Ничейная магия - Ирина Ростова

Опомнилась она, только тронув ручку двери женской части общежития, обернулась, но Торрена уже не было видно: то ли аллея скрывала его, то ли он ушел. Мист шмыгнула носом, и пошла к себе.

Комната выглядела странно, словно после долгого отсутствия, все вещи казались слишком маленькими и стоящими не на своих местах. Мист скинула в угол сумку, стянула грязный плащ и куртку, и книгу достала из-за пояса и кинула на кровать.

Так странно – вот она, Багровая Книга, самая настоящая Багровая Книга, разве не должна она быть до соплей счастлива?

Но, пожалуй, и от похода, и от книги Мист ожидала совсем другого. Кто мог подумать, что в обычном походе за никому не нужными реликвиями и очень нужными кладами они столкнутся с такой ловушкой.

И, конечно, никто не мог подумать, что часть магии еще жива, и Багровая Книга – не пустой сувенир, и даже не кладезь антропологической информации, а самое настоящее, хоть и не совсем понятное, чудо.

Мист села на край кровати и провела по обложке.

– Надеюсь, это хотя бы не человеческая кожа. Это было бы слишком, – пробормотала она.

Кажется, ей предстоял долгий, долгий путь: в поисках Вейлариса, и в поисках знаний, и если что делать с первым она не очень понимала, то про второй было все ясно: он начинался в библиотеке, правда, только после мытья, еды и небольшого отдыха. И тогда, может быть, она узнает больше и о морфологических особенностях старых текстов разных периодов, и об эльфах, и о магии, будь она неладна. Может, там даже есть заклинание для поиска потерянных людей?..

Через сутки, не омраченные ни тяжелыми снами, ни страшными откровениями, события Башни и вокруг нее стали казаться Мист затейливой грезой или хитрой иллюзией. О реальности происшедшего ей напоминала, пожалуй, только книга, заботливо обернутая в обложку от “Радуги”, во избежание кривотолков, и так и не разобранная сумка, в которой ждали своего часа записи Мейли-из-Сполохов, тубус с неизвестными документами, старые монеты, снятый с руки трупа в болоте перстень…и воспоминания. Воспоминания не хотелось ворошить сильнее всего, поэтому Мист старалась как можно сильнее отсрочить момент встречи с ними. Но вот книгу, книгу она продолжала носить с собой повсюду.

И даже на лекцию о современных теориях языкознания пришла с ней, и на стол выложила перед собой, чтобы касаться пальцами обложки.

– Здорово, – выдохнул Торрен, плюхаясь рядом с ней и старательно раскладывая на столе тетрадочку с замятыми краями и карандаш.

– И ты не болей, – отозвалась Мист, с подозрением на него посмотрев.

Подсознательно она ожидала, что Вейларис сейчас внесется в зал под неодобрительным взглядом почтенного профессора Ольдебрана, хлопнет Торрена по плечу и усядется с другой стороны от Мист, щурясь недоуменно на тему на доске.

Но, конечно, этого не произошло, только хмурый Тор сидел рядом с ней, горбя плечи и тыкая тупым карандашом в край тетрадки.

На него даже оборачивались: все давным-давно привыкли, что Торрен ходит на занятия только с Вейларисом, а Мист ле Илант если где и появляется – то только одна. Поэтому они, несколько некомфортно сидящие рядом, обещали стать значительной темой для пересудов.

– Итак, – Ольдебран откашлялся, поправляя но носу круглые блестящие очки. – Сегодня мы поговорим о теориях языкознания. Все мы ходим под сенью церкви нашей, посему в первую очередь мы поговорим о важных и нужных вещах, а именно – о теории происхождения классических молитвенных форм.

Торрен рядом с Мист сгорбился еще сильнее, предчувствуя следующие слова лектора, и она стала отвлеченно стала писать на бумажке, делая вид, что вообще тут не сидела.

– Некоторые наши студенты прискорбно слабы в понимании этих вещей. Например, слово “верую”, dersist, – сказал профессор важно и вперился глазами в Торрена, который, видимо, вспомнив шутливые советы друзей, сосредоточенно думал о чем-то грустном. – Грейволд, каковы же корни этого прекрасного и волшебного слова?

Мист ловко подсунула приятелю под локоть бумажку, так, что его опущенные долу глаза как раз могли прочитать, что там написано.

– Ээээ, – неверяще потянул он. – Это благое слово, оно, согласно предположению Фофея Второго, имеет отношение к … словосочетанию дер сиоуз эт, что значит “он, связанный с высью”.

Ольдебран задумчиво почесал подбородок и укоризненно посмотрел на Мист, которая ответила ему кристально чистым, невинным взглядом. Очень удивленным к тому же, словно она понятия не имела, как не слишком блещущий академическими познаниями Торрен умудрился это все озвучить. Впрочем, она и вправду была удивлена тем, что он так все складно прочитал, разобрал ее почерк и практически не запнулся, так что удивление вышло не наигранным.

– Что же, – профессор еще раз остро глянул на Торрена. – Я рад, молодой человек, что на этот раз вы провели работу над ошибками.

– Рад стараться, – промямлил Торрен, надеясь, что теперь Ольдебран от него отстанет. Второй раз Мист может и не успеть написать подсказку. Или не захотеть. Поэтому, стоило лектору снова обратить свое внимание к теме, Торен торопливо накалякал на той же бумажке “спасибо” и подвинул к Мист, явно скучающей под разглагольствования профессора.

Она сначала не поняла, что он там ей тыкает под руку, но потом, склонившись над бумажкой, вместо ответа нарисовала плаху с топором и сложенный костер. Мол, голову на плаху, тело на костер, приятель.

Торрен, взяв бумажку в руки, долго смотрел на нее, словно о чем-то думая, а потом осторожно убрал под обложку своей тетрадки.

Впрочем, к концу лекции он все равно заснул, хоть и честно старался слушать, так что Мист неловко похлопала его по плечу, уходя, и не вспоминала о Торрене до вечера, когда он, неуверенно ступая, объявился в ее любимом и почти что личном углу библиотеки.

– Здорово, Мист, – сказал он, опуская на ее стол пару тетрадок и целый один учебник. Видимо, так в его представлении выглядели научные изыскания?…

– Здорово, коли не шутишь, – Мист подняла на него глаза из-за горы книг и свитков, в которых окопалась, выписывая дополнительные цитаты для своей финальной, выпускной работы.

– Я тут с тобой посижу? – вежливо попросил Торрен, стараясь звучать как можно более небрежно. Однако, невыразимая тоска за его тоном голоса чувствовалась – Мист ее слышала.

– А ты мне по наследству, что ли, перешел? – грубовато осведомилась она. – Садись.

– Еще нет. Потому что, глядь, я надеюсь, Виль живой, – буркнул парень.

– Ты письмо его родне написал?

– Не. Нет. Как раз хотел тебя попросить помочь. Ты же поможешь?

– Только если писать ты будешь сам. Так чтобы мое “помогу” не было “сделать за Торрена”, – предупредила она.

– Нет, это самое настоящее “поможешь”, – приободрился Торрен, раскладывая свои письменные принадлежности и устраиваясь на библиотечной скамье. Он раскрыл тетрадку, замял обложку, взял в руки карандаш и преданно уставился на Мист.