Почему Америка и Россия не слышат друг друга? Взгляд Вашингтона на новейшую историю российско-американских отношений - Анджела Стент

Рослый харизматичный политик Михаил Саакашвили, способный красноречиво и убедительно изъясняться на нескольких языках, окончил два университета, Колумбийский и Джорджа Вашингтона, и как дипломированный юрист практиковал в США, прежде чем вернуться на родину, где он примкнул к партии Шеварднадзе. Он был избран в парламент в 1995 году и занял кресло министра юстиции. Зураб Жвания и Нино Бурджанадзе тоже получили образование на Западе и в 1990-е годы также состояли в партии Шеварднадзе, но быстро растеряли иллюзии, насмотревшись на окружавшие их коррупцию и блат, порвали с партией Шеварднадзе и основали свои партии. Шеварднадзе и его сторонники пытались делать вид, что не замечают нараставших протестов. 22 ноября Шеварднадзе прибыл в парламент, намереваясь открыть новую сессию. Едва он открыл рот, в здание парламента внезапно ворвались Саакашвили и его сподвижники с розами в руках, нарушили ход сессии и принялись кричать, что Шеварднадзе должен уйти. В ответ Шеварднадзе приказал мобилизовать армию на разгон десяти тысяч протестующих, собравшихся на центральной тбилисской площади Руставели. Но войска отказались поддержать его. Тем временем один из двух центральных телевизионных каналов Грузии, «Рустави-2», перешел на сторону протестующих и предоставил им трибуну для публичного выражения своих взглядов. Встревоженная таким поворотом событий, Россия отрядила в Тбилиси своего министра иностранных дел Игоря Иванова – по происхождению наполовину грузина – урегулировать ситуацию. Иванов был близок как к Шеварднадзе, под началом которого служил в МИДе СССР, так и к лидеру оппозиции Зурабу Жвания{295}. Иванов убеждал Шеварднадзе пойти на компромисс, который позволил бы ему остаться у власти.

Но Шеварднадзе отказался от переговоров и был принужден подать в отставку{296}. После ухода Шеварднадзе были назначены новые президентские выборы, и 4 января 2004 года Михаил Саакашвили был избран президентом Грузии – свои голоса ему отдали 94 % избирателей. Таким образом, первая «цветная революция» свершилась при минимальном насилии и транслировала прочим постсоветским государствам четкий посыл: молодое поколение все больше возмущают коррупция, фальсификации на выборах и способы ведения бизнеса с чересчур отчетливым привкусом советского прошлого. Оказалось, что молодые политики способны мобилизовать на протест массы, перетянуть на свою сторону военных и изгнать действующую власть вместе с ее приспешниками.

Грузия стала источником больших раздоров в американо-российских отношениях и оставалась таковым большую часть президентского срока Буша. В глазах Вашингтона Саакашвили, Жвания и Бурджанадзе олицетворяли новое многообещающее поколение грузин, которые стремятся к интеграции с Западом и настроены проамерикански. Более того, Грузии придавалось большое значение в контртеррористических операциях, развернутых после 11 сентября, – как в качестве участника, так и слабого звена – ввиду ее географического положения в стратегически важной и опасной части мира. Из Закавказья США получали доступ в Центральную Азию и в Афганистан, а право на полеты над территорией региона позволяли США перебрасывать силы на главный театр глобальной войны с терроризмом. Грузия была значима и по другой причине: было известно, что порядка 700 чеченских боевиков окопались в Панкисском ущелье и используют его как базу для ведения боевых действий против России{297}. Администрация Буша начала программу обучения грузинских военнослужащих эффективным методам борьбы с чеченскими боевиками. Эта программа, известная под названием Georgia Train and Equip Program (GTEP, или «Научи и оснасти»), стала первым примером подобного сотрудничества в рамках контртеррористической борьбы. Кондолиза Райс характеризует американскую программу по обучению грузинских военнослужащих контртеррористическим операциям как попытку показать России, что Грузия могла бы стать полезным активом в войне с терроризмом.

В то же время Грузия имела стратегическое значение для Вашингтона и в плане обеспечения энергетической безопасности. Грузия – критически важное звено для транзита каспийской нефти и газа на мировой рынок, и по ее территории проходит нефтепровод Баку – Тбилиси – Джейхан (БТД). Этот нефтепровод, задуманный еще при администрации Клинтона и завершенный в годы правления администрации Буша, позволял транспортировать каспийскую нефть в Средиземноморье, минуя территорию России. Это обеспечивало диверсификацию поставок энергоносителей, что было одной из ключевых целей политики США.

Россия имела совсем другие виды на Грузию. Москва искала возможности блокировать ориентацию Грузии на Запад. Вопреки беспокойству Москвы из-за окопавшихся в ущелье Панкиси боевиков Евгений Примаков ясно дал понять, что Москва не желает присутствия в Грузии представителей вооруженных сил США, даже если те обучают грузинских военных тактике противодействия терроризму{298}. Министр обороны Сергей Иванов уничижительно отозвался о стараниях Грузии и пригрозил послать в Панкисское ущелье российские войска, чтобы разобраться с террористами{299}. Мало того, Россия выступала и против нефтепровода БТД. Ввиду того что цель строительства нефтепровода не оставляла сомнений – обеспечить транспортировку нефти в район Средиземноморья в обход России, – Москва рассматривала его строительство как часть стратегии США по ослаблению российского влияния в соседних странах и в Европе.

Сотрудник администрации Клинтона, ставший ярым сторонником Саакашвили, описывал его как «человека яркого, колоритного, нахального – бесшабашно-лихого удальца на земле, которая произвела на свет непропорционально много легендарных личностей»{300}. Сам Саакашвили считал себя наследником Давида Строителя, легендарного грузинского царя, уничтожившего врагов объединения Грузии, чья статуя сегодня украшает центр Тбилиси. Саакашвили стремился интегрировать Грузию с Западом и клялся в верности демократии. На его инаугурации над зданием грузинского парламента был поднят флаг Евросоюза, а «Ода к радости» Бетховена, являющаяся гимном ЕС, была исполнена сразу вслед за национальным гимном Грузии – что прямо-таки ужаснуло Россию. Когда Колин Пауэлл вместе с новоизбранным президентом направлялись в здание городского муниципалитета, выяснилось, что его украшают развевающиеся грузинский и американский флаги. Самого Пауэлла во время официальных торжеств до глубины души потряс контраст между двумя группами парадного воинского контингента: одна маршировала церемониальным «гусиным» шагом советской выучки, а другая, которую обучали по своей программе американцы, печатала шаг совершенно как американские солдаты{301}. И все же, невзирая на откровенно выпячиваемую проамериканскую позицию Саакашвили, администрация Буша на первых порах отнеслась к нему с подозрением. Посол США Ричард Майлс, многоопытный кадровый дипломат, в послужном списке которого среди прочего числилась и работа в Москве, поддерживал добрые отношения с Шеварднадзе. Вначале Майлс настороженно относился к Саакашвили, считая, что он националист и без всякой нужды ведет себя по отношению к России вызывающе. К тому же Саакашвили постоянно общался с официальными лицами Вашингтона через голову посла, что не могло нравиться Майлсу{302}.