Последняя из амазонок - Стивен Прессфилд

Позади бушевало пламя. Его можно было чуять и слышать.

Всадникам приходилось успокаивать испуганных лошадей. Я заметил проскакавшую мимо Ипполиту. В свои шестьдесят с лишним она проявляла энергию и спокойствие, удивительные и в куда более молодом возрасте. Но гораздо больше меня удивила Селена. Она, уже ускакавшая далеко вперёд, вернулась за мной.

Примерно в восьми стадиях впереди огонь стремительно распространился на восток, и мы — я, Селена и ещё несколько находившихся рядом всадниц — оказались отрезанными от речного притока.

Понимая, что туда нам уже не прорваться, наша предводительница Алкиппа, Могучая Кобылица, велела всем нам спуститься на дно оврага, по которому протекал хилый ручеёк, и зарыться во влажную глину. Мы бросились исполнять приказ, ковыряя землю кто чем мог, от топоров до собственных ногтей.

Первыми амазонки укладывали в выкопанные углубления лошадей, а уж потом, поверх них, ложились сами: если животные испугаются, всадницы помешают им подняться. Обеими руками женщины обмазывали влажной жижей и себя, и животных. Одежда, лица, конские шкуры — всё было покрыто синей глиной.

А потом над нами пронёсся огненный смерч. Сперва налетел ветер — но не оттуда, где полыхало пламя, а с противоположной стороны, причём не жаркий, но даже прохладный. Причина этого заключалась в том, что огонь, дабы питать своё неистовство, с жадностью втягивал в себя прилегавший к земле холодный слой воздуха. Ветер был прерывистый, временами шквальный. Мы с Селеной, перемазанные в грязи, прижались друг к другу, натянув на головы облепленные влажным илом штаны из оленьей кожи.

— Делай как я! — успела крикнуть мне Селена, имея в виду, чтобы я ни в коем случае не снимал с головы этого кожаного мешка.

Ветер, достигнув ураганной скорости, с воем прокатился по дну оврага и резко стих. Передышка длилась лишь мгновение. Шквал налетел снова, с рёвом поднимаясь к небу, куда, казалось, унёсся, словно выкачанный гигантскими кузнечными мехами, и весь воздух.

Наши влажные накидки мгновенно высохли, нагрелись и скукожились, словно готовый вспыхнуть пересохший пергамент. Из укрытия, из-под краешка кожаного капюшона, я видел, что и глинистое дно оврага стремительно высыхает, местами трескаясь, точно глину поместили в гончарную печь для обжига.

Потом все звуки стихли, и в полной тишине на нас нахлынула волна нестерпимого жара. Дышать было нечем. Казалось, весь воздух был высосан из тела, и не только из лёгких, но и из внутренностей. При попытке сделать вдох втянуть в себя можно было разве что струю обжигающего пламени.

Селена прильнула ко мне. Жаркий вихрь окружил нас, приподнимая вместе с лошадьми и встряхивая, словно кукол. Я обнаружил, что нахожусь среди дымного смерча, и ощутил резкий рывок — это Селена сорвала с меня занявшийся плащ и швырнула его на дымящуюся землю.

— Вставайте! — донёсся до моего слуха призыв Алкиппы.

Не знаю уж, как нам это удалось, но мы поднялись на ноги. Огненная стена пронеслась над нами, и мы, выглядывая из-под капюшонов, увидели, как она стремительно удаляется на север. Самого огня видно уже не было: за ним бурлил и клубился шлейф жирного от сажи дыма, а вокруг нас расстилалась обугленная, засыпанная пеплом пустыня.

Некоторое время мы стояли в оцепенении, ухватившись друг за друга, как бы желая убедиться в том, что мы действительно живы. Придя в себя, мы подняли лошадей, выбрались из оврага, ведя их под уздцы, и двинулись по выжженной степи в ту сторону, откуда пришло пламя.

Земля под ногами походила на раскалённую жаровню. Мои ступни жгло даже сквозь сделанные из бычьей кожи толстенные подошвы. Амазонки обрезали свои кожаные штаны и обматывали этими кусками копыта коней.

Равнина, насколько мог объять взгляд, дымилась, как кузнечная наковальня. Хотя огонь ушёл дальше, долго такого жара мы бы не выдержали. Следовало поспешить.

— Нам нужно выяснить, что с главными силами, с теми, кто направился к притоку, — заявила Алкиппа.

Двух всадниц отрядили вперёд, чтобы они доложили о нашем положении и вернулись назад с приказами. Они ускакали, а остатки нашего отряда со всей возможной скоростью поспешили в сторону Танаиса. Туда, где находился враг.

Через некоторое время из густого тумана донеслись крики, и перед нами возник отряд Ипполиты. Все всадницы были закопчены и вымазаны в саже, но рвались в бой. Мы присоединились к ним и вместе двинулись дальше по золе, толстым слоем покрывавшей землю. Всего нас собралось человек сорок: были здесь и мужчины из союзных амазонкам племён, и зрелые воительницы, и совсем юные девушки.

Солнца не было видно, а густая, без малейшего просвета, завеса дыма не позволяла даже сориентироваться и определить своё местоположение. Зато лошади точно знали, куда нужно направляться, — они чуяли воду.

Бросив взгляд на Селену и её подруг, я увидел, что они напряжённо всматриваются в дым. Удивляться этому не приходилось, ведь враг должен находиться где-то неподалёку, может быть, совсем рядом. Однако плохая видимость не позволяла двигаться быстро. Я вообще тащился медленно, едва переставляя ноги, тяжело дыша и ничего не видя на расстоянии вытянутой руки. Через несколько стадиев из тумана выступили очертания брошенной скифской кибитки. Точнее, того, что от неё осталось: то был обугленный остов. Женщины и дети сгорели живьём, от быков остались лишь обгоревшие скелеты да уткнувшиеся в землю рогатые черепа.

Потом раздался свист, и из мрака появились всадницы. Как оказалось, нас нагнали три отряда, посланные из Курганного города вдогонку основным силам на следующий день после выступления. Увидев вдали дым, они помчались вперёд с такой скоростью, что все их лошади были в мыле. Вновь прибывшие представляли роды Белых гор, а возглавляли их военные предводительницы: Адрастейя (Вседогоняющая), Эньо (Воинственная) и Дейно (Грозная). Они опоздали с прибытием на сбор из-за посещения оракула.

С ними явились и девушки, которые вели за нашими основными силами свежих коней. Таким образом, наш отряд внезапно возрос от сорока человек на измождённых лошадях до двух тысяч вооружённых до зубов воительниц, имевших под седлом прекрасных скакунов. Девы из этого подкрепления также побывали в овраге, где устроили чудовищную резню скифы. Они пришли в то же неистовство и были исполнены той же решимости отомстить. Они были в боевой раскраске и жаждали крови.

Как выяснилось потом, основные силы амазонок, устремившиеся на север, спаслись от огня, успев достигнуть притока. Перебравшись через реку, они повернули на восток и переплыли Танаис севернее брода, которым намеревался переправляться Боргес. Иными словами, они оказались на том берегу раньше врага, хотя место его предполагаемой переправы находилось значительно южнее. Теперь они двигались на юг, по противоположному берегу Танаиса, подгоняя себя и измученных лошадей, чтобы перехватить Боргеса у брода. Их численность вместе с ученицами составляла восемь сотен верховых лучниц.

Боргес об этом не знал, как не знали этого и в отряде, с которым ехал я. Выйдя на открытую местность приблизительно в восьми стадиях к западу от реки и так никого больше и не обнаружив, наши предводительницы решили, что остальных погубило пламя, а нам предстоит обходиться собственными силами.