Лжеправители - Анна Корниенко

Тогда, как рассказывают нам источники, Каракасал пригласил Болтачева в свой улус и спросил, каким образом он, бежавший с ним в 1740 году, получил прощение и возможность открыто ездить в Оренбург? И, мало того, оказался милостиво награжден ее императорским величеством? На что Тюкан ответил, что если и сам Каракасал придет к императрице с повинной, то и он тоже получит прощение. А в дальнейшем сможет рассчитывать на многие милости от царского двора…

После этого Каракасал, Кабанбай-батыр, Казбек-бий и другие знатные люди собрались на совет, где якобы приняли решение принять подданство ее императорского величества и выразили готовность действовать против врага российского государства Галдан-Цэрэна.

Тюркан Болтачев свидетельствовал, что отношения Каракасала с Бараком ухудшились не в связи с тем, что Барак принял присягу на верность России, а после того, как последний согласился с предложением джунгарского хана обменять своего сына, находившегося в то время в заложниках в Джунгарии, на Каракасала. Конечно, стремление любой ценой освободить от опасности собственное дитя (пусть уже даже взрослого человека) мало у кого вызовет удивление или осуждение. Однако коварное предательство бывшего союзника, безусловно, далекий от благородства шаг. Хотя, кто знает, как бы повели себя мы сами, находясь на его месте?..

Для того чтобы заманить Султан-Гирея в ловушку, Барак обещал ему в жены свою сестру, но Чернобородый на эту уловку не поддался. Поспешно распрощавшись с Бараком, он вместе с Кабанбаем батыром перебрался к Казбек-бию.

Зимой 1744/45 года эта отважная троица со своими людьми напала на каракалпаков, которые, по наущению Барака, хотели принять российское подданство. Конечно, Каракасал со товарищи бился за независимость Степи от власти Москвы и с «предателями» разделывался решительно и беспощадно. Вспомним, в какие времена все происходило! Средневековая степь – это ведь не Европа XXI века! Тогда о гуманности и любви к ближнему мало кто всерьез задумывался. И поскольку если не на родине, о которой мы достоверно ничего не знаем, то в стране, на территории которой действовал Каракасал, многие – вплоть до настоящего времени – считают его образцом народного героя, согласимся и мы с установившейся традицией.

В июне 1745 года сакмарский казак ногаец Кубек доложил оренбургскому начальству о действиях Барака в отношении Каракасала. Он сообщил, что султан, несмотря на то что он раньше считал «башкирского бунтаря» истинным принцем Шуной, теперь уверен, что Каракасал – самозванец. А поскольку этот самозванец правит теперь найманским родом Средней орды, то есть его собственными владениями, ему, Бараку, это чрезвычайно неприятно. В связи с чем султан приказывает джунгарским калмыкам схватить Каракасала и доставить его к Галдан-Цэрэну, потому что казахи защищать его больше не будут из страха перед джунгарским ханом.

В том же 1745 году Каракасал пишет российской императрице два письма, уверяя ее в своей лояльности и преданности, именуя себя при этом Шуной-батыром. В ответ на эти послания Неплюев сообщает Каракасалу, что письма императрицей получены, но для того чтобы принять московское подданство, ему, Каракасалу, именующему себя Шуной, необходимо лично явиться в Орскую крепость и принять «формальную» присягу.

Однако позднее говорили, что на самом деле Каракасал написал совсем другое письмо, в котором называл себя властителем джунгар, казахов и акзеловского народа (жителей Ферганской долины) и требовал, чтобы российское государство относилось к нему с почтением, а если такового он не дождется, то и поступать будет соответствующим образом. Правда все это или нет, исследователям установить так и не удалось.

В августе 1745 года по Оренбургу пошли слухи, что Каракасал намерен в случае серьезной опасности от Галдан-Цэрэна скрыться у своего союзника, правителя Андижана и Намангана Абдулкаримбека. Такая опасность, конечно, существовала, но сделал Чернобородый то, что предполагалось, или нет, сказать трудно.

Подводя итог, можно отметить, что оренбургские власти в течение девяти лет неусыпно следили за Султан-Гиреем и не оставляли попыток схватить его. Попыток, которые раз за разом ни к чему не приводили.

В конце жизни Галдан-Цэрэн все-таки примирился с казахами и отпустил на свободу сыновей Барака. После его смерти в сентябре 1745 года отношения Каракасала с Бараком, судя по всему, значительно улучшились. Во всяком случае, есть сведения, что в 1748 году Каракасал посетил своего бывшего покровителя и даже гостил у него какое-то время. К слову говоря, в том же году Барак убил хана Абуль-хаира, которого всю свою жизнь люто ненавидел.

На этом сведения об отважном предводителе башкирских восстаний практически исчерпываются. Последняя информация, которой мы располагаем, гласит о том, что умер Каракасал – или, скорее всего, был убит – предположительно в мае 1749 года, в возрасте 58 лет, при невыясненных обстоятельствах. По слухам, виновником его смерти был все тот же Барак, искренности в отношениях с которым, судя по всему, добиться так больше и не удалось. Сам же султан скончался двумя годами позже. Есть предположение, что он умер от яда, подсыпанного ему в пищу кем-то из многочисленных «доброжелателей».

Предыстория

Судьба ребенка, о котором пойдет речь, настолько уникальна, что затмит собой судьбы массы успевших посидеть на престоле его старших «товарищей». Сейчас почти невозможно поверить в то, что во Франции, в одной из наиболее развитых на сегодняшний день стран мира, могли происходить такие мрачные и горестные события. Но, как говорится, «из песни слов не выкинешь», хотя трагическая история несчастного Луи-Шарля де Бурбона – именно то, о чем современные французы, пожалуй, не отказались бы забыть.

Начнем сначала. Настоящий дофин Людовик-Карл (Луи-Шарль) де Бурбон, герцог Нормандский родился в Версале в 1785 году. Это, пожалуй, один из немногих фактов, которые не оспаривают авторы десятков монографий, посвященных жизни несчастного французского принца. Став наследником престола за 10 дней до начала Французской революции, Луи-Шарль де Бурбон, герцог Нормандский, известный под именем Людовика XVII, так никогда и не правил своей страной: хаос Французской революции смел монархию Бурбонов. Людовика XVI и его супругу Марию-Антуанетту ждала ужасная смерть на гильотине[30]. Национальный конвент, казнивший монархов, провозгласил Францию республикой. В 1795 году было официально объявлено и о смерти Луи-Шарля, молодого короля без королевства, и его дядя, граф Прованский, занял несуществующий престол под именем Людовика XVIII. И тем не менее, не только во Франции, но и в других странах до сего дня выходят десятки книг, посвященных именно Людовику XVII. Складывается впечатление, что он привлек к себе куда больше внимания, чем его венценосные родственники.

Известно, что у французской королевской четы – Людовика XVI и Марии-Антуанетты – долгое время после свадьбы не было детей. Сейчас этот факт мало кого способен заинтересовать, но в 70-х годах XVIII века проблема бездетности монархов вызывала тревогу не только при французском, но и при австрийском дворе. Пока у короля не было сына, наследниками считались два его младших брата: граф Прованский и граф д'Артуа. Оба они мечтали о троне и оба в конце концов его получили.