Насильно твоя - Мария Устинова

Я этих воспоминаний стыдилась, я их ненавидела. Потому что не знала, кому отдаюсь и что будет дальше.

— Я тебя трахал, мыл, лечил… А ты меня стесняешься?

Лицо осталось неживым, словно Эмилю когда-то отбило нервные окончания и теперь они не работали. В голос проникло раздражение. Я уставилась на него — бесконечно долгим взглядом. Пустым. Без злости, без мольбы.

— Твою мать! — Эмиль засадил в стену кулаком. — Покажись, когда оденешься.

Он вышел, с тяжелым вздохом я стянула джинсы и футболку. С размером он угадал. Когда я влезла в платье, ткань приятно льнула к коже. Я вышла в коридор, надела к платью черные туфли, и бегло взглянула в зеркало.

Выгляжу роскошно, этого не отнять — платье подчеркнуло фигуру, темные волосы били контрастом. Проблема в том, что я не хочу быть привлекательной. Я этого боюсь.

— Отлично, — сдержанно оценил Эмиль.

Ему нравилось, что я красива. Жена такого человека должна быть куколкой. А я буду умирать от страха под каждым случайным взглядом. Буду бояться мужчин. Ведь Эмиль не сможет меня от них защитить. Уже не смог. Со мной делали, что хотели.

Я не знаю, как с этим жить. Я об этом не думаю.

— Хорошо, — он убрал волосы за спину, погладил лицо. — Сегодня вечером в «Фантоме» прием. Мы должны пойти.

Тон был тяжелым, так не сообщают о вечеринке в клубе. Я вдруг испугалась продолжения.

— Будут все, — он замолчал, и сердце чуть не разорвалось от безжизненного лица Эмиля. Пальцы ласкали мне щеку. — В том числе мой шеф. Соберись, Дина, у нас нет выбора.

— Нет, — прошептала я.

Он о том человеке, что когда-то решил мою судьбу. Он меня отдал Эмилю. Повесил на него ярмо, обузу… Его погибель, если что-то пойдет не так. А если там будут эти, которые мучили нас?

Меня ошпарило страхом, с ног до головы я покрылась колючими мурашками.

Вскрикнув, я отпрянула от Эмиля.

— Я понимаю, тебе трудно, — он не обращал внимания, как слезы бегут по моему лицу. — Но ты соберешься, сядешь в машину, и поедешь на эту встречу, тебе ясно?

— Нет! — выкрикнула я.

Того человека я боялась больше всех. Больше тех ублюдков. Они терзали, но это он решал жить нам или умереть. До сих пор помню взгляд — холод и ноль сострадания. Мы для него насекомые. Я не хочу, чтобы на меня вновь так смотрели… Я не выдержу… А если он захочет того же? Заберет в тот дом и снова кинет в комнату без окон?

Меня охватил ужас — дикий, душный. Я выпала из реальности: картинка исказилась, звон в ушах заполнил сознание. Я пыталась дышать, глядя в суровое лицо Эмиля… Уставшее, с короткой щетиной на щеках. Он что-то кричал, а я не слышала. Перед глазами темнело.

В себя меня привела мощная пощечина.

— Приди в себя! — мир пришел в норму, вместе с ним вернулись звуки.

Я пошатнулась и следующий удар — раздраженный, со зла, сбил меня на пол. Дезориентированная, я рухнула на колени. Это не он сильно ударил, а я была такой слабой, что ноги не держали.

— За что? — разрыдалась я, упираясь ладонями в пол. — За что…

Он хотел, чтобы я пошла туда. Там жили мои кошмары, от которых он не мог меня защитить. Меня выкручивало от боли, она сводила меня с ума. Так будет всю жизнь? Каждый день в аду, на каждое «нет» — по лицу?

Не могу больше…

Я уставилась на ключи, болтающиеся в замке. Эмиль про них забыл.

— Дина? Маленькая…

Я оттолкнула его руки и вдруг, не владея собой, бросилась к двери. Мне было все равно, что будет дальше, я безумно хотела свободы.

Одна секунда: я налетела на дверь и оказалась в подъезде. Вторая: выдернула ключ. Третья: захлопнула дверь и заперла с другой стороны.

Я побежала вниз по лестнице, понятия не имея, что будет дальше. Одно знала — здесь оставаться не могу.

Пошло оно все!

Улица встретила весной.

Воздух прогрелся, вроде не холодно, но без куртки замерзну.

Плевать. Я бросилась через двор к подворотне, не обращая внимания на соседей. Плевать! Все что они видят — заплаканную соседку, которая в одном платье бежит прочь. Шумный Ворошиловский меня отрезвил. Я озиралась, как дикарка, впервые оказавшаяся в городе.

Добежала до угла, свернула и спряталась за киоском «Союзпечати».

Я прижалась спиной к ледяному металлу и закрыла глаза. Меня трясло, лицо было мокрым от слез. Разгоряченная эмоциями и бегом, я не заметила холода — теперь он вцепился в тело, как голодный лев. Сколько я выдержу в тонком платье? Без документов, денег, друзей? В мире, где некому доверять, а за побег ждет страшнейшее наказание.

Придется вернуться. От этой мысли я беззвучно зарыдала, упираясь затылком в металл. Хотелось биться головой об стену. Я не хочу к Эмилю!

Шаги… Сюда идут. Недалеко же я сбежала.

На плечо легла рука, но я не успела оглянуться. Шаги были слишком легкими… И рука легче, чем у него, мягче.

Это не Эмиль.

Я резко обернулась — рядом стоял Андрей.

— Все в порядке? — спросил он, прежде чем я успела испугаться. — Дина? Жена Эмиля… — он усмехнулся. — А ты знаешь, что тебя так и называют — «жена Эмиля»?

— Кто называет? — я испуганно дышала, рассматривая карие глаза.

Взгляд был мягким, но не потому, что он добрый, скорее потому, что его мало что злило. Андрей взял меня под локоть.

— Все, кто его знает. Пойдем, моя машина рядом… Отдышишься. Холодно.

Я растерянно оглядела его, но дала вывести себя из-за киоска. Машина была припаркована напротив нашей подворотни, только с другой стороны дороги. Внутри никого не было.

— Не бойся… Не съем, — сказал, усаживая меня в пассажирское кресло, а сам сел за руль.

Я поняла, что он никуда меня не увезет, и расслабилась. После удара горела щека, меня трясло, но главное, чувства возвращались. Я обняла плечи, ежась. В душе воцарилось опустошение, как после хорошей истерики.

Андрей с интересом поглядывал на меня.

Неторопливо закурил, пару раз глотнул дым и опустил окно. Стало совсем зябко. Приученная Эмилем к молчанию, я не решалась первой начать разговор, а Андрею, кажется, не особо нужны слова. Взгляд скользнул по моим голым рукам.

— Замерзла?

Я робко взглянула на него, покачала головой и любезно улыбнулась. Не хотелось становиться обузой еще и для него. Он завел машину и включил обогрев. Как только пошел теплый воздух, я сложила ладони лодочкой над потоком.

Он покопался в бардачке и что-то мне перебросил.

— Держи, — я достала из пакетика драже и автоматически сунула в рот. На языке таяло сладкое… Я думала, не почувствую вкуса, но удивительно сладкая, тающая во рту конфета поразила меня.