в нескольких дюймах от головы Франца Фердинанда. «Я часто задавался вопросом, — размышлял герцог Портленд, — если бы эрцгерцог встретил тогда свою смерть, предотвратило бы это большую войну или хотя бы отсрочило ее?» Франца Фердинанда, по-видимому, нисколько не испугал этот инцидент: когда он уезжал, он преподнес в подарок главному стюарту герцога, по чьей вине произошел этот случай, золотые часы с выгравированной личной монограммой.

Визит был признан успешным. Франц Фердинанд и София с теплотой вспоминали «восхитительную остановку в Англии» и рассказывали о «бесчисленных знаках внимания, которые получали от короля и королевы». Обе королевские пары, сообщал граф Менсдорф, «были в восторге друг от друга». Даже британская пресса была полна самых восторженных отзывов. The Guardian с удовлетворением отмечала, что король и королева «пригласили с визитом эрцгерцога и его жену» и «встречали герцогиню как королевскую особу и сделали все возможное, что бы исправить последствия жестоких правил австрийского брака».

Франц Фердинанд, утверждал Менсдорф, был во время этого визита словно бы другим человеком. Эрцгерцог был «очень душевным» и «бесконечно дружелюбным к каждому». Его благодушное настроение только улучшалось, когда он видел, с каким уважением и внимательностью относятся к Софии, и покинул страну, «видя все в розовых тонах, в полном восторге и очарованный всеми». Если бы Франц Фердинанд «мог быть в таком настроении и дома, — писал граф, — он бы покорил сердца и венгров и кого угодно».

Англия дала супругам еще один зарубежный триумф, который, казалось, открывал перед ними новые горизонты, свободные от сплетен, обид и придирчивых вопросов социального статуса. Пожалуй, именно с такими мыслями Франц Фердинанд и София приехали в 1914 г. в Бельведер на зимний сезон. Они не делали этого уже на протяжении многих лет, не зная, как будут относиться к Софии при дворе. Несмотря на некоторые положительные жесты в ее сторону и потепление в прежде ледяном отношении со стороны Императорского двора, не было никаких гарантий в дальнейшем расположении к Софии. Франц Фердинанд, видя по прошлому году, что враждебность по отношению к его жене несколько уменьшилась, осмелился спросить, сможет ли его супруга сопровождать его во время посещения общественного театра. В ответ он получил суровый упрек. «Его Императорское и Королевское Апостольское Величество, — писал Монтенуово, — в ответ на смиренные просьбы определило таким образом, что не будет правильным посещение театров, не обладающих королевскими ложами. Великосветские господа с соответствующим окружением могут посещать театры. Но он любезно указал на то, что это относится к высшему сословию, но не к благородным дамам». Но через пять месяцев после этого отказа император наградил Софию Большим крестом ордена Елизаветы, названным так в память о его покойной жене, как знаком личного расположения; кроме того, она также удостоилась ордена Звездного креста, которым награждалось большинство аристократов, и получила звание Дамы Баварского ордена Св. Елизаветы.