Дневники няни - Николь Краус

— Нет, Дарвин, так нельзя! Нехорошо драться с людьми!

— Где Грейер? Я хочу поиграть с его игрушками!

— Простите, чем могу помочь? — спрашиваю я, потирая ногу.

Няня осторожно отрывает пальцы мальчишки от своего лица.

— Я Сайма. А это Дарвин. Сегодня мы должны были играть с Грейером.

— Я хочу увидеть его игрушки. СЕЙЧАС!!! — орет ее питомец, яростно демонстрируя приемы карате.

— Рада познакомиться, Сайма. Я Нэн. Похоже, Грейер остался сегодня дома, но я не знала, что к нему должны были прийти. Сейчас позвоню его матери.

Я набираю номер, но слышу автоответчик и отключаюсь.

— В таком случае едем домой, — решаю я, пытаясь улыбнуться, хотя на сердце тревожно. Кто знает, что мы увидим дома?!

Я помогаю Сайме нести сумку Дарвина, и мы пробираемся через слякоть к дому 721. Я с первого взгляда проникаюсь к Дарвину искренней неприязнью, и хотя провела в его обществе всего три минуты, то и дело морщусь. Сайма же, по-видимому, обладает бесконечным терпением и делает все возможное, чтобы уклониться от его ударов.

Я сую ключ в замочную скважину, медленно открываю дверь и зову:

— Привет, я здесь, с Дарвином и Саймой!

— О Господи! — ахает Сайма, оглядываясь. Аромат роз почти невыносим. После неудавшегося Валентинова дня, когда мистер N. не вернулся из деловой поездки, ставшей самой длинной в истории семьи, он в свое отсутствие каждое утро посылает жене две дюжины роз на длинных стеблях. Миссис N. отказывается ставить их в своих комнатах, но и выбрасывать, похоже, не собирается. Более тридцати ваз теснятся в гостиной, столовой и кухне. Несмотря на то что кондиционер включен, он только разносит навязчивый запах по квартире. Судя по тому, что я почерпнула из прилагаемых к букетам карточек, мистер N пообещал на этот уик-энд отвезти жену и ребенка к родным в Коннектикут, а это означает, что у меня было бы два божественных выходных. Первых с того памятного Валентинова дня.

— ГРЕЙЕР!!! ГРЕЙЕРРР!!! — завопил Дарвин во все горло, прежде чем сорвал с себя пальтишко и ринулся к комнате Грейера.

— Пожалуйста, снимайте куртку и садитесь. Я пойду узнаю, где мать Грейера, и дам знать, что мы пришли.

Я кладу сумку Дарвина рядом со скамьей и снимаю сапоги.

— Ничего, спасибо, я останусь в куртке.

Судя по улыбке, мне нет нужды объяснять ей, как в доме появилась оранжерея. Я с трудом пробираюсь между ваз к кабинету миссис N., но там никого нет. Следую на звук гиеньего хохота в комнату Грейера, где его кровать служит баррикадой в войне между одетым в пижаму хозяином и Дарвином.

— Привет, Гровер.

Но он сосредоточенно бомбардирует гостя плюшевыми игрушками и так увлекся, что почти не замечает меня.

— Нэн, я есть хочу. Где мой завтрак?

— Хочешь сказать, ленч? А где твоя мама? Он ловко уклоняется от летящей лягушки.

— Не знаю. И не ленч, а завтрак. Ха!

Я нахожу Конни в кабинете мистера N., где она превращает в диван бывший форт Грейера. Такого разгрома в этой квартире я еще не видела. На полу выстроились тарелочки с объедками пиццы, а рядом разбросаны вынутые из футляров кассеты с диснеевскими мультиками.

— Привет, Конни, как ваш уик-энд?

— Сами видите. — Она красноречиво обводит комнату рукой. — Эти два дня я просидела здесь. Мистер N. так и не появился, а она не хотела быть одна с Грейером. Представляете, заставила меня проделать такой путь из Бронкса, в пятницу, в одиннадцать! Пришлось отвезти детей к сестре. А она даже за такси не заплатила. И весь уик-энд словом не перемолвилась с бедным мальчишкой.

Она принимается собирать тарелки.

— Прошлой ночью я наконец сказала, что должна ехать домой, но это ей не понравилось.

— О Боже, Конни! Мне очень жаль. Как ужасно! Ей следовало бы позвонить мне — я по крайней мере смогла бы сменять вас по вечерам.

— Что? И позволить таким, как вы, знать, что она не способна заманить домой собственного мужа?

— Где она?

Она показывает на хозяйскую спальню:

— Ее высочество заявилось домой час назад и закрылось в своей комнате.

Я стучу в дверь:

— Миссис N.?

Тишина. Я толкаю ручку и несколько секунд отчаянно моргаю, привыкая к темноте. Она сидит на ковре цвета сурового полотна, окруженная магазинными пакетами. Из-под норковой шубы выглядывает фланелевая ночная сорочка. Тяжелые шелковые занавеси задернуты.

— Не могли бы вы закрыть дверь?

Она прислоняется головой к бюро, глубоко дыша в лиловую скомканную салфетку, очевидно, вынутую из пакета. Вытирает нос и смотрит в потолок. Боясь, что любой заданный мной вопрос может показаться бестактным, жду, пока она начнет первая.

Она смотрит в темноту и глухо бормочет:

— Как ваш уик-энд, няня?

— Неплохо.

— Мы замечательно провели время. Коннектикут прекрасен зимой. Катались на санях. Видели бы вы Грейера с отцом! Так трогательно! Чудесный уик-энд.

О'кеееей.

— Нэнни, не могли бы вы завтра прийти пораньше и… — она с трудом роняет слова, — …и отвести Грейера в школу? Он так… хотел найти свои розовые штаны, а у меня не было сил…

— Я ПРИСТРЕЛИЛ ТЕБЯ! ПАДАЙ!

— НЕТ! ЭТО ТЫ МЕРТВ! УМРИ! УМРИ!

Шум нарастает. Оглушительные вопли сопровождаются глухим стуком ударяющихся об пол игрушек.

— Няня, уведите их из дома. В музей… или куда-нибудь еще. Я не могу… мне нужно…

— УМРИ СЕЙЧАС! Я СКАЗАЛ, УМРИ!

— Конечно-конечно. Мы сейчас же уйдем. Не принести вам…

— Нет. Пожалуйста, только уходите, — срывающимся голосом просит она и хватает еще одну салфетку.

Я неохотно выхожу в коридор. С другого конца немедленно прибегает Грейер и переводит взгляд с двери на меня.

И швыряет мне в голову Винни-Пуха. Немного сильнее, чем следовало бы…

Я делаю вид, что не замечаю.

— Ладно, крутой парень, давай одеваться.

И возвращаю его и Винни-Пуха в детскую.

— На тебе пижама, болван, — ободряюще замечает Дарвин, когда я подталкиваю Грейера к шкафу.

Кроме своей любимой униформы, тренировочного костюмчика от Колледжиет, который Грейер с самого Рождества почти не снимает, он стаскивает с крючка один из галстуков отца и обматывает вокруг шеи.

— Нет, Гров, так нельзя, — говорю я. Дарвин пытается выхватить у него галстук. — Нет, Дарвин, это галстук Грейера.

— Видишь? Видишь? — победоносно объявляет Грейер. — Он мой. Ты сама сказала! Мой галстук! Мне мама дала!

Не желая возвращаться в ее комнату и выяснять подоплеку всей этой истории, я наскоро завязываю узел, оставляя галстук болтаться под его карточкой.