📚 Hub Books: Онлайн-чтение книгИсторическая прозаАльбигойские войны 1208—1216 гг. - Николай Осокин

Альбигойские войны 1208—1216 гг. - Николай Осокин

Шрифт:

-
+

Интервал:

-
+
1 ... 41 42 43 44 45 46 47 48 49 ... 71
Перейти на страницу:

Собрался капитул. Присутствовали все наличные консулы из крепости и города. Они не лишались своей свободы, когда отдавались королю; они только сближались с арагонским народом, почти единокровным тулузцам. Они читали свою клятву без горького чувства; если между ними и были альбигойцы, то они не могли оскорбиться видом реликвий, замененных Евангелием, к которому они всегда относились с благоговением. Этим «Священным Евангелием», а не Римской Церковью, клялись они, не на папскую, а на Божью помощь полагались они[135]. Впрочем, ввиду силы и интересов своего державного покровителя, они обещали следовать велениям папы и не противодействовать им. Следом за ними выступил граф де Фуа, храбрый воин, легкомысленный, всегда любимый и теперь такой же веселый, как в своем дворце в обществе провансальских дам. За себя и за сына отдавал он свои замки, которые при этом перечислил, арагонскому королю, которого назвал своим господином. Потом выступил Бернард, граф пиренейского Комминга, и прочел формальный акт с тем же почтительным воззванием к Матери Церкви и к господину Иннокентию, и отдавался королю вместе с сыном своим, Бернардом же. Он и Гастон Беарнский уже давно считались вассалами Педро, давно, собратья по оружию и походам, они питали к нему одинаковое рыцарское чувство, полное преданности и особой искренности.

Король должен был скоро оставить Тулузу. Его с нетерпением ждали в Арагоне, где быстро узнали о всех приключениях дона Педро и о важных событиях, сделавшихся предметом напряженного внимания арагонского рыцарства. Общее впечатление было хорошее: рьяные католики, арагонцы видели в тулузцах людей, гонимых жадностью духовных феодалов. Между светской и духовной аристократией в Лангедоке всегда был раздор, из-за сходства культур и умонастроений он передавался и за Пиренеи. Короля встретил восторженный прием.

– С тысячей моих рыцарей я уничтожу крестоносцев, – говорил король, и арагонцы откликнулись на эти слова[136].

Дон Педро объявил съехавшимся баронам, что он решился воевать за Тулузу.

– Он мой брат, а сын его женат на моей сестре. Я должен идти против этого подлого племени, которое хочет лишить его законного наследия. Попы и французы желают изгнать его из родной земли ради своего удовольствия. Я прошу вас, друзья мои, собрать и вооружить своих людей, через месяц мы пойдем в поход.

– Государь, – отвечали бароны, – все, что вы говорите, совершенно справедливо, и мы ни в чем не будем противиться вашим намерениям.

И вслед за этими словами по всему Арагону началось вооружение.

Между тем, желая по возможности оправдать себя перед римским правительством, король отправил в Рим протест против поступков легатов. В то же время, пользуясь наступающим летом, он спешил открыть военные действия и, приготовившись к ним, хотел идти на Монфора, которого ненавидел и как личного врага, и как непокорного вассала, и как чужеземца. Но Монфор предупредил его своим вызовом. Он отправил от себя с этой целью в Арагон дворянина Ламберта де ла Тура, своего приближенного. Впрочем, ему поручалось вести себя осторожно, и если можно, то даже склонить короля к миру.

Ламберт был представлен Педро в большом собрании баронов. Его предложения запоздали. После первых объяснений король прочел письмо Монфора, оно вызвало негодование собрания.

Посла Монфора посадили под стражу. На другой день его потребовали снова. Некоторые настаивали, чтобы Монфор приехал к королю с повинной.

– Государь, – сказал посол королю, – позвольте заметить вам, что мой властитель ничем не провинился перед вами, он по-прежнему готов исполнить все свои вассальские обязанности.

– Теперь уже я избавлю его от этого.

– Но если ваше величество недовольны тем, что граф, по повелению папы и при помощи католических пилигримов, завоевал земли еретиков, то он предлагает вам перенести дело на суд в Рим или, наконец, предоставить спор решению легата, архиепископа Нарбонского.

– Славных судей выбирает Монфор! Это, по правде сказать, означает: разбойники будут судить разбойника. Впрочем, вестник, если вы приехали для переговоров, то можете сесть на коня и вернуться в Каркассон.

– Нет, король, я имею передать вам еще несколько слов. Слушайте, государь! Граф Лейчестера, Монфора и Каркассона, виконт Безьерский и государь Нарбонский извещает вас через меня, что отныне вы не сюзерен его, а он не вассал ваш. Отныне он не считает себя обязанным вам ни службой, ни повиновением и будет биться с вами всюду и всяким оружием. И если при дворе вашем есть какой-нибудь рыцарь, который скажет, что граф Монфор оскорбил вас несправедливо, я вызываю этого рыцаря на поединок, лицом к лицу, пешим, на коне, на копьях, на мечах, на секирах или на кинжалах, как ему будет угодно…

В собрании при этих словах, которые были сочтены дерзостью, поднялась буря. Оскорбительный вызов отчаянного де ла Тура, высказанный так смело, никто из арагонских баронов не хотел принять. Только Педро откликнулся на него.

– Ламберт, скажи твоему государю, что скоро мы сами принесем ему ответ на конце нашего копья.

Разгоряченные рыцари едва ли выпустили бы посла живым из залы, несмотря на его благородное звание. Но некоторые из королевских приближенных, знавшие Ламберта лично, просили короля взять его под защиту и скорее выслать из пределов Арагона. Не без опасности герольд вернулся к Монфору[137].

Перед выступлением в поход король получил послание от Иннокентия, чье содержание было довольно грозным. Папа грозил королю за поднятое против воинов креста оружие и за покровительство еретикам.

Дело в том, что Иннокентий уже успел получить донесение Лаворского собора, пристрастно составленное в интересах легатов, и, выслушал посольство, в котором, между прочим, участвовали отец Феодосий и архидиакон Вильгельм. Это донесение заключало в себе оправдание того терроризма, которого легаты считали нужным держаться по настоящее время и всю ответственность которого по-прежнему продолжали приписывать тулузскому графу.

«Язва ереси, посеянная здесь с древних времен, в последние годы дошла до такой высоты, что всякое богослужение впало в поношение, что еретики и рутьеры делали открытые насилия духовенству и грабили церковное добро. Виной всего был и есть граф Тулузский, хотя побежденный Монфором, но еще владеющий убежищами, из которых он может проливать яд свой. С тех пор как он удостоился быть у Вашего святейшества и был ободрен снисхождением и приемом, которого он не заслуживал, стало очевидно, что ангел сатаны вселился в его сердце; отплачивая неблагодарностью за Ваши милости, он не исполнил ничего, что обещал в Вашем присутствии».

1 ... 41 42 43 44 45 46 47 48 49 ... 71
Перейти на страницу:

Комментарии

Обратите внимание, что комментарий должен быть не короче 20 символов. Покажите уважение к себе и другим пользователям!

Никто еще не прокомментировал. Хотите быть первым, кто выскажется?