Царь без царства - Всеволод Алферов

Перед первым двором они оставили носилки: сюда въезжает только Царь Царей. От обилия работников разных ведомств, секретарей, гонцов и искателей милости мозаичная площадь казалась еще больше, чем была. Перед вторым двором Самер расстался с телохранителем: Ндафе вход в него заказан, и плох тот подданный, что не верит охране лучезарного.

Самеру навстречу вышел отряд в черном шелке и повязках, скрывавших лица.

Черные Братья, напомнил себе маг. Если Ианад и должен заручиться чьей-то верностью, то это они. Смысл их существования – служение Царю Царей, живому богу. Беда в том, что никто не знает, такие ли они фанатики, как говорят, верные до последнего вздоха, или давно стали обычной гвардией, а все басни об их преданности – звенящая медь и никакого богатства.

Об этом думал Самер, входя в Палату Бесед: небольшой зал, где поколения владык совещались с близкими сановниками. И тут же четверо, собравшиеся здесь, умолкли.

– А, это наш главный колдун? Боги воплотились в вас… мудрый.

Улам, брат узурпатора, откинулся на спинку резной скамьи из темного дерева. Он слегка наклонил голову – совсем чуть-чуть, словно признавая право Первого на существование.

– Мир вам и вашему Царству, лучезарный! Достойные господа!

Самер с порога поклонился Царю Царей и вельможам. Прошел на место и небрежно похлопал львиную морду на подлокотнике. Старый шакал! Пытается показать ему, кто в стае вожак.

– Мы все внимательно прочли описание плавания, – Улам коснулся листа рисовой бумаги перед собой.

– Рад, что мою писанину еще читают. За месяц я написал чуть меньше дюжины прошений, но все без ответа.

Четверо. Владыка, в маске, восседал на невысоком помосте, хоть и смотрел свысока, но выглядел потерянным. «Дядюшка Улам» был уже немолодым человеком с жестким непроницаемым лицом и седеющими волосами, заплетенными в замысловатую косу. Справа от него – Мизрах, советник Бумажного двора, этот предпочитал темный шелк и не носил украшений, разве что массивная золотая цепь говорила о высоком положении. Когда-то могучий, сейчас он стал, скорее, грузным. Последний из них, управляющий казной Гардуш, еще довольно молод: крупный, с курчавой бородой и военной выправкой.

Не четверо. Пятеро.

– Сейчас не лучшее время для шуток. – Еще один сидел в полутьме, в углу, и Самер прищурился, пытаясь его разглядеть. – Вкратце я уже растолковал советникам, о какой угрозе вы пишете.

Он вышел на свет и прошел к своей скамье, как раз напротив Верховного. Сухопарый, с пронзительными бледными глазами и седой бородкой. Он ведь… советник Ночного двора, вспомнил Самер. Вельможи лишь недавно восстановили упраздненное Азасом ведомство, но даже если бы оно существовало все время, немудрено забыть, что дворов в Царстве не три, а четыре. У Ночного двора нет палат и чиновников, никто не знает, сколько человек в сети осведомителей и лазутчиков. Признаться, Верховный даже не помнил имени советника.

– Жалима́р Налху́р, – тот догадался и назвал себя. – Мы с вами незнакомы, но вашего наставника я знал.

Что это, пустая вежливость? Предложение не записывать его сразу во враги? Нет, они что-то знают, вот и Мизрах хохотнул. Однако брат узурпатора не дал магу ответить:

– Мы все… немного удивлены вашим донесением. Царство ведет с Нагадой дела, посол Ксад частый гость во дворце и в Золотом дворе. Конечно, Высокий город не назовешь близким союзником, но мы вовсе не считаем его и врагом.

– Не уверен, что Ксад об этом знает, – у Жалимара была странная манера говорить: совсем тихо, глотая окончания фраз. – Я присматриваю за послами. За всеми. Стараюсь не упускать из виду, кто под их началом работает. Никто в посольстве не связан с колдовством, все простые смертные. Как и должно быть.

– Но в донесении вы не сомневаетесь, – Улам постучал сухим пальцем по докладу мага.

– Это… возможно. Я думаю, вы привезли и бумаги, и статую? – Советник бросил на чародея взгляд из-под тонких бровей. – Я говорил вам: Первому нет нужды лгать. Эта история может исходить не из посольства, а из самой Нагады. В Высоком городе правят…

– Наместник, – блеснул познаниями Царь Царей. – Это мы основали Нагаду, и они до сих пор зовут правителя наместником.

– В Нагаде правят наместник и Светлое собрание, – без выражения поправил Жалимар. И процитировал: – «Чтобы он ничего не мог сделать без Светлого собрания, а собрание ничего не могло сделать без него». В нем заседают влиятельные семьи. Нагади называют их отцами города. Наместник избирается из их числа. Если две трети не хотят видеть его правителем, наместник теряет титул.

– Борьба за власть внутри Нагады? – густым голосом спросил Мизрах.

– Возможно. В собрании много колдунов, некоторые получили место благодаря сильному Дару. В Высоком городе… скажем, у них есть лишний способ возвыситься. Первый путь – богатство, но у нагади есть еще второй, выдающийся Дар.

– Это только их дело, – сухо отозвался Улам. – Так вы настаиваете, что это угроза?

Жалимар молчал, как бы приглашая Верховного ответить.

– Иноземец собирает группу колдунов. Учит их отвратительным ритуалам, но главное – дает огромную силу. Как думаете, это угроза? – спросил Самер. – По меньшей мере, их нужно найти. Еще лучше проверить всех чужаков, которые живут недалеко от обителей.

– Это несложно, – Жалимар кивнул. – Ночной двор найдет две дюжины человек, которых можно оторвать от дел. По всему Царству они разъедутся небыстро, но через луну появятся первые плоды.

– Круг намерен сделать то же самое, – отметил маг. – Посланцы из столицы проведут дознание в каждом городе, где есть обитель.

– Колдуны станут бороться с колдовством? – Мизрах фыркнул.

– Круг станет бороться с иноземцами, которые угрожают власти Круга среди магов.

Самер искал ответ, понятный и веский для всех. Похоже, ему это удалось: обменявшись взглядом с советниками, Улам кивнул.

– Есть еще одно дело, – Гардуш провел ладонью по бороде. – Я бы не стал беспокоить посла. Нагада внесла займ Золотому двору, и сейчас не лучшее…

– Сколько? – подался вперед владыка.

– Уверен, лучше обсудить это без Первого-в-Круге, – когда Улам обращался к племяннику, его голос звучал тепло и даже добродушно. Но то, что царь не знает об этом, говорило яснее самых теплых слов.

Поняв ошибку, советник Золотого двора уткнулся в бумаги. Временами Самер дивился, что тот делает в их компании, а еще порой казалось, советники обменялись местами в последний миг перед вступлением в должность. Крепкий и простоватый Гардуш хорошо смотрелся бы перед войском и во главе Железного двора, а казна лучше чувствовала бы себя в руках Улама. Но, видно, брат узурпатора предпочитал не рисковать, для него мечи были важнее податей.

– Значит, решено, – подвел черту Улам. – Мы решили, что верим Кругу и не будем ставить в известность посла.