Мертвая жена и другие неприятности - Екатерина Островская

Ладейников закрыл глаза и снова увидел подлетевшую на полметра «девятку». В то, что майора уже нет, тоже не хотелось верить. «Сергей жив, – упрямо думал Валерий Борисович, – успел выпрыгнуть, ведь и не в таких переделках бывал». Вот в это хотелось верить, но он понимал, что шансов выжить у друга было немного.

Валерий Борисович выглянул в окно. В чужом дворе ничего интересного: на детской площадке двое подростков пили пиво из банок, неподалеку ворона клевала мерзлую корку хлеба, человек в полицейской форме по протоптанной на заснеженном газоне тропинке спешил к магазину. Серой «Мазды» и вооруженных людей видно не было.

Только сейчас Валерий Борисович сообразил, что выглядывает во двор дома Орешниковых. Более того – стоит рядом с площадкой, где находится их квартира. Сердце продолжало биться. Что теперь делать, Ладейников не знал. Сунул руку в карман и нащупал два мобильных телефона: один – свой старенький, а второй – позолоченный «Верту», доставшийся от убитой женщины. Вынул оба, но позвонил с чужого. Он набрал номер следователя Пименова, не представляя, что хочет ему сказать.

– Слушаю вас, – отозвался следователь.

– Это Ладейников, – представился Валерий Борисович. – Только что во дворе дома Богомолова на меня покушались, взорвали машину. Сергей был внутри. Если не трудно, отправьте туда «Скорую»…

– Я же предупреждал, – стал вдруг шептать Пименов, и Валерий Борисович понял, что тот в своем кабинете не один, – спрячьтесь в надежном месте. Сегодня вас объявили в розыск. В ориентировке сказано – как единственного подозреваемого в совершении ряда убийств. Из города не пытайтесь исчезнуть: возьмут на вокзале или на выезде…

– Про Богомолова не забудьте! Отправьте…

– Все! – прервал его Пименов и отключился.

Сердце продолжало биться все так же тревожно. Во двор выходить не хотелось: вряд ли серая «Мазда» уехала далеко. Вполне вероятно, что парни, гнавшиеся за ним, теперь рыскают по окрестным дворам и наверняка вызвали подмогу. Ладейников сел на подоконник и достал сигареты. Куда же ему идти и что делать?

– Как съездили в Москву? – спросил Рожнов, располагаясь в кресле и глядя на довольное лицо Леонида Евгеньевича. – Поездка была успешной?

– Более чем, – ответил тот и показал Станиславу Ивановичу, который тоже находился в кабинете шефа, на стеллаж с книгами.

– Стасик, там в баре бутылочка стоит. Достань ее, сейчас примем по рюмочке, и я все расскажу.

Заместитель встал из кресла, подошел к стеллажу, отодвинул полку с книгами, за которой оказался освещенный разноцветными лампочками бар.

– Хрустальный графинчик с пробкой, – пояснил Осин, – тащи его сюда. Презент вице-премьера. Армяне бочку этого коньяка еще в шестьдесят седьмом году в землю закопали, достать рассчитывали на столетие Советской власти. Но не сложилось, так что больше ждать не стали, откопали и почетным гостям раздают. Шарлю Азнавуру послали, певице Шер… Вот и мне одна перепала.

Осин только что прилетел из столицы, его распирало, он хотел с кем-то поделиться новостями, а потому позвал к себе в кабинет Гену Рожнова и Станислава Ивановича.

Когда Станислав Иванович плеснул на дно коньячных бокалов коньяк, банкир продолжил:

– Вы даже не представляете, как он меня встретил. Его специалисты уже посмотрели то, что я по электронке сбросил, оценка самая высокая. А потом, когда уже в личной беседе я начал высказывать вице-премьеру свои соображения по поводу создания регулируемого государством рынка общественных работ и проведения денежной эмиссии в том же объеме, у него и вовсе глаза круглыми стали. Еще бы, ликвидация безработицы, строительство жилья для нуждающихся, больницы, дома отдыха для ветеранов, развитие туризма в Сибири и на Дальнем Востоке… золотовалютный запас нужен лишь для удержания курса рубля…

– У Ладейникова сказано не так, – решил поправить Осина Станислав Иванович.

– Ладейников? – переспросил банкир и посмотрел на Рожнова. – Кто такой Ладейников? Гена, ты слышал когда-нибудь такую фамилию?

Рожнов пожал плечами.

– Кто он такой? – спросил Осин, глядя на Станислава Ивановича.

– Я фамилии перепутал, – согласился Станислав Иванович, – в «Амкаре» вроде бы играет человек с похожей фамилией.

– Да там болгары одни, – хмыкнул Рожнов.

– Э-э, ребята, – Осин постучал по столу ручкой с золотым пером, – вы не заигрались? Тут важный разговор, а вы о футболе. У нас внеочередное собрание акционеров через пару недель. Кстати, Стасик, как там дела?

– Осталось с десяток держателей акций. Но это все юридические лица. И когда они узнают, что вы – полноправный владелец почти семидесяти процентов акций, то сдадут вам свои по номиналу.

– А если пронюхают, что акции ушли в дурацкий фонд? С фондом-то все чисто? – спросил Рожнов.

Осин покачал головой.

– Через два дня арбитраж, управление фондом будет передано мне, как единственному кредитору фонда, с которым его учредители не пожелали рассчитаться по выставленным претензиям. А претензии мои на такую сумму, что дураку будет понятно – фондом управляли мошенники. Я принимаю решение о ликвидации фонда и передаче ценных бумаг, находящихся в его владении, на кого бы они не были оформлены, мне – в качестве погашения долгов.

– Еще та старуха остается.

– Во Всеволожске? Ну, со старыми людьми всякое случается.

– Не слишком много смертей вокруг этого дела?

– Ты что-то имеешь против?

Рожнов вновь пожал плечами. И в этот момент прозвучал звонок его мобильника. Начальник охраны достал трубку и, посмотрев на вызов, поднес ее к уху.

– Да куда он денется? – негромко произнес он, выслушав собеседника. – Далеко уйти не мог, по дворам пошустрите… Ну да, пусть так будет, сейчас хулиганов много…

Рожнов отключил сотовый.

– Что случилось? – обратился к нему Осин.

– Ладейников ушел.

– Как?!

– Не знаю. Дуракам везет. Но это ненадолго. Все места, где доцент может пересидеть, известны.

Сколько он просидел на подоконнике, Валерий Борисович не знал. Час или два. Может, больше. Выбираться на двор не хотелось, да и идти теперь было некуда.

Изредка мимо проходили жильцы, косились на него, но молчали. И только одна бабка гневно бросила:

– Ну, чего расселся тут? Взрослый мужик, а всю лестницу нам загадил! Сейчас я в полицию позвоню.

Валерий Борисович слез с подоконника, выглянул в окно, постоял еще немного и поднялся на один лестничный пролет.

Дверь открыл Орешников.

– Саша, я ненадолго, – сказал Ладейников.

Бывший толкатель ядра пропустил его в прихожую, заставленную чемоданами и сумками.