Эмма в ночи - Уэнди Уокер

Оставшись с Уиттом наедине, я чуть не погибла – развалилась на мелкие кусочки, тут же рассыпавшиеся по полу, понятия не имея, как сложить их обратно вместе. Звучит скверно, хотя на деле все было с точностью наоборот. Когда отец ушел и за ним закрылась дверь, я тут же упала в объятия Уитта и разрыдалась. Историю моего пребывания на острове он уже слышал и поэтому не стал задавать никаких вопросов. Ни одного. Сказал, что все будет хорошо и что он лично за этим проследит. А потом добавил, что я могу переехать к ним с женой и жить у них. Мы немного поговорили об обеспечительных мерах и стратегии поисков Эммы – ничуть не сомневаясь, что найдем ее! – подумали как пережить это непростое время и что делать в будущем, когда автомобили журналистов уедут и мои пятнадцать минут славы останутся позади. Он пообещал натаскать меня по нескольким предметам, чтобы я сдала все тесты по программе средней школы и получила аттестат. Потом мне предстоит поступить в колледж – он добьется этого, чего бы ему это ни стоило. Все это он очень быстро прошептал мне на ушко, прижимая к себе, пока из моих глаз ручьем текли слезы. Я кивала и без конца повторяла «хорошо-хорошо», давая понять, что все слышу и верю ему. Хотя на самом деле это было не так. Я хоть и верила, но все же не до конца. Больше притворялась.

Уитт отстранился и посмотрел мне в глаза.

– Что случилось, Касс? Ты боишься, что мы ее не найдем?

– Да, – ответила я.

– Но почему? У тебя вызвали вопросы агенты ФБР или эта доктор?

Тогда я рассказала ему о разговоре между мамой и мистером Мартином, который подслушала, стоя за закрытой дверью их спальни:

– Джонатан, она повредилась в уме. Ты слышал, что она говорила? Обо всех этих людях, о ребенке Эммы… это же безумие!

– Ну и что? Как ты не поймешь? Они сами должны это увидеть. Ты не можешь вдолбить им в голову, что она сошла с ума. Пусть они сами убедятся в этом в ходе расследования. Пусть отыщут остров и шкипера.

– А если нет?

– Что нет?

– Если она не сумасшедшая и с головой у нее все в порядке?

– Еще один такой разговор я не выдержу! Клянусь богом, Джуди… порой ты бываешь такой дурой…

– Не злись, я просто боюсь. Все эти ее россказни – у Касс явно проблемы с головой. И на том точка.

Потом они принялись обсуждать признаки того, что у меня «поехала крыша». Их рассуждения напоминали собой параноидальный бред. Стоило им намекнуть доктору Уинтер и агенту Страуссу, что я не в себе, как вместо поисков Эммы те стали бы проверять, не тронулась ли я умом. Для меня это стало еще одной причиной поехать к отцу. Нужно было узнать мнение Уитта и окончательно убедиться, что Мартины на мой счет ошибаются, а если даже и нет, если у меня действительно помутился рассудок, им все равно никто не поверит, и ФБР продолжит поиски сестры.

Уитт немного посмеялся. Нет, не потому, что его развеселили какие-то мои слова. Так смеются те, кто помышляет о мести.

– Ну и пусть! Пусть себе думают, что ты сошла с ума. Пусть волнуются и спорят об этом до потери сознания. Когда вы с Эммой были маленькие, вам еще не такое приходилось терпеть. Послушай – все очень просто. Завтра ты пройдешь все положенные психологические тесты, и эта история для тебя закончится.

– А ФБР продолжит искать Эмму по всему побережью.

– Да, останавливать ее поиски никто не собирается. Найдут школьного психолога, поговорят с ней. Так или иначе, но твою сестру найдут.

Тогда я спросила его, что он подумал, когда услышал мою историю и на меня посмотрел. Ему не показалось, что я чокнутая? Миссис Мартин прекрасно владела искусством подменять реальность вымыслом в глазах окружающих. Вполне возможно, такой же трюк она проделала и со мной.

– Нет! – категорично заявил он. Даже слишком категорично. Но спрашивать еще раз я не стала. Он обнял меня и добавил: – Нет, Касс, ни в коем случае! Клянусь тебе.

Я все плакала и плакала у него на груди, орошая слезами его рубашку. Как же мне хотелось вернуться в прошлое, в те времена, пусть даже далеко не лучшие, когда мы с Уиттом и Эммой собирались в этом доме. Возможно, папа и прав. Может, обладать такого рода вещами действительно опасно, ведь когда их лишаешься, мир вокруг тебя рушится и разваливается на куски.

Тогда Уитт не знал, что со мной делать. Но я отчетливо видела, что все плохое ушло и осталась лишь его любовь ко мне.

– Поехали к нам. Сию же минуту! Ты сделала все от тебя зависящее, чтобы найти Эмму. Тебе слишком досталось, Касс.

В этот момент вернулся с мороженым папа. Я вытерла слезы, и Уитт больше ни разу не предложил мне поехать с ним. Мы втроем устроились за кухонным столом и съели мороженое.

Я подумала о словах, произнесенных Уиттом, когда я успокоилась. О том, чтобы сесть к нему в машину и никогда больше не возвращаться. На меня снизошло огромное облегчение, какого я не испытывала еще ни разу в жизни – мне будто вкололи сильнодействующий наркотик, напрочь избавивший от боли. Но чтобы довести задуманное до конца, без боли было не обойтись.

Поэтому мне нельзя было просто сесть в машину к брату, уехать и начать новую жизнь. Не сейчас. Для этого еще не пришло время.

Сначала нужно было закончить с миссис Мартин.

На четвертый день после возвращения Касс Таннер домой они сидели в машине на парковке средней школы в Данбери и говорили о шкипере, опознанном как Ричард Фоули. Эти сведения поступили сегодня утром и работу по другим направлениям тут же приостановили. У агентов появился замечательный след, способный вывести их на шкипера, затем на остров, а потом – все надеялись – на Эмму и ее дочь.

– Ошибки быть не может? – спросила Эбби.

– Как ты думаешь, в официальных документах Департамента рыболовства и охоты Аляски зафиксировано много групповых изнасилований на судах?

Агенты отделения ФБР на Аляске отыскали семилетней давности статью в «Кетчикан Дэйли Ньюс». В ней один из рыбаков поведал об изнасиловании. Потом правоохранители связались с готовившим материал журналистом. Фоули отказался назвать фамилию женщины, а без подтверждения газета не имела права поименно называть всех, кто принимал участие в том злодеянии.

Эбби задумалась. Семь лет – срок долгий, но у маленьких городков память тоже не короткая.

– Вот послушай. Журналист сообщил, что Фоули три года жил в Кетчикане. Плавал на разных судах, потом сходил на берег. По его собственному признанию, после того случая он уехал и вернулся только семь лет спустя, чтобы искупить вину за длительное молчание.

– Слишком поздно заводить дело?

– Канцелярия окружного прокурора сообщила, что без содействия той женщины они не могли даже пальцем пошевелить. Там каждая собака ее знает, городок ведь маленький. Но через столько лет она и слышать ничего не пожелала о той истории. Пригрозила даже уехать. Статью поместили на одну из последних полос, и из всей этой затеи так ничего и не получилось.