Изгнанники - Михаил Михеев

Ведь ушел «Колумб», ушел, ага. Через два часа примчался обратно, волоча на хвосте два вцепившихся, подобно бультерьерам, французских эсминца. Раскатали это старье, конечно, с двух залпов, но дон Мигель после этого так просился с ними, что решено было позволить ему следовать за «Эскалибуром». Все равно сложно было представить, чем он может, случись что, помешать, а связи латиноса могли еще пригодиться.

Покивав с глубокомысленным видом, Соломин ушел отдыхать дальше – его работа начнется, когда крейсер доберется до цели, а пока можно было позволить себе маленькое послабление. В конце концов, он тоже не железный, и все это прекрасно понимают. Да и вообще, плох тот капитан, который постоянно стоит за плечом подчиненного, проверяя и перепроверяя каждое его движение. Здесь не салажата собрались, а опытные профессионалы, достойные доверия, и это надо учитывать. Психология – штука важная.

Сутки спустя космическая станция «Гром», оставшаяся после гибели Дюбуа бесхозной и беззащитной, была уже четко видна на радарах. Конечно, бесхозная и беззащитная – громко сказано, потому как на ней оставалось под сотню человек обслуживающего персонала, плюс имелось вооружение, соответствующее тяжелому крейсеру Французской Деспотии. Мелочь, в общем, при необходимости «Эскалибур» расковырял бы ее примерно за пятнадцать минут с безопасной дистанции. Проблема была в том, что станция нужна была Соломину целой.

А хорошая станция была. Станции этой серии когда-то массово строились и французами, и англичанами, и японцами, хотя, вообще-то, это была немецкая разработка. Просто Германия, сильно нуждаясь в деньгах, продавала лицензии направо и налево, а заполучить и впрямь удачную конструкцию не был против никто.

Сейчас эти станции уже устарели и массово снимались крупными странами с вооружения, однако мелким «почти что державам», чьи жалкие флоты устаревали еще до того, как закладывались на стапелях, а также пиратам такие станции были очень кстати. А что – простая в конструкции, а значит, очень надежная, неприхотливая в обслуживании… Главное, ресурс практически бесконечный – топливо в реактор загружай, и все. А кварк-реакторы этих станций были сверхнадежны, хотя и обладали впечатляюще низким КПД. В результате всего этого на вторичном рынке такие станции всегда имели невысокий, но стабильный спрос.

Соломин и сам присматривался к такой вот станции-базе, когда еще только начинал свою сольную карьеру и пиратом еще не был, однако вынужден был от покупки отказаться. Не по финансовым соображениям – деньги тогда были – а из-за того, что персонал такой станции составлял под две сотни человек. А где, спрашивается, найти столько русских, оставшихся не у дел, причем профессионалов? Русские – это вам не расплодившаяся сверх всякой меры польская шляхта. Польши нет давно, а эти орлы все ползают по портовым кабакам, за кружку пива рассказывая любому желающему о своих подвигах в войне с немцами и русскими (хотя с русскими они не воевали уже несколько столетий). Нет, собрать экипаж для такой станции было нереально, даже то, что Соломин ухитрился набрать людей в экипаж своего корабля, пусть этот экипаж был и неполным, можно было смело назвать гимном его организаторским способностям. Он сам удивлялся этому, притом что как раз организатором считал себя очень средненьким.

Сейчас он считал, что сделал тогда ошибку. Купил бы станцию – горя бы не знал. Подвесить ее в режиме консервации, посадить на нее пять-шесть человек на всякий случай, вроде как сторожей, и раз в полгода их менять. Тяжело, конечно, но предки на орбитальных станциях и подольше сидели, причем в куда худших условиях. Зато случись что – раз, и на собственной базе, и отремонтироваться есть где, и отсидеться. Еще перевооружить ее под русский стандарт – и хрен его оттуда выцарапаешь, хоть целый флот подгоняй. Увы, все это были лишь мечты, теперь денег на подобное приобретение у Соломина не было. Однако, раз уж подвернулась такая оказия, грешно было ей не воспользоваться. Только не хотелось станцию калечить.

