Зона обетованная - Александр Федорович Косенков

по причине острого психического заболевания гражданина Кошкина. А я уж тут сам как-нибудь. Без такого помощника только спокойнее будет.

Судя по тому, как бойко Рыжий соскочил с ящика и даже руками замахал, протестуя против моего предложения, он, кажется, принял его всерьез и оно его явно напугало.

– Так это… Полное непонимание с вашей стороны. Я чего имел в виду – много хочется, да не все можется. Зачем зря мозги летунам парить. Они за этот крутой поворот такую деньгу заломают, никаких птичек не хватит рассчитаться. Я, между прочим, тоже заинтересован в новых научных открытиях.

– Заинтересован?

– Вот те крест!

– Тогда загружайся. До темноты надо успеть полноценное жилье обустроить. Печку натопить, уху сообразить. Говорят, рыба тут сама в котелок запрыгивает…

Моя покладистость явно обрадовала Рыжего. Похоже, он ожидал более крутого наезда. Ну, это я ему еще устрою при следующем взбрыке. Но если относиться к случившемуся всерьез, то надо поиметь в виду, что не так прост этот бичара. Что-то в его поведении и путаных объяснениях явно лишено и элементарной логики, и практического смысла. Зачем, спрашивается, надо было устраивать этот «бунт на корабле»? Дураку понятна полная бесперспективность и даже опасность подобного оскаливания зубов. То, что он быстро сообразил это и пошел на попятную, объясняя, что испугался якобы каких-то «баланов» и «всемирной» тишины, в совокупности с прежними моими подозрениями, меня не успокоило, а, скорее, насторожило. Концы с концами в поведении Рыжего явно не сходились, и я еще и еще раз дал себе установку на повышенную бдительность не только по отношению к окружающей местности, о чем меня настойчиво предупреждал Арсений в своих письменных инструкциях, но и к не вполне адекватной рабочей единице, наличие которой рядом со мной, судя по событиям последних суток, может оказаться не столько помогающим, сколько озадачивающим и мешающим фактором. При случае я решил расспросить Рыжего о наиболее значительных обстоятельствах его прошлой жизни и тогда уж окончательно определить его место либо среди жертв независящих от него обстоятельств, либо, как я неуверенно предполагал еще несколько часов назад, среди личностей, которые эти обстоятельства организуют, преследуя при этом какие-то свои цели. И в том, и в другом случае мне предстояло не очень простое совместное проживание с человеком, предсказать поведение которого с точностью до доверия и уверенности в результате я был не в силах. Во всяком случае, пока.

* * *

Сначала с небольшим количеством груза я перевез на косу Рыжего, наказал ему перетащить уже перевезенные вещи к палатке, растопить печку, нарубить лапнику на нары и вообще привести в порядок жилье, в котором нам предстояло обосноваться на немалое количество дней.

Когда после четвертой ездки я подплывал к косе с последней частью груза, дымок топившейся печки, зависший в безветрии между серыми стволами лиственниц, и отсутствие на косе большей части перевезенного мною груза подсказали, что Рыжий, кажется, вполне удовлетворительно справляется со своими обязанностями. Но очень скоро стало ясно, что с выводами я поторопился. Когда, взвалив на плечо тяжелый ящик, я с трудом преодолел подъем по скользкой тропе, то увидел, что дымом тянет вовсе не от топящейся печки, а от небольшого костерка, разложенного поодаль от палатки. Рыжий же, вооруженный топором, старательно обтесывает нечто вроде рогатины из ствола молоденькой пихты, на которую, покидая палатку, я аккуратно пристроил таинственную ковбойку. Сейчас она валялась на снегу, еще отчетливее подчеркнувшем ее почти не вылинявшие краски. Заметив меня и предупреждая мое законное недовольство увиденным, Рыжий закричал, словно я стоял не в десяти шагах от него, а на другом берегу реки.

– Объясняю, шеф, что ствол вы у меня понапрасну изъяли. В этих местах находиться в невооруженном виде опасно для жизни. Что и происходит в настоящее время.

– Что у тебя опять происходит?

– Объясняю. Захожу в наше будущее научное помещение, чтобы привести его по вашему распоряжению в соответствующее для отдыха и работы состояние, так на меня самым наглым образом кто-то рычит. По технике безопасности находиться там не имею никакого права. Из-за отсутствия средств защиты. Поэтому в настоящее время нахожусь на прилегающей территории. Дожидаюсь вас и готовлюсь к возможной защите подручными средствами.

– Защите от кого?

– Конкретно сказать затрудняюсь. Но животное крупное, по голосу очень даже понятно. И понужнуть ее без оружия вряд ли.

Вспомнив, что мне, когда я выходил из палатки, тоже показалось какое-то рычание, я, не говоря ни слова, смотался к лодке за оставленным там ружьем, и минут пять спустя мы с Кошкиным осторожно вошли в палатку и прислушались. Ни звука. Я постучал прикладом по нарам, шумно сдвинул с места стол – тишина.

– Это самое… – неуверенно предположил мой напарник. – Галлюцинация. В ушах тоже иногда хрень всякая кажется. После сегодняшних событий нервы требуют капитально ремонта. Грамм по сто хотя бы. Для приведения в нормальное состояние.

– Одна и та же галлюцинация у разных особей научно исключается. Мне тоже что-то подобное показалось. Может, сквозняк? В щель какую-нибудь задувает…

– Запросто, – легко согласился Рыжий. – Этому заведению тоже капитальный ремонт требуется. А то мороз врежет, так мы очень даже заскучаем. Для зимовки здесь полное фуфло.

– Считай, что это твоя программа на ближайшие дни, – подвел я итог нашим поискам. – Затапливай печь, наводи порядок. Я перетащу оставшийся багаж, потом пробегусь со спиннингом до переката. Уха – лучшее средство от галлюцинаций. А на новоселье и под уху нервы твои полечим.

Увидев, как радостно потер руки Рыжий, я счел нужным добавить:

– Чисто символически, гомеопатической дозой.

– Не понял, – насторожился Рыжий. – Если эту гомодозу на граммы перевести, это по скольку на нос?

– Кажется, кто-то на сто грамм намекал. Примерно в этих объемах.

– Для гомика, может, достаточно, для нормального мужика с тридцатилетним стажем сплошное унижение.

Кошкин искоса оценил мою неулыбчивую реакцию.

– Понял. Больше не возникаю. Сто рублей тоже деньги, когда жрать нечего. Приступаю к выполнению.

Теперь уже он споткнулся о загремевшую печную трубу, после чего, попятившись, наткнулся на груду старых ящиков. Ящики рухнули ему на ногу, пострадавший отозвался на очередную травму замысловатым ругательством, и раздавшееся в ответ из-под нар рычание уже не оставило нам места для сомнений – там затаился какой-то зверюга.

Неожиданно я почему-то вспомнил про пса, по которому так горевал Омельченко. Карай, кажется? Он ведь бесследно исчез где-то в этих местах. Вдруг этот раненый одичавший пес дополз до ближнего человеческого жилья, давно покинутого его обитателями, да так и остался, дожидаясь хозяина или любого, кто рано или поздно должен был здесь появиться. Появились