Полночный соблазн - Анна Кэмпбелл

Девушка закуталась в накидку, пряча под ней помятый лиф платья.

Когда она пришла в себя, Ричард помог ей одеться, поправил прическу и нежно поцеловал. После этого он принялся молча собирать в корзинку остатки продуктов, словно ничего особенного не случилось. Он выглядел замкнутым, но все же достаточно будничным, тогда как на лице Дженевив пылал румянец смущения.

Они доплыли до причала, где у дерева скучал давешний торговец. Дженевив не смела поднять взгляд. Ей казалось, что каждый прохожий догадывается о том, чем она занималась полчаса назад. Внутри бушевали противоречивые эмоции: стыд и блаженство.

День был полон сюрпризов.

Дженевив не знала, что женщина способна испытывать от мужских ласк такое наслаждение. Это было удивительное открытие для девушки, знавшей жизнь только по книгам. А ведь она едва не лишилась чувств! Даже теперь, в трясущемся экипаже, стоило вспомнить острую сладость, как между ног все снова начинало пульсировать. Ей вновь хотелось ощутить прикосновение мужских рук, однако подобная шалость могла завести довольно далеко.

Уставший Джордж, укрытый теплым пледом, спал позади них на скамье для багажа. Опускавшийся вечер становился все прохладнее, поэтому ноги Дженевив также были укрыты пледом. Опустив голову, она изучала рисунок на ткани. Смотреть на Кристофера избегала. Он и так сидел слишком близко, и от его тела ей передавался волнующий жар. А быть может, она и сама пылала от безумных эмоций, тлевших внутри.

Внезапно Ричард ослабил поводья, позволяя лошадям перейти на неторопливую рысь. Впереди простиралась пустынная дорога через поля. Он стянул с одной руки перчатку и осторожно сдвинул плед с колена девушки.

Сердце Дженевив замерло, но она не издала ни звука. Что он собирается делать?

Рука скользнула ниже, пальцы стали перебирать ткань платья, задирая подол.

Девушка отодвинулась, с ужасом глядя на Ричарда, и замотала головой. Джордж мог в любую минуту проснуться и стать свидетелем непристойностей.

Ладонь чуть сжала ее бедро и взялась за поводья.

Ричард смотрел вперед, на лошадей, однако губы его дрогнули в улыбке.

Такой короткий контакт, но все снова изменилось. Странная корочка тонкого льда между ними стремительно таяла. Дженевив тихо вздохнула. Она еще не знала, как будет жить дальше, получив новые знания. Ей следовало о многом поразмыслить…

Экипаж остановился у дома миссис Гарсон уже в сумерках.

Ричард соскочил с подножки, неся спящего мальчика на руках. Парнишка даже не шевельнулся, рука его безвольно болталась, как маятник.

– Бедняга умаялся, чистя лошадей, – шепнул Ричард выбежавшей миссис Гарсон.

Женщина всплеснула руками.

– Господь с ним, мистер Эванс! – воскликнула она. – Я так рада, что вы вернулись. У нас тут такое было!

Джордж приоткрыл глаза и удивленно завертел головой. Ричард помог ему встать на ноги.

– Что случилось, миссис Гарсон? – спросил он. Неприятный холодок дурного предчувствия пробежал по спине. День был слишком хорош, чтобы закончиться безоблачно.

Женщина принялась торопливо и путано рассказывать, что в дом викария ворвались неизвестные. Услышав это, Дженевив соскочила с подножки экипажа и торопливо подбежала к миссис Гарсон.

– Мой отец! Он невредим?

Миссис Гарсон даже не прервала своего взволнованного рассказа.

– Заперли в библиотеке, бедный викарий! Связали веревками! Ужас и кошмар!

– Господь милосердный, – прошептала Дженевив слабым голосом.

Спустя несколько секунд экипаж уже на полной скорости несся по улице. Копыта лошадей поднимали пыль. Дженевив нервно ломала руки на сиденье. Когда фаэтон подкатил к дому на окраине, Уильямс выскочил из конюшни и подхватил брошенные Ричардом поводья. Девушка бросилась в дом, подобрав юбки.

– Вы уже слышали, мистер Эванс? – спросил Уильямс.

– Говори подробнее. Что произошло? – велел Ричард конюху.

– Я отправился в кузницу по распоряжению викария, мы заказывали новые подковы. Доркас ушла за продуктами. Должно быть, эти негодяи выжидали этого момента, потому что сразу же вломились в дом, заперли миссис Уоррен и викария в библиотеке и принялись шарить по комнатам.

Проклятие! Ричард позаботился о безопасности Дженевив, но упустил из виду ее домочадцев.

– Мистер Барретт и миссис Уоррен не пострадали?

– Викарий потрясен случившимся, ему даже стало дурно. Его связали, он долго лежал в неудобной позе.

– Вы видели грабителей?

– Нет. Они скрылись раньше, чем я вернулся домой. Забрав подковы, я еще навестил сестру, пришел только полчаса назад. Не застав хозяев в гостиной, я обнаружил их запертыми. Викария здорово потряхивает, милорд.

– Бедняга, – покачал головой Ричард.

Уильямс проводил его в дом. Ричард похлопал конюха по плечу и поблагодарил за помощь, затем направился в гостиную.

Весь дом был перевернут. Картины свалены у стен, посуда сброшена с полок на пол. Все дверцы мебели распахнуты, содержимое шкафов разворочено. И книги… сотни книг валялись тут и там, беспомощно распахнув страницы.

Из гостиной слышались взволнованные голоса, и громче всех – голос Дженевив. Она торопливо расспрашивала отца, тот отвечал очень вяло.

Войдя, Ричард сразу заметил Фэрбродера, стоявшего у окна, мрачно скрестив руки и выпятив челюсть. Не слишком ли своевременно он тут оказался? Словно стервятник, прилетевший на кровавое пиршество.

– Я предупреждал, – вещал лорд Невилл. – Решено, завтра же вы переезжаете ко мне!

При этих словах, не терпящих возражений, Ричард брезгливо поморщился. Он смотрел на викария и Дженевив. Девушка опустилась на колени рядом с креслом, в котором, бессильно уронив руку, полулежал отец. Кресло было повернуто к камину, в котором потрескивал только что разведенный огонь. У викария было бледное лицо, похожее на маску, на плечах лежала теплая шаль. В другой руке у него была чашка с чаем, подрагивавшая так часто, что содержимое разлилось бы, будь чашка полной.

Впервые Ричард смотрел на викария с искренним сочувствием. До этого человек, отнявший у родной дочери славу, воспользовавшийся ее кропотливым трудом, вызывал у него скорее неприязнь.

Эта сцена – слабый отец, встревоженная дочь на коленях подле его ног – вызвала вереницу странных образов в голове Ричарда. Каким бы ни был отец Дженевив, она любила его. Он был ее семьей. Он был дорог ей так, как никогда не был дорог Ричарду его отец.

– Позволь мне помочь, папа. – Дженевив забрала чашку из слабой руки викария и погладила его по плечу.

– Кто-нибудь пострадал? – спросил Ричард деловым тоном.

Миссис Уоррен со своего кресла ответила ему слабой улыбкой. Ее щеки утратили румянец, и она казалась очень маленькой и хрупкой, но в ее глазах не было того ужаса, который плескался в глазах викария.