Она и досталась русским целой. Ну, почти целой. Просто до банальности все прошло. «Эскалибур» не торопясь маневрировал за пределами досягаемости артиллерии базы, ясно различимый ее радарами, и вел переговоры с засевшими на ней людьми Дюбуа об условиях сдачи. Те упорно торговались – понимали, насколько разную ценность представляют целехонькая база и куча мусора, медленно расплывающаяся в пустоте. А еще они понимали, что линейный крейсер не несет вооружения, позволяющего аккуратно, шкурка за шкуркой, счищать с базы ее батареи. Разнести в клочья – запросто, а вот для тонкой, хирургической работы артиллерия «Эскалибура» здесь не очень-то подходила. В результате переговоры шли своим чередом, операция по захвату базы – своим. Крейсер отвлекал французов, а тем временем с противоположной стороны тихонечко, никем не замеченный, зашел бот группы эвакуации – он наиболее подходил для такого рода операции – и осторожно пришвартовался к их базе.

Тяжелая машина была быстроходна, максимально защищена и имела маскировочное поле уровня эсминца. Русского эсминца, и этим было все сказано. Естественно, что обнаружить ее с помощью того барахла, что имелось на станции (а подробные характеристики систем обнаружения базы узнали от пленных) было не то чтобы невозможно, но крайне сложно, особенно если внимание отвлечено на маневрирующий неподалеку суперкрейсер. Что поделаешь – специфика работы у машины такая – ей может потребоваться незамеченной пробраться в тыл противнику и обеспечить эвакуацию людей у него из-под носа, возможно, обороняясь от превосходящих сил противника. Естественно, бот получился дорогущим, но на людях Российская империя не экономила.

Помимо четырех человек собственно группы эвакуации, в бот набилось два десятка десантников и столько же боевых роботов. Впрочем, последние стояли на своих штатных местах – они с этим ботом ходили всегда. В ходе эвакуации их задачей было обеспечение периметра, но и в качестве штурмовых машин тяжелые роботы подходили отлично.

Естественно, бот обнаружили и даже успели идентифицировать еще до швартовки. Не менее естественно, что решили не открывать огонь – все равно бесполезно, главным калибром накрыть малотоннажную цель и без того сложно, а бот к тому же уже вошел в мертвую зону для большинства батарей. Легкие же орудия машине с такой защитой были не опаснее, чем брошенные рукой камешки, уж это-то французы понять смогли. Логичным решением было организовать засаду и разделаться с наверняка немногочисленным десантом уже на территории базы, однако никто не рассчитывал на то, что с десантом будут самоходные носители тяжелого вооружения.

Станция была так же, как и незабвенный Большой Хват, построена на основе астероида. Это вообще было стандартным подходом к строительству космических станций – и дешевле, и надежнее, чем строить станцию из металлических или пластиковых конструкций с нуля. Сейчас это означало, что внутри можно стрелять, не опасаясь разгерметизировать помещение. Именно этим русские и воспользовались.

Удачный тактический ход противника подобен поносу: пока его не замечаешь, о нем и не думаешь, а когда обнаружил, думать становится поздно. Примерно это сейчас и произошло – защитники станции ожидали десантников, возможно, в тяжелой броне, но с легким стрелковым оружием. В результате первая линия обороны была сметена огнем скорострелок, установленных на штурмовых машинах, которые, теоретически, предназначены для действий на планетах, но никак не для штурма космических баз. Однако здесь, когда вокруг была многометровая толща камня, их решили применить – и решение было удачным. К чести французов, они немедленно отступили ко второй линии обороны и встретили нападающих плотным и точным огнем, но удар бронетехники, мощный и успешный, оказался лишь отвлекающим маневром.