Мария Стюарт - Александр Дюма

Предчувствие не обмануло Марию Стюарт: во вторник 17 февраля около двух часов дня граф Кент, граф Шрусбери и Бил велели передать королеве, что желают поговорить с ней. Королева ответила, что она больна и лежит, но если они собираются сказать ей нечто важное, то пусть немножко подождут, и она встанет. Они ответили, что должны сделать сообщение, не терпящее отлагательств, и просят ее подготовиться к их визиту; поэтому королева тотчас же встала, надела халат и уселась за столик, за которым привыкла проводить большую часть дня.

И вот вошли оба графа в сопровождении Била, Эймиаса Полета и Драджена Друри. За ними, привлеченные любопытством и страхом, появились самые приближенные и любимые слуги Марии Стюарт. Из женщин то были м-ль Рене де Реали, Джилл Мобрей, Энн Кеннеди, Элспет Керл, Мари Паже и Сьюзен Керкеди. Из мужчин – Доминик Бургуэн, врач королевы, Пьер Горжон, аптекарь, Жак Жерве, хирург, Аннибал Стоуарт, лакей, Дидье Сифлар, эконом, Жан Лоде, хлебник, и Мартен Юэ, повар.

Лорд Шрусбери, вошедший в комнату королевы, впрочем, как и все остальные, с непокрытой головой, обратился к ней по-английски:

– Миледи, моя августейшая повелительница королева Англии прислала меня вместе с присутствующими здесь графом Кентом и сэром Билом известить вас, что после достойно произведенного дознания по деянию, в коем вы были обвинены и признаны виновной, о чем уже сообщил вашей милости лорд Беркхерст, и после отсрочки исполнения приговора ее величество не может более противиться настояниям своих подданных, которые, полные великой любви к ней и страха за ее жизнь, требуют приведения приговора в исполнение. Посему мы прибыли к вам, миледи, дабы исполнить порученное нам, и почтительнейше просим вас соблаговолить выслушать то, что мы зачитаем.

– Читайте, милорд, я слушаю вас, – с величайшим спокойствием произнесла Мария Стюарт.

После чего сэр Роберт Бил развернул указ, написанный на пергаменте и скрепленный большой печатью из желтого воска, и стал читать его:

– «Елизавета, Божьей милостью королева Англии, Франции и Ирландии и проч., нашим любезным и верным кузенам Джорджу, графу Шрусбери, великому маршалу Англии, Генри графу Кенту, Генри графу Дерби, Джорджу графу Камберленду, Генри графу Пемброку шлет привет.[43]

Исходя из приговора, вынесенного нами и другими членами нашего совета, дворянами и судьями, бывшей королеве Шотландии по имени Мария, дочери и наследнице короля Шотландии Иакова Пятого, именуемой обычно королевой Шотландии и вдовствующей королевой Франции, каковой приговор все общины нашего королевства, собравшиеся в нашем последнем парламенте, не токмо обсудили, по по зрелом обсуждении признали справедливым и разумным; исходя также из настоятельных просьб и ходатайств наших подданных, умоляющих и настаивающих обнародовать вышеупомянутый приговор названной особе и привести его в исполнение, ибо они почитают его в полной мере заслуженным, добавляя при том, что содержание оной в заключении каждодневно будет представлять несомненную и явную опасность не только для нашей жизни, но и для них самих, их потомства и общественного порядка в королевстве, равно имея в виду как дело Евангелия и истинной христианской религии, так и мир и покой в государстве; однако мы отсрочивали публичное оповещение названного приговора и до сего часа воздерживались издать повеление об его исполнении; тем не менее для всецелого удовлетворения помянутых ходатайств, производимых общинами нашего парламента, от которого мы каждодневно слышим, что все наши верноподданные, начиная от дворянства вплоть до людей низкого звания, в полном согласии с самыми мудрыми, знатными и благочестивыми и с верноподданной и чувствительной любовью к нам в заботе о нашей жизни, равно как в опасении, как бы не было разрушено нынешнее благословенное и счастливое состояние нашего королевства, ежели мы уклонимся от исполнения приговора, принимают и желают исполнения оного, и хотя всеобщие и непрестанные ходатайства, просьбы, советы и пожелания противоречат в подобных случаях нашей естественной склонности, мы, убежденные настоятельностью их непрестанных прошений, имеющих целью безопасность нашей особы, а равно и общественный порядок в нашем королевстве, наконец согласились и смирились со свершением правосудия и казнью оной особы и, принимая во внимание особое доверие, каковое мы питаем к вашей верности и преданности, а равно зная вашу любовь и привязанность в отношении нас и ваши заслуги в обеспечении безопасности нашей особы и нашей родины, в коей вы являетесь знатнейшими и первейшими людьми, призываем вас и повелеваем во исполнение оного приговора отправиться в замок Фотерингей, где под охраной нашего любезного и верного слуги и советника сэра Эймиаса Полета находится бывшая королева Шотландии, взять на себя бремя и произвести под вашим наблюдением казнь над ее особой в вашем собственном присутствии, а также в присутствии всех тех служителей правосудия, которым вы прикажете быть там, пребывая в ожидании, что названная казнь будет произведена тем способом и в той форме, а также в то время и в том месте и в присутствии тех лиц, которых вы пятеро, четверо, трое либо двое по вашему собственному усмотрению сочтете необходимыми, вне зависимости от любых законов, установлений и указов, противоречащих настоящему повелению, скрепленному нашей большой печатью королевства Англии, каковое послужит каждому из вас, а равно всем, кто будет присутствовать или по вашему приказанию иметь какое-либо касательство к вышеназванной казни, полным и достаточным оправданием на все времена.

Учинено и дано в нашем доме в Гринвиче первого дня февраля месяца (10 февраля нового стиля) на двадцать пятом году нашего царствования».

Мария с величайшим спокойствием и неколебимым достоинством слушала чтение, а когда оно было завершено, осенив себя знаком креста, промолвила:

– Да будет благословенна любая весть, ниспосланная Господом! Благодарю тебя, Боже, за то, что ты кладешь конец злоключениям, которые я терпела на твоих глазах больше девятнадцати лет.

– Миледи, – обратился к ней граф Кент, – не держите на нас зла за вашу смерть: она необходима для спокойствия государства и успехов новой религии.

– Значит, – радостно воскликнула Мария, – мне посчастливится умереть за веру моих отцов, и Господь Бог удостоит меня приобщиться к славе мучеников! Благодарю тебя, Боже, – молитвенно сложив руки, продолжала она уже не столь экзальтированно, но с благочестивым смирением, – благодарю за то, что ты благоволил даровать мне конец, какого я не заслуживаю. Господи, ведь это же доказательство, что ты любишь меня, и подтверждение, что принимаешь меня в число своих слуг. Ведь хотя мне сообщили про этот приговор, я из-за того, как со мной обходились девятнадцать лет, боялась, что буду лишена столь счастливого конца, что ваша королева не осмелится поднять руку на меня, такую же королеву милостью Божией, как она, дочь короля, как она, помазанницу Божию, как она, близкую ее родственницу, внучку короля Генриха Седьмого, и к тому же имевшую честь быть королевой Франции и являющуюся вдовствующей королевой этой страны. И этот мой страх был тем более велик и оправдан, что я, – тут она положила руку на Новый Завет, лежащий рядом на столике, – никогда – клянусь в том на этой святой книге – не замышляла, никого не подстрекала и даже не желала смерти моей сестре, королеве Англии.