Картель правосудия - Фридрих Незнанский

Операция по перехвату нищих продолжалась. Представители новой власти побывали еще в нескольких точках, где они содержались. В одной из них владельца квартиры заставили позвонить старой «крыше» и сообщить о якобы подслушанном разговоре узурпаторов, в котором они условились о месте общего сбора – в самом крупном из «домов инвалидов».

«Крыша» доложила обстановку по инстанции – Сенатору, а тот не стал долго раздумывать и распорядился дать генеральное сражение имеющимися силами: времени ждать подкрепления не оставалось. Согласно срочно разработанной тактической схеме три человека должны занять позицию возле подъезда, двое – ждать начала событий на чердаке, готовые в решительный момент обрушиться на головы противника, основные силы размещаются на квартире в засаде.

Примерно через полчаса после того, как люди Сенатора рассредоточились в соответствии с описанной диспозицией, в подъезд вошел беспризорник с пакетом. Его наняли за бутылку кагора отнести посылку в квартиру, где располагалась засада. Посылка содержала «жучок» и радиоуправляемую мину. Оборванца впустили и, невзирая на его желание немедленно удалиться, заставили обождать, покамест боевики принялись осторожно изучать подарок, никак не решаясь его открыть.

Человек, сидевший в машине на противоположной стороне улицы, услышал в наушниках достаточное количество голосов, высказывавших мнения по поводу дальнейшей судьбы свертка, и включил взрыватель. Окно комнаты, выходящее во двор, вылетело вместе с рамой.

Один из группы прикрытия во дворе и засевшие на чердаке поспешили выяснить, что случилось. Жильцы принялись трезвонить в милицию, но она уже давно была на месте, ожидая своего часа. Оперативная группа, лично руководимая подполковником Бойко, после короткой перестрелки задержала всех участников инцидента, действовавших на стороне Сенатора. Никто из людей в форме не пострадал. «Один – ноль после первой серии, – констатировал Сафронов. – Продолжение следует. Империя наносит ответный удар».

Кириллу Ковалевскому ценой невероятных усилий удалось спуститься на каталке с третьего этажа. Выбравшись на улицу и проехав два квартала, он свернул за угол, выбрался на край проезжей части и принялся отчаянно голосовать. Покинув квартиру, он действовал на автопилоте, так же, как пробирается домой совершенно пьяный человек, чудом удерживающий относительно вертикальное положение. Все это время Кирилл фальшиво насвистывал одну и ту же мелодию. Его подобрал, едва не задавив и обильно осыпая матом, водитель свежеотрихтованной «пятерки».

– Куда?

– На хрен! Куда угодно! Подальше! И быстрее.

…Сенатор только к утру смог добиться отчета о происшедшем. Неприятности с Кротковым теперь казались ему чем-то малозначительным. Тем более Ракитская им занимается, значит, там все идет нормально. Вчерашние же события, если немедленно не предпринять чего-то сверхнеординарного, означают тотальную войну, к которой его враги, конечно, долго и тщательно готовились, а он пока даже не знает, кто они. Сведения о противостоящих силах и возможных замыслах таинственного неприятеля Сенатор рассчитывал получить не раньше, чем к концу дня.

Если «им» удалось перетянуть ментов на свою сторону, они могут вышибить его из центра. В Домодедове его достать намного труднее, но тут опасность может исходить от своих: стоит дать слабину, сразу какая-нибудь сволочь переметнется на другую сторону, возомнит, что может занять его место.

Он в гневе начал подбирать среди ближайших сподвижников наиболее подходящую кандидатуру на роль иуды, но окончательно остановиться не смог ни на ком – все, суки, были хороши.

Сенатор, хрустя суставами, взял себя в руки. По натуре своей он не был комбинатором, привык действовать по определенным шаблонам, опираясь на огромный опыт, развитый до степени шестого чувства, а когда встречалась трудноразрешимая проблема, просто «давил на все педали»: хоть что-нибудь принесет результат. В данном же случае следовало изобрести выход, непредусмотренный врагом, иначе один путь – в мышеловку… На размышления есть несколько часов, максимум – день.

Чтобы настроиться на непривычный строй мысли предполагаемого яйцеголового, он прошелся по кабинету, бессмысленно пролистал стопку газет с криминальными хрониками… Сенатор любил изредка, спортивного интереса ради, взглянуть на происходящее с точки зрения «лоха». Одна статья привлекла внимание, он просматривал ее раньше, речь шла о фонде «Славянин». Фонд выручил нескольких инвалидов, попавших в лапы к цыганам, которые заставляли их нищенствовать… И вдруг решение словно вспыхнуло само собой. Если войну выиграть проблематично, а отказаться от нее нельзя, можно отыскать желающего воевать вместо тебя. Завтра он сдаст этому «Славянину» всех перехваченных инвалидов с потрохами: с адресами квартир, где их держат, именами хозяев. Пусть тот, кто отхватил у него лакомый кусок, им же и подавится. Оставалась проблема финансовых потерь, но она уже не таит смертельной угрозы.

Продолжая машинально листать газету, Сенатор был вторично посещен музой и выдал на-гора еще одну гениальную идею: он должен построить церковь, храм, так сказать, Божий! Как раз сейчас «его» депутат занимается вопросами строительства, поможет, шибздик, уладить все технические сложности. Нужно найти подходящего батюшку. Можно двигать его наверх в поповской иерархии, рычаги найдутся, до сих пор всегда находились, черт побери, чем «люди в черном» отличаются от остальных?

…А водитель, подобравший Кирилла, оказался отставным офицером. Послушав крайне бессюжетный рассказ о мытарствах своего попутчика, он счел необходимым напоить его для укрепления нервной системы и утром отвез в фонд «Славянин». В соседних комнатах, не подозревая о присутствии друг друга, излагали свои истории Ковалевский и перебинтованный бритоголовый, раненный не столь серьезно, удравший накануне от конвоиров и всю ночь входивший в роль невинной жертвы под придирчивым руководством Сенатора.

– Екатерина Ивановна, я прошу вас как потерпевшую по этому делу сосредоточиться и хорошенько обдумывать ответы на все вопросы, которые сейчас прозвучат, – подчеркнуто официально произнес Осетров, сурово поглядывая на Катю. «Главное, вывести ее из равновесия, пошатнуть, оглоушить и добить».

– Я полагала, что все уже выяснено… – Получив повестку, Катя пришла к следователю с легким сердцем, считая эту беседу последней и чисто формальной.

– Нет, не все, – категорично заявил Осетров. – Возникли некоторые неясности.

– Какие? – Ей действительно стало не по себе.

– Дело в том, что Кротков настаивает на своей непричастности к похищению.

– Но у вас же есть два свидетеля: я и Эльдар…

– Кстати, как он себя чувствует? – перебил Осетров.

– Увы, он пока не в состоянии отвечать на ваши вопросы, – смутилась Катя.

– Понятно…

Она почувствовала в голосе следователя сочувствие и полную обреченность и поторопилась убедить его, что все не так уж безнадежно: