В индейских прериях и тылах мятежников. (Воспоминания техасского рейнджера и разведчика) - Джеймс Пайк

Вскоре мятежники побороли свой страх и снова начали беспокоить нас. Выдавая себя за капитана Бонэма из 1-го Луизианского кавалерийского я хорошо изучил те места, но не нашел ничего более достойного повествования, кроме рассказа о том, как я несколько раз сражался с людьми команды Моргана.

Поездка в Декейтер. — Необыкновенные приключения

8-го апреля генерал Митчелл приказал мне съездить к Декейтеру — чтобы узнать, что там происходить, а заодно — если получится — уничтожить железнодорожный мост. Я выступил в сторону Шелбивилля, на своем старом и любимом Панче — до зубов вооруженный и снабженный большим количеством скипидара и спичек, чтобы успешно выполнить это задание. «Олд Старри» — как ласково мы называли генерала Митчелла — в пух и прах разнес меня сегодня утром за медлительность, и это был единственный раз, когда я видел его в плохом настроении. Накануне он выделил мне прекрасную лошадь, и я сказал ему, что проверю, годится ли она для такой поездки. И, поскольку, выяснилось, что нет, мне пришлось взять своего старого Панча.

Этот конь, в силу своих заслуг, достоин особого упоминания, и поэтому я расскажу вам о нем. Он был коричневым испанцем, 15-ти хэндов[21] высотой, с черными ногами, гривой и хвостом. Особой красотой он не отличался, тем не менее, был большим и сильным, обладал хорошим и ритмичным шагом, а также скороходностью. Я привел его в Кэмп-Гарли и обучил его всему, что мне требовалось от него для решения моей задачи.

Ночь настигла меня в окрестностях Фейетвилля, в графстве Линкольн, штат Кентукки, я сошел с дороги и заночевал в лесу. Это было в субботу, а утром в воскресенье я поехал в город. Граждане были поражены, увидев одинокого человека в полном мундире янки — синей куртке, синей рубахе и синих штанах — с полной экипировкой янки, и безрассудностью в том числе. Вокруг меня собралась огромная толпа, мне показалось, что люди считают меня сумасшедшим, но потом, провожая меня до отеля и убедившись в моей полной адекватности и разумности, они изменили свое мнение и решили, что я являюсь одним из их специально переодевшихся сограждан. Видя, что с моей стороны будет правильнее всего поддержать эту их веру, я заказал завтрак, затем, побывав на конюшне, проследил за кормлением моего скакуна, после чего отправился в свою комнату. На тротуаре собралось около трехсот человек — они хотели узнать, что означает мое столь странное появление и свежие новости, они с интересом наблюдали за мной. Я чувствовал, что я играю в очень тонкую и опасную для моей шеи игру. Если бы они знали, кто я на самом деле, они бы с радостью повесили меня на ближайшем дереве. Они поинтересовались, как меня зовут — я ответил, а потом моим полком — и я с большой важностью сказал:

— 4-й Огайский кавалерийский.

— Имя вашего полковника? — спросил один из них.

— Полковник Джон Кеннетт, — медленно ответил я.

— А ваш капитан? — спросил другой.

— Капитан О. П. Роби, — ответил я ему.

— Где ваша команда? — спросил тот, кто казался главным из них.

— В Шелбивилле.

— Что ж, — продолжал он, — если ваша команда там, что что вы здесь делаете?

— Ну, как же, сэр, — ответил я, — если вы хотите это знать, я пришел, чтобы потребовать сдачу этого города.

— Так, так, — ответил он. — Прекрасно. Послать одного человека для взятия города.

Им очень понравилась эта шутка.

После этого они очень поумнели, я услышал, как по толпе пронеслось шепотом, что я являюсь одним из людей Моргана. Это утверждение, проходя через толпу, я слышал постоянно. Один джентльмен подошел ко мне и попросил меня передать ему для осмотра мой револьвер, что я и сделал после удаления курка, но в то же время я вытащил другой, поднял его и держал в своей руке до тех пор, пока мне не вернули первый. После недолгого осмотра дрожащая рука вернула его мне — я восстановил курок и спрятал его.

В этот момент меня позвали завтракать, люди последовали за мной и, рассевшись за столами, внимательно следили за всем происходящим. Я уселся рядом с очень приятным внешне человеком, в красивом мундире, украшенном тремя звездами полковника мятежников. Положив мой готовый в применению в любой момент, и с взведенным курком, карабин на колени, я положил свой устрашающего вида нож с одной стороны, а револьверы с другой, после чего с аппетитом принялся за свой завтрак, при этом внимательно наблюдая за полковником. Он раза три глянул на меня, а затем, резко вскочив и выйдя из-за стола, скрылся в толпе — больше я его не видел. Спустя несколько минут я услышал, как стоящие на тротуаре люди громко и со смехом кого-то обсуждают.

Затем, утолив свой голод — впервые с тех пор, как я покинул лагерь, — я снова вышел к людям, позвал мэра, чтобы сообщить ему о своем требовании сдать город. Зеваки расхохотались и отправили кого-то за мэром, так как в тот момент его там не было. Затем посыпался целый дождь шуток о наших канонерках, они утверждали, что без них янки вообще сражаться не умеют. Я же отвечал им, что генерал Митчелл с большим успехом протащил свои канонерки по земле и очень эффективно использовал их у Боулинг-Грин. Один из мужчин сказал:

— Если ты покажешь нам один из фокусов янки, тогда мы тебе поверим.

— Джентльмены, — сказал я, — я сделаю все возможное, чтобы перед моим уходом вы в этом убедились.

— Куда вы идете? — спросил один.

— Дальше и дальше, — ответил я.

— Послушайте, же, — настаивал другой, — вы же наверняка знаете, где сейчас капитан.

— Какой капитан? — поинтересовался я.

— Как какой? Капитан Морган, конечно.

— Джентльмены, — медленно и четко сказал я, — вы обратились не по адресу. Я принадлежу к 4-му Огайскому кавалерийскому.

В ответ на мое нелепое утверждение они расхохотались.

Потом привели мою лошадь, и, поскольку, все присутствующие были в хорошем настроении, я счел, что сейчас самое время уйти, поэтому я вскочил в седло и галопом помчался в Хантсвилл. Один из людей прокричал мне:

— Постой, ты же еще не показал нам фокус янки!

— Ничего, успеется, — сказал я, повернувшись в седле, чтобы видеть их, — я еще пока здесь, и времени навалом.

Примерно в пяти милях от Фейетвилля есть одно очень известное нагорье — Уэллс-Хилл, а на его вершине — перекресток — налево дорога ведет прямо на юг в Хантсвилл, а направо — в Афины и Декейтер. Я уже почти собрался ехать именно по ней, как осмотрев еще одну дорогу — Мередиан-Роуд, я обнаружил на ней медленно ползущий в гору обоз. Я наблюдал за ним, пока не убедился, что он не охраняется, а потом, подъехав к первой повозке, я заставил ее отойти к ограде и остановиться, а затем следующие две — и так близко друг к другу, что получился такой затор, что никто уже больше проехать по дороге не мог. Затем я подскочил к повозке начальника обоза — он шел на некотором расстоянии от его хвоста, и тоже заставил его и его возчиков отогнать его повозку к ограде, а потом еще полностью освободить от мулов все повозки. В них везли кукурузу и другими видами фуража, так что, снаружи ничего не было видно, хотя возчики сообщили мне, что в этих повозках полно бекона.