Мудрый король - Владимир Москалев

– Со мной поедет Гарт и ты, Герен, – сразу же объявил король. – Кроме того, сотня рыцарей. Курия решила: парижским округом будет командовать прево[38], его помощники – майоры и сержанты. Духовная власть над городом остается в руках епископа Сюлли. Ни один человек не смеет оспаривать у него его прав, даже архиепископ Санса. Пока маршалы будут собирать войско, мы вернемся от Генриха. Думаю, он не окажется столь глупым, чтобы отвергнуть мое предложение. Ну а потом в Париж. Мы выступим от Сен-Дени. Да, надо не забыть напомнить прево и старшинам города: ярмарка отныне будет проводиться у аббатства Сен-Жермен. Это принесет немалый доход казне.

– Не забывай о торговцах, везущих свои товары по Сене. Гревская набережная – не последнее место в Париже.

– Ты мне напомнил, Герен. Я чуть не забыл о тамплиерах. Позвать сюда казначея.

Когда тот пришел, король дал ему указания:

– Брат Эмар, бери своих тамплиеров и контролируй набережную. Мой отец утвердил привилегии парижан, торгующих водными путями. Он даровал им монополию на ввоз товаров. Ты должен следить за организацией охраны грузов. Создай караульные отряды. Гревскую площадь оставить незастроенной, все речные пристани должны располагаться вокруг нее.

– Я бы на твоем месте стал поощрять тех, кто станет вкладывать средства в строительство всевозможных сооружений в порту, – прибавил Гарт. – Полагаю, это нам не повредит.

– Да, да, именно так, Эмар, и привлеки к этому делу всех своих тамплиеров. Кто не пожелает повиноваться – наказывай по-своему, но не слишком строго. Не стоит преждевременно вселять страх в сердца парижан и торговцев из других городов. А сейчас – к Генриху Второму! Пусть увидит, что перед ним не юнец, а король, с которым ему придется считаться.

На другой день Филипп помчался на запад. Он должен был не дать совершить глупость английскому королю: выступить против сюзерена с оружием в руках. С ним поехал архиепископ Сен-Дени. В случае неповиновения Плантагенету грозил интердикт.

В 1182 году Филипп во главе большого войска отправился на войну с Фландрией. За Генриха II молодой король не беспокоился. Папа отправил к английскому королю легата с гневным письмом, где упрекал в нарушении мира, установленного самим Господом, и негодовал по поводу его неподчинения сюзерену, пусть даже территория последнего в несколько раз меньше его собственной. В заключение папа добавил из послания святого Павла к римлянам: «Должно подчиняться власти, ибо нет владычества не от Бога. Поэтому запрещается противиться скипетру, ведь каждый, кто посягнет на власть, выступает против Бога».

И последние строки этого письма. «Графство Блуа рядом с вами. Граф Тибо V – сенешаль Франции. А может, он ваш сенешаль и вам присягал в верности? Кто позволил вассалу короны выступать против Богом помазанного государя? Воздействуйте на упомянутого Тибо самым решительным образом, либо Святой престол подвергнет его отлучению и наложит интердикт на его графство. То же касается и его соседа, графа Сансер. Если посланный мною легат не добьется успеха, он, как и епископ Лангрский, облечен правом наложить проклятие на все Шампанское семейство». Луций III, наместник Господа нашего на земле.

Генрих поджал хвост. Времена были неспокойные, отлучения сыпались направо и налево. Да и пусть, в конце концов, юнец ползет на эту Фландрию. Край, конечно, богатый и торговля с ним выгодная, да только тут уж ничего не поделаешь. Бог даст, молодой Капетинг сломает об этот кусок свои зубки.

Но не знал Плантагенет, какую огромную силу повел за собой Филипп. И не догадывался, что его непокорный сын Генрих отправился из Нормандии с войском на помощь своему сюзерену.

Филипп, уверенный в победе, вел на врага рать, готовую смести Фландрию с лица земли. Его рыцари торопились, были озлоблены. Война – их ремесло, доход, удовольствие, наконец. Они выросли воинами, их так воспитали. Смысл их жизни заключался в том, чтобы убивать, брать в плен, захватывать чужие территории. Филипп знал это. Он был уверен также, что противник будет высылать дозорных, дабы узнать, много ли французов и как быстро они идут. Он видел их – парами, тройками, небольшими отрядами. Его воины указывали ему остриями мечей на этих всадников, мечтая догнать их и изрубить в куски, но Филипп приказал их не трогать. Пусть докладывают хозяину. Чем больше вылезут глаза из орбит у дяди его милой женушки, тем скорее он сложит оружие и признает себя его покорным вассалом – там, у него в замке, в присутствии рыцарей и членов его семейства. На этот случай Филипп вез с собой двух аббатов – из Санлисского и Орлеанского епископств. Клирики, что с ними, все запишут на пергаменте. Их король спрячет в архив, копии этих документов – папе Луцию.

Пока король так размышлял, его войско громило замки, победным маршем проходило через города, жгло деревни и жестоко расправлялось с теми, кто мечтал сразиться с ним.

Филипп Эльзасский не отходил от окна. Его мелко трясло. Посланники один за другим привозили дурные вести: король Французский разорил Амьен, Корби, Аррас. Еще день пути – и он будет под стенами замка в Лилле, где сидел с войском граф Фландрский.

И тут справа на французов ударил граф Эно. Коннетабль знал, что так случится, и был готов к отражению атаки. Чуть ли не половина войска развернулась на восток и, обстреляв противника стрелами, бросилась на него с двух сторон – близ Бувина и между Аррасом и Камбре.

Граф Фландрский давно дожидался этого момента. Теперь, когда французы увязли на границе Эно, можно смело напасть на них из Лилля. К тому же часть войск он держал в запасе у Эра. Это был его арьергард, которому предназначалось довершить разгром.

Но у юного короля Франции были опытные полководцы – старая гвардия Людовика VII. Без труда разгадав замысел противника, они добрую треть кавалерии и лучников спрятали в лесу неподалеку от Сен-Поля и теперь ждали, когда фламандец поведет свою гвардию в тыл французам, что сражались у Камбре в графстве Геннегау.

Повел-таки! Даже не пехота, одна конница с пиками наперевес, как для турнирного боя, неслась по равнине, топча сады, поля, редкие деревеньки на пути.

И вдруг – крик за их спинами! Громкий, страшный, многоголосый:

– Монжуа! Монжуа!

Это неслись на них во весь опор, в полном боевом снаряжении, держа у груди щиты и выставив пики, войска Генриха Младшего, сына Плантагенета! Он – зять юного короля Филиппа, женатый на его сводной сестре Маргарите, и вассал короны. И началась страшная битва, на которую фламандцы никак не рассчитывали. Теперь им надо было разворачиваться, чтобы не ждать, пока лучники расстреляют их в спину, а грудью схватиться с противником, неотвратимо летевшим на них, сверкая лезвиями мечей и остриями пик.

Но, едва они развернулись и бросились в бой, в спину им ударила конница маршала д’Орбильи, который заранее знал, что все именно так и произойдет. Маневр этот, однако, не обнадежил графа Эно: противника перед ним не стало меньше. Вперед вырвался сам Филипп, с ним рядом Гарт, Герен, другие рыцари. Эх, жаль, не было Бильжо! Ну да и он, дай бог, не бездействовал, – может быть, в это самое время рубил в капусту посланников к Эду Бургундскому, который должен был, совместно с графами Шампанскими, идти на помощь Фландрии.