Леди удачи - Фрэнк Шэй

В течение следующих нескольких недель многие начали разделять мнение Вейда. Матросы, в особенности те, кто много повидал на своем веку, начали поговаривать о том, что они заслужили право на отдых и возможность потратить свои деньги. Стоит ли грабить испанцев лишь для того, чтобы любоваться на монеты и драгоценные камни в своих сундуках? Зачем все это, если на такие деньги они могли бы обеспечить себе вдоволь женщин и выпивки до конца жизни? Каждый обладал богатством, достаточным, чтобы при желании купить целое поместье. Существовали разные мнения о том, как лучше поступить. Некоторые считали, что команда должна разойтись кто куда, другие — что следует организовать поселение в выбранном ими месте и привести туда женщин и все, что нужно для жизни. Раздумья и споры продолжались целыми днями: люди начали беспокоиться, ссорились, и дисциплина, которой они были обязаны своими успехами, неуклонно ослабевала.

Но Мэри сидела запершись в своей каюте и никому не открывала. Казалось, ее не интересовало, что происходит с ее командой и судном, и только Вейд и Билли Рэттенбери осмеливались приблизиться к ней. Вейд пытался разгадать, что у нее на уме, но ему ничего не удавалось выяснить, кроме того, что уж конечно не он занимает ее мысли. Он с трудом вытягивал из нее указания: она велела ему направить судно к мысу Святого Антония, лежавшему с западной стороны Кубы, но Джон почувствовал, что она назвала это место совершенно бесцельно, просто чтобы отвязаться от него. Мэри предпочитала компанию Билли Рэттенбери и проводила целые часы, слушая его истории о жизни в горных частях Южной Америки. Но даже

Билли нередко выходил из ее каюты рассерженным, говоря, что в эту женщину вселился дьявол.

Без всякой цели они завернули в пролив, расположенный между Кубой и материком, а настроение команды постепенно ухудшалось.

Теперь во время вахты они были невнимательны, хотя Джону Вейду удавалось как–то заставлять своих людей работать. Он чувствовал беспокойство и негодовал на Уилкенса, человека, способного сплотить всю команду, но отказывавшегося вмешаться. Он говорил, что раз такое положение устраивает капитана Рида, значит, оно подходит и ему. Вейд неустанно пытался образумить Мэри, но добился лишь угрозы, что когда–нибудь она закует его в кандалы.

Одной особенно темной ночью они бросили якорь у материка, поставив корабль под укрытие небольшого островка под названием Канкан. Свободный от вахты, Вейд глубоко спал, когда внезапно грубые руки стащили его с койки. Озадаченный и еще не совсем проснувшийся, он услышал шум драки на палубе, но в следующее мгновение его толчками выпихнули из каюты. Палуба кишела темными фигурами, но, прежде чем он успел заговорить с державшими его людьми, его скрутили по рукам и ногам и, бросив в темный трюм, привязали к стояку. Трюм был наполнен невидимыми грубо бранящимися людьми, и, узнав одного из них по голосу, сыпящего особенно злобными проклятьями, он спросил Уилкенса, кто захватил «Ястреб».

— Испанцы. Жалкие трусливые мерзавцы!

— Как им удалось приблизиться так тихо?

— Спросите у вахты капитана Рида, — мрачно ответил Уилкенс. — Они, должно быть, спали и видели сны о своих мамочках, которых им больше не придется увидеть.

— Вот что значит доверять женщине! — произнес из темноты сердитый голос. — Мне это никогда не нравилось.

— А ты бы хотел, чтобы капитан Рид и штаны за тебя натягивал?! — прорычал Уилкенс. — Разве то, что она была в плохом настроении, причина не выполнять свои обязанности, Сэм Вильяме?

Никто не ответил боцману, но Вейд почувствовал общую враждебность по отношению к Мэри. Обвинения за неудачу принадлежали ей, подобно тому, как она получала доверие команды за успех. Джон думал, не сидит ли она среди них в этой кромешной тьме, слушая их разговор и страдая.

— Клянусь, разговорами дела не поправишь! — сказал он. — Держитесь начеку, если испанцы не дадут нам шанса убежать, значит, нам не повезло. Обычно они совершают ошибки.

Некоторые, видимо, поверили его словам и, судя по храпу, уснули, несмотря на неудобство, но сам Джон не мог отделаться от беспокойных мыслей. Они слишком долго грабили испанцев, чтобы те дали им шанс сбежать: имя женщины–пирата стало притчей в Новой Испании, и любой испанский капитан сделал бы все возможное, чтобы доставить свою пресловутую добычу в ближайший город в целости и сохранности. Вейд догадывался, что этим местом станет Кампече, город, из которого выходило большинство галионов с сокровищами, на которые они нападали.

В бледной серости рассвета стало видно, что трюм набит всеми матросами с «Ястреба»; здесь ждали своей участи более девяноста человек. Не хватало только Мэри. Вейд надеялся, что ей каким–то образом удалось сбежать, но вскоре после рассвета сам испанский капитан привел ее в трюм. Вейд узнал в нем капитана «Санта–Марии», корабля, который они использовали для нападения на Жемчужный флот. Со связанными за спиной руками Мэри стояла, молча глядя на своих людей с горьким выражением лица. Несмотря на опасность и всеобщее уныние, Вейд не мог удержаться от улыбки при таком зрелище: Мэри Рид — беспомощна! Он ожидал, что, стоит ей повести плечами, как веревки сами упадут с ее рук. Ее привязали к стояку рядом с Билли Рэттенбери, и испанский капитан с вежливым поклоном удалился.

— Проклятье, я подвела вас, ребята, — сказала Мэри.

— Это не ваша вина, — проворчал Уилкенс. — В этом виноваты подлецы, которые уснули на вахте.

— Нет, Уилкенс, они бы не спали, если бы я была в здравом уме! — возразила Мэри. — Нас взяли без боя. Да, есть о чем рассказать! Я заслуживаю того, чтобы меня пристрелили на месте, но как же тяжело расплачиваться такой ценой за первую ошибку. Минутная беспечность, и мы потеряли все, что имели, и наши жизни в придачу.

Она погрузилась в мрачное молчание, а матросы начали беспокойно переглядываться.

— Мы неплохо поработали! — наконец произнес один из них. Он вытащил зубами из кармана игральные кости, потряс во рту и бросил на колени вместо доски.

— Ага, мы им здорово показали, — поддержал его другой. — Вам не в чем себя винить!

— Фи, я же говорил вам, чем все это кончится, — сказал Сэм Вильямс. — Даже на самую лучшую женщину в мире нельзя положиться.

— Заткни пасть! — проревел Уилкенс.

— Ты не на полуюте, Джордж Уилкенс, и я буду говорить то, что думаю, — ответил тот. — У нас осталось немного времени, чтобы выговориться, и я хочу сказать, что, будь нашим капитаном мужчина, этого бы не произошло.

Мэри покраснела от этих слов — для нее не могло быть худшего оскорбления, — но не произнесла ни слова.

— Если бы мне развязали руки, я бы выбил тебе все зубы! — проговорил Уилкенс.

— Ты не жаловался, Вильямс, пока капитан Рид наполнял твои карманы всеми сокровищами Испании, — заметил Джон Вейд. — Советую тебе помалкивать.

Остальные поддержали Вейда, и Вильямс затих, но Мэри сама сила их защиты казалась обвинением. Она молча сидела в стороне, свесив голову на грудь и не обращая никакого внимания на шутки, которыми Билли Рэттенбери пытался развеселить ее.