Мертвый лес - Дмитрий Геннадьевич Колодан

растерялась Ива. – Но если тебе нужно кольцо, я могу поискать наверху в Доме.

Просьба показалась ей странной – с чего вдруг существу с перепонками между пальцев потребовалось кольцо? Как он собрался его носить? Может, он, как сорока, просто любит яркие и блестящие вещицы? Однако она ошиблась.

– Мне не нужно твое кольцо, дочь Хоссяйки. Моя цена – содержимое твоего кармашка. Меня вполне устроит и ничего. Ну? По рукам?

Он протянул ей перепончатую лапу. Ива покосилась на Юстаса, но тот отрешенно смотрел на каменный островок посреди пруда, как будто увидел на нем нечто такое, чего ей увидеть не суждено.

– По рукам. – Ива пожала холодную и скользкую ладонь Принца тысячи ракушек и едва удержалась от того, чтобы тут же не вытереть руку о подол платья.

Однако же, когда она убрала руку, Хенрих остался стоять с протянутой ладонью. Он ждал своей платы. Чувствуя себя несколько глупо, Ива залезла в карман платья, не сомневаясь, что там ничего нет. И потому крайне удивилась, когда нащупала нечто маленькое, твердое и гладкое. Камень. Ива вытащила его из кармана и уставилась во все глаза.

Маленький круглый камень, похожий на речную гальку, и черный, как глаза ее матери… Вот только это был не простой камень, из тех, что можно найти где угодно. Это было воспоминание Кати Макабреску о том, что случилось с ее отцом. То самое воспоминание, которое Матушка Ночи забрала из кудрявой головы Кати и отдала на хранение Иве с наказом вернуть, когда придет срок.

Ива дернулась. Как так? Какого черта? Что этот камень делает в кармане платья? Откуда он там взялся?

Когда Ива видела его в последний раз, камешек лежал в жестяной шкатулке под кроватью, в которой Ива хранила свои сокровища – клык Первозверя, первые наконечники для стрел, подаренные крестным, золотую монету из брюха пойманной рыбы и множество других подобных вещей. Было время, когда Ива порывалась избавиться от него – она ведь легко могла выбросить его где-нибудь в лесу или забросить в реку или глубокое озеро. Потерять камень проще простого. Но она так и не решилась это сделать. В конце концов, этот камень ей не принадлежал, ей лишь передали его на хранение. И она не клала его в карман и уж точно не могла отдать Хенриху.

– Ага, – протянул Принц тысячи ракушек. – Так вот что лежит у тебя в кармашке…

Пусть по его лягушачьей морде этого невозможно понять, но Ива готова была поклясться, что Хенрих довольно ухмыляется. Но… Как же так? Как он смог провести ее?

– Нет, стой, погоди! Это не принадлежит мне, я просто…

– А что принадлежит тебе?

– Ничего!

– Вот и славно. – Рот Принца стал еще больше. – Все как мы договаривались.

– Но это же… Так нечестно! Ты обманул меня!

– Сделка есть сделка, честных сделок не бывает, – сказал Хенрих. – А правила есть правила, дочь Хоссяйки. Их я не нарушал.

И прежде чем Ива успела хоть что-либо сделать, он выхватил черный камешек у нее из рук. Ива метнулась следом, но поздно. Хенрих подбросил камешек вверх, поймал большим ртом и тут же проглотил.

– Сделка есть сделка, – протянул он и хлопнул себя по животу. На хребте затрещали ракушки.

– Проклятье!

Первым ее желанием было наброситься на Хенриха и попытаться вернуть камень-воспоминание. Но как это сделать? Не вспарывать же ему живот в самом деле, а иного способа отнять у него камень Ива не видела. Принц тысячи ракушек переиграл ее со всех сторон. Мелькнула мысль, не была ли это месть за то, что Ива не позволила ему забрать брата Кати Макабреску? Впрочем, не исключено, что Хенрих вел куда более сложную игру и на этот камень у него имелись особые планы.

– Теперь моя часть сделки, – сказал Хенрих. – Готовы пройти тропами воды?

– И что для этого нужно? – хмуро спросила Ива.

– Дай мне руку, дочь Хоссяйки, – велел Хенрих. – И пусть твой друг даст мне руку. И лучше вам ссадержать дыхание…

Он протянул им перепончатые лапы. Лейтенант Юстас не мешкал и крепко ухватился за его ладонь. Ива стояла, поджав губы. Она кипела от возмущения из-за того, что Хенрих так подло ее обманул. Но выбора ей не оставили. Она не могла бросить Юстаса в этом путешествии.

– Ладно. – Она взялась за руку Принца. – Как…

– Держись крепче, – перебил ее Хенрих. – И не отпускай. Тропы воды извилисты. Отпустишь, и кто знает, где ты выплывешь… Если выплывешь.

И с этими словами он прыгнул в сторону островка. Ива едва успела сделать глубокий вдох, и в тот же миг ледяные воды пруда сомкнулись у нее над головой.

На болоте

Тропы воды оказались злыми тропами. Иву будто тащило против течения по стремительной бурной реке, и она во всей полноте осознала, что чувствует форель, взбираясь вверх по водопаду. Ее мотало, било и колотило. Вода хлестала по лицу, вода давила на глаза и на уши, вода резала так, словно вознамерилась заживо содрать с нее кожу. Ива не могла выдохнуть, и в конце концов ей стало казаться, что еще немного, и легкие попросту лопнут и обратятся в кровавые ошметки. А если легкие уцелеют, то у нее лопнут барабанные перепонки. Она уже слышала, как оглушительно громко стучит в ушах кровь – все быстрее и все сильнее.

Из последних сил Ива цеплялась за руку Хенриха, единственную опору, которая осталась у нее в этом мире. Задачка меж тем оказалась не из легких – под водой ладонь Хенриха стала еще более скользкой. Иве пришлось ухватиться за него второй рукой, чуть выше запястья, и все равно она боялась, что не удержится. Принц тысячи ракушек нисколько не пытался ей помочь, наоборот – он извивался и вырывался, точно угорь, и даже умудрился ударить Иву коленом в живот. Она не поняла, случайно так вышло или специально, но от боли и неожиданности едва не открыла рот, и страшно подумать, чем бы все закончилось, если бы она не удержалась.

А потом неведомая сила дернула ее вверх и вытолкнула на поверхность. И вместо мощного потока Ива обнаружила, что барахтается в мелкой торфяной луже глубиной всего по щиколотку, в тухлой застоялой воде, среди грязных ошметок мха. В тот же миг, не в силах больше терпеть, она с силой выдохнула. Свежий лесной воздух устремился на освободившееся место, а Ива, стоя на четвереньках в болотной жиже, глотала и глотала его и никак не могла надышаться. Очень нескоро она