Служебный разбой - Кирилл Казанцев

Первым порывом Арахова было сбежать с места преступления, но, секунду поразмыслив, он сказал, что надо дождаться ментов – не сейчас, так завтра их вычислят и еще вставят начальственный нагоняй, что не поделились информацией с угро о виновнике убийства.

– Ненавижу с ментами общаться, – сказал Арахов, усаживаясь за руль «Хонды», улыбнулся резиновой улыбкой. – Но придется. Как говорится: переживем самое неприятное сейчас.

– Умнее было бы догонять Гунука, – заметил Сергей. Боль уже почти ушла, и он чувствовал себя более-менее сносно.

– Его догонишь… Он, как заяц, сейчас петляет по дворам. Сколотил ведь, поганец, китайскую бригаду. Никогда бы на него не подумал. Наверное, уже миллионер, а ходил рядом с нами… Знал бы, что он Гунук, глаза бы ему выдавил этими пальцами, – Арахов кивнул на свои большие руки.

– За что? – Сергей улыбнулся.

Леня посмотрел на него, сказал хмуро:

– За все плохое… За это вот, – кивнул он в сторону трупа. Потом сказал: – А вообще, мы молодцы – Гунука вычислили; теперь его выследим, поймаем и через него выйдем на Дракона.

– План идеальный. Где только ловить Чечена будем? И когда?

– Где – пока не знаю, а когда – нескоро. Вон они, коршуны, – Арахов указал на приближающуюся машину оперативников из отдела убийств. – Ей– богу, сейчас бы дал газу отсюда. Но… нельзя. Чего доброго, нас с тобой обвинят. Скажут – фээсбэшники намутили.

– Мы сдадим им Чечена?

– Сдадим. Не брать же его грех на себя! Скажем, что Чечен грохнул китайца, но попросим его не трогать – мол, сами отловим.

– Они не тронут?

– Захотят – не тронут. А вожжа под хвост попадет – специально нам нагадят.

Из оперативного «уазика» полезли опера. Двое сразу направились к трупу. Трое и самый главный среди них (Сергей вычислил его по толстому брюху и властно сдвинутым к переносице бровям) двинулись к машине, где сидели «суперагенты».

Арахов, идиотски хихикнув, поднял ладонь.

– Привет.

– Выходите! – рявкнул толстяк.

– Это я, Филипыч!

– Я обращаюсь к вам совершенно официально: покиньте машину.

Ли и Арахов послушно вышли. Их повернули лицом к машине, заставили расставить ноги пошире, после чего профессионально обыскали – отняли пистолеты, сотовые телефоны, бумажники. Леня хотел пошутить: «А где пакетик с белым порошком?», но решил, что не стоит, лишь слабо возмутился:

– Филипыч, ты что куражишься?

Толстяк рассвирепел.

– Заткнись! Вы оба – козлы! Где вы – там трупы. На хрен мне ваши операции? Мне покой в городе нужен.

– В интересах Родины…

– Арахов, не гни дугу! Сейчас этот номер не пройдет. Покой в Дальнем ныне важен, как никогда… Такие люди заинтересованы, чтобы здесь была тишь да гладь, говорить боюсь! А ваши интересы – это отнюдь не интересы государства. Может, в золотое время, в эпоху развитого социализма, при Леониде Ильиче Брежневе ваша грозная спецслужба была единая и следила за безопасностью страны, а ныне ФСБ – это куча отдельных служб. В каждой отдельной области свой дядька, прикрываясь госдолжностью, делает свои дела!

– То же самое можно сказать о твоей конторе.

– Короче, я обещал пресечь убийства в городе, и я пресеку. Я вас изолирую… временно. И никто мне не помешает.

– Не имеешь права! – возмущенно проговорил Арахов и обернулся, но был вежливо – толчком в шею – возвращен в исходное положение.

– Имею, – заверил толстяк. – Сделайте паузу на недельку, а мои ребята разберутся, законны ваши действия или нет…

– На арест нужно решение суда!

– Будет тебе решение. Судья Кукин давно хочет с тобой посчитаться!

Видя, что фээсбэшники не буянят, а покорно внимают нравоучениям, шеф оперов смягчился.

– Не обижайтесь, братья-чекисты. Если я отпущу вас, вы снова создадите условия для очередной бойни… А если будет новая бойня в городе – меня уволят.

– Тебя все равно уволят, – буркнул Арахов.

– За что? – опешил толстяк.

– За срыв операции органов госбезопасности.

Филипыч усмехнулся и велел операм:

– В «уазик» их!

В милиции Сергей и Арахов исписали по двадцать листов свидетельских показаний о погроме в клубе «Белый Лотос», бизнес-центре и убийстве китайца на заправочной станции, после чего из кабинета Файорова (толстяка Филипыча) их забрал молчаливый, с каменным выражением лица, начальник краевого УФСБ. Он резким движением сгреб со стола Файорова папки с только что подшитыми признаниями суперагентов и зажал их под мышкой. Файоров, словно рыба на берегу, хватал воздух ртом.

– Артем Андреевич… – наконец выдавил он. – Нам убийц ловить надо.

– Я прочту это, – сказал начальник УФСБ. – Если там нет секретных сведений…

– Какие секретные сведения?! Они были свидетелями преступлений…

– Поищи других свидетелей. А за папками зайдешь к ним сам – туда, завтра, к восьми вечера… Тоже напишешь кое-что.

– Артем Андреевич…

– До свидания… Ну, что сидите? – Вперил взгляд в пойманных агентов супершеф. – За мной!

Уже в машине (черный «Ауди» с убойными номерами) начальник УФСБ бросил папки Арахову на колени:

– На память! Еще один такой провал, ребята…

– Провал?! – возмутился Арахов, передавая папки Сергею. – Мы Гунука вычислили. От него один шаг до карлика. Еще два-три дня, и Дракон Любви будет наш!

«Ауди» сорвался с места. Начальник УФСБ, откинувшись на спинку сиденья, вздыхая, недоверчиво закачал головой:

– Ну, и погоняла у наших подопечных: Дракон Любви…

Ночь провели в квартире Арахова. Окна зашторили, свет не включали – работал один телевизор. Читать ходили в туалет.

Ужинали, лежа на паласе, на расстеленной скатерти, обсуждали странное поведение начальства.

– Филипычу не отдали наши показания, потому что по каким-то причинам не желают трогать Хэн Хана. – Арахов дул толстыми губами на горячий чай. – Я откровенно описал, как Хэн Хан признался в организации убийства Сашки Кима, как велел казнить Джеки Чечена, как рассказал, что по его приказу расправились с отцом Джеки.

– Зачем? Появилось желание быть основным свидетелем обвинения в долгом и нудном судебном процессе?

– Нет. Знал, что ничего не будет. Прикалывали над Файоровым. Его аж трясло – такие показания!

– Я твой ноутбук включу? Проверю свою электронную почту; может, есть новые письма.

– С девками переписываешься?

– Бывает.

Ужинали китайской лапшой, заваренной в глубоких чашках. Для сытности вывалили туда тушенку. Сергей цеплял ложкой шматки тушеной говядины с сурпой, отправлял еду в рот, жевал. Из мыслей плелась затейливая паутина. План у них простой, но реальный