Пепел надежды - Чингиз Абдуллаев

— Мы вылетаем сегодня в четыре часа, — говорилПотапов. И в этот момент в комнате появился Дронго. Все посмотрели на него.

— Где вы были? — недовольно спросил генерал.

— Я знаю, как убили консула, — ответилДронго, — и все обстоит гораздо хуже, чем вы думаете.

Прокурор достал платок и в наступившей тишине громковысморкался.

Низаметдинов и Валидов переглянулись. Мамедханов нахмурился.Он не мог поверить, что этот странный эксперт действительно сумел так быстро вовсем разобраться.

Они ждали своего рейса в аэропорту Внуково, обмениваясь лишьбыстрыми взглядами. Все сидели в разных местах, словно были незнакомы друг сдругом.

Миленкин любезничал с какой-то девушкой. Артем дремал наскамейке, ни на кого не обращая внимания. Валерий Измайлов читал газету.Серебряков нервно ходил по залу в ожидании разрешения на посадку. ТолькоВысоченко сидел, глядя перед собой, словно размышлял над состоявшимся вчераночью разговором. Когда наконец объявили о посадке, Серебряков подошелполковнику.

— Я нервничаю, — сказал он, — как там Олябудет одна. Мы ей даже хлеба не оставили.

— У нее осталась мука, — строго ответилВысоченко, — а продуктов, которые есть дома, хватит ей на две недели какминимум. Я же объяснил, что ей нельзя выходить из дома.

— С тобой невозможно разговаривать, — раздраженнозаявил Серебряков, отходя в сторону.

Когда сдавали чемоданы в багажное отделение, полковниквнимательно смотрел, как Миленкин и Артем сдают два чемодана с деньгами. Всепрошло спокойно, правда, в последний момент кто-то из персонала спросил:

— Что у вас в чемодане?

— Книги, — спокойно ответил Миленкин. Навнутренних рейсах никогда не бывало таможенников, и на этом строился расчетполковника. Чемоданы были благополучно приняты, и они отправились напредполетный контроль. Разумеется, оружия ни у кого из них не было. Все прошлив самолет. Места Серебрякова и Высоченко оказались рядом, что совсем непонравилось полковнику. Остальные трое боевиков оказались в разных местахсамолета. Высоченко пришлось во все время полета слушать жалобы Серебрякова,пока наконец ему это не надоело.

— Хватит, — жестко сказал он, — еще однослово — и я тебя удавлю. Я же тебе объяснил, что Оля должна сидеть дома, иначевсе кончится для нее плохо.

Неужели не ясно? А теперь заткнись и больше ни слова!

В Минводах их встречали. Двое боевиков приняли чемоданы ипровели прибывших к машинам. Высоченко сел в первую вместе с Серебряковым.

— Добрый день, — весело сказал сидевший в машинерядом с водителем мужчина с обритой наголо головой. Это и был Казбек.

— Здравствуй, — кивнул Высоченко.

— Деньги привезли? — спросил Казбек.

— Привезли. Больше миллиона долларов.

— Вах! Как здорово! — улыбнулся Казбек. —Тогда на все хватит. И оружие купим, и машины, и технику.

— Ты убежден, что самолет все еще там?

— Конечно, убежден. Его занесло песком и снегом, но онтам. Мои братья все время смотрят, чтобы там никто не появился.

— Почему его до сих пор не нашли?

— В тот день был очень сильный снегопад. Они моглиошибиться, не правильно просчитав место падения самолета. А потом ветер завалилвсе снегом и песком.

— И его не могут до сих пор найти? — подозрительнонахмурился Высоченко. — Не нравится мне все это. Очень не нравится.

— Ребята уже готовы, — пожал плечамиКазбек, — все ждут вашего сигнала.

Можем сразу же выехать. Как только заплатим, нам дадутмашины и оружие. Там такое оружие привезли, что вы все удивитесь. За деньги можнодостать все что угодно.

— Сколько они хотят?

— Четыреста тысяч. Но там есть и пулеметы, и гранаты.Покупаем большую партию, поэтому нам делают большую скидку.

— Где находится товар?

— В тридцати километрах отсюда. Мы поедем на джипах.

— Они надежные люди? Не подведут?

— О чем говоришь? — даже испугался Казбек — развес такими делами на Кавказе шутят? Если они подведут, то они конченые люди. Унас нельзя обманывать в таких вопросах. Здесь все про всех знают.

— Ясно. А машины как?

— Их приготовят в другом месте. Нам нужны грузовики иджипы. Еще сто тысяч, и прямо сегодня можем забирать машины.

— Форма?

— С этим вообще нет проблем, — засмеялсяКазбек, — любую форму найдем, и почти даром. Но если будем ехать черезЧечню или Ингушетию, форму надевать нельзя. Там военных не очень любят. Самипонимаете, трудно будет проехать.

— Что ты советуешь?

— Надо ехать в объезд. Правда, два дня потеряем.

— Нет, — решительно возразил полковник, — унас нет времени.

— Ты хочешь ехать через Чечню? — не поверил своимушам Казбек.

— Конечно. Иначе мы не успеем. У нас мало времени.Кроме нас, о самолете знают и другие, — зло сказал Высоченко, взглянув наСеребрякова. Тот молчал, понимая, что лучше помалкивать.

— У нас нет времени, — повторил полковник.

— Плохо, — с сожалением сказал Казбек, —очень плохо. Нельзя было про самолет говорить. Нельзя было, чтобы кто-то узнал.Теперь придется через Чечню ехать. Это очень плохо. У вас в основном всерусские. Как мы их спрячем, как объясним, зачем едем? Еще подумают, что из ФСБили провокаторы какие-нибудь, и всех нас перестреляют.

— Что ты предлагаешь? — спросил полковник.

— Только в объезд, — вздохнул Казбек, —другой дороги нет.

— Поедем через Чечню, — упрямо сказал Высоченко.

— Послушай, дорогой, — повернулся к нему всемтелом Казбек, — ты, видимо, себе смерти ищешь. Жить не хочешь, да? А мнееще хочется жить. Меня вместе с вами расстреляют. Почему я должен идти с тобойна верную смерть? Нет.

Если ты хочешь, ты сам оттуда и поедешь. Один, без нас. А мыпоедем в обход.

— Сначала нужно взять оружие и машины, — сказалВысоченко, — потом решим окончательно. Если есть хотя бы один шанс, нужнопрорываться.

— Нету шанса ни одного, — загремел Казбек, —это тебе не кино!

Пострелял — проехал. Даже одно селение не проедешь. Минометпоставят и шарахнут по нашей колонне. Ты знаешь, что такое миномет.

— Не ори, — тихо сказал полковник, резко задравджемпер вместе с рубашкой. На его теле были видны шрамы от осколочныхранений. — Видишь? — спросил Высоченко. — Я знаю, что такоеминомет. И знаю, как бывает больно, когда из него в тебя попадают. Но именнопоэтому мы должны прорываться там, где нас никто не будет ждать. Иначе насмогут перехватить в пути. Или еще хуже — пойти за нами к этому самолету.