Очаровательный Синий Чулок - Юлия Климова

«Понятия не имею, мой дорогой работодатель».

– А в этих яйцах действительно будущие перепелки живут или они искусственные, инкубаторские и неоплодотворенные?

– Что?! – Кирилл резко развернулся к Ксюше.

– Ничего, – пожала она плечиками, – у нас тема пару недель назад была по окружающему миру. Ну, про инкубаторы, но я недопоняла.

Соня еле сдержала смех – малышка вела свою игру, и лишь слепой мог не заметить этого. Пока неясно, какие цели преследует юное создание, но ушки вон розовые, да и щечки тоже. «Пробралась она вчера в сад или нет?»

– Софья Филипповна, – холодно произнес Кирилл. – А почему у Ксюши пробелы в знаниях? Разве вы не должны с ней заниматься и проверять уроки?

О, он нарочно бросил эти слова! Актриса, играющая роль первоклассной няньки! «Мечтаете поставить меня на место? – мысленно усмехнулась Соня. – Напрасный труд! Мое место далеко отсюда!»

– Вы настаиваете, чтобы я поговорила с Ксюшей о том, что происходит между перепелками на птицефабриках и к каким результатам это приводит? То есть к каким яйцам это приводит? – наивно поинтересовалась Соня.

Кирилл шагнул в ее сторону и гневно прищурился. Мало того что она не ушла, так еще продолжает чувствовать себя уверенно и провоцирует его на хлесткую и сокрушительную дуэль. Не боится. Ни капельки! И эту женщину он вчера целовал… Да, целовал и… повторил бы это еще раз. Сейчас. Кирилл ощутил, как натянулись нервы и напряглись мышцы. Глаза в глаза, но Софья Одинцова не дрогнет. И это бесконечно нравится в ней.

«Не ушла», – пронеслась мысль, и Кирилл расслабился. Но ненадолго.

– Вы должны контролировать знания Ксюши в пределах школьной программы, большего я не требую, – произнес он со спокойствием, которое далось нелегко.

– Именно этим я и собираюсь заняться.

– А что мы будем делать? – подскочила Ксюша, впитывая происходящее, словно губка.

– Сначала обед, – назло, желая оставить последнее слово за собой, прочеканил Кирилл.

– Увы, мы не едим зеленый суп с проблемными перепелиными яйцами, – улыбнулась Соня и добавила: – Ксюша, неси свой плед в мою комнату, начнем мастерить поделку под названием «Здравствуй, лето!». Кстати, Кирилл Андреевич, не завалялось ли у вас чего-нибудь коллекционного от Фаберже? В качестве центральной фигуры нам бы очень пригодилась незамысловатая перламутровая безделушка.

Не дожидаясь ответа, Соня направилась к лестнице, а Ксюша устремилась за ней.

Кирилл проводил их тяжелым взглядом, бесшумно вздохнул и пошел в кабинет. Нет, он вовсе не злился, совсем другие эмоции теснились в душе.

– Василий Васильевич, как поживаешь? – прижав мобильник к уху, Комлев заходил от письменного стола к окну, затем к шкафу и обратно.

– Да вроде нормально. Погодка сегодня отменная.

– Хочу тебя кое о чем попросить.

– Давай, Кирилл Андреевич.

– Речь пойдет о Софье Одинцовой.

Базилюк, посвященный почти во все обстоятельства, за исключением личных моментов, мгновенно оживился и даже пару раз кашлянул, прочищая горло.

– Что еще стряслось?

– Понимаешь ли, она не ушла. Могла собрать вещи и уйти, но не ушла.

– Может, охраны испугалась?

– Нет, она чувствует себя здесь комфортно и никуда не торопится.

– Значит, надеется окрутить тебя. Дело житейское!

– Нет. Раньше, вероятно, хотела, но сейчас все иначе. Не знаю, как объяснить. Каждый ее выпад – мне назло, но, собственно, с какой стати? И должна, должна она испытывать некоторую боязнь после случившегося.

– Ты хочешь, чтобы я немного порылся в ее биографии?

– Мне необходимо понять, что происходит.

– Хорошо. Сделаю! Но мне кажется, она втрескалась в тебя по уши и именно поэтому не спешит домой.

– Нет, – покачал головой Кирилл и добавил еле слышно: – В ее душе по отношению ко мне нет ничего хорошего…

«За что же ты меня так сильно не любишь, Соня?» – задал он себе вопрос. Сердце дернулось и заныло.

* * *

Рис и жареные бананы – сколько хочешь. И как Павла Этлиса после таких злоключений может не устраивать дохлый кондиционер или отсутствие сауны? Валя, отмывшись, переодевшись, немного перекусив, лежала на кровати и смотрела в потолок. Любая мысль, с чего бы она ни начиналась, так или иначе притормаживала на Павле. Они расстались на первом этаже два часа назад и больше не виделись. Он пошел разговаривать со служащим отеля, а она поднялась в свой номер.

Хватит, пора собирать вещи, хотя собирать особо нечего… Нужно еще договориться о нескольких звонках. Завтра она будет дома.

Раздался уверенный стук в дверь. От неожиданности Валя вздрогнула и села. От резкого движения мгновенно заболели мышцы.

– Сейчас, – бросила она, сунула ноги в шлепки, встала, подошла к двери и открыла ее.

Это был Павел. В джинсах, белой футболке, гладко побритый и вкусно пахнущий.

– А я пришел попрощаться, – сообщил он и кивнул на сумку, стоящую у его ног.

– Улетаете? – сухо спросила Валя.

– Да. А вы?

– Позже.

– Спасибо за то, что составили компанию в джунглях, – улыбнулся Павел.

– У меня не было выбора.

– Выбор есть всегда.

– Тогда и вам спасибо. Прощайте.

– Нет, – Павел покачал головой, – до свидания. Уверен, очень скоро мы увидимся при других обстоятельствах. Да, до свидания. И передавайте привет «Профи-круз»!

Подхватив сумку, он развернулся и спокойно направился к лестнице, а Валя резко закрыла дверь и прислонилась к ней спиной.

– Вот и все… вот и все… – прошептала она и сжала губы.

«Мы больше никогда не увидимся. И ты никогда не узнаешь, как я назвала наш плот. Никогда. Тебя это совершенно не касается и никогда касаться не будет… А назвала я его – «Малышка Ксю». Понятно?! Это имя моей дочери. Самой лучшей крошки на свете! Я думала о ней каждый метр пути, и мысли о ней давали мне силы! Да-да, я сильная, потому что у меня есть она! А тебя я забуду… прямо сейчас… раз, два, три – я тебя забыла. Прощай!»

* * *

Базилюк приехал в семь часов вечера. Победно вплыл в кабинет, пригладил редкие волосы и, наслаждаясь обладанием ценной информацией, сначала отчитался по рабочим моментам, и лишь затем поднял тему Софьи Одинцовой. Комлев, зная особенности характера Василия Васильевича, вопросов не задавал, тем более что обычно приходилось ждать недолго. Базилюк сам мог вытерпеть не более пятнадцати минут. Кирилл не торопил.

«Что он скажет? Я не хотел бы узнать о ней ничего такого». – До чего же неуютно в душе, словно там поселилась лихорадка, которая пока не набрала силу, но уже причиняет болезненное беспокойство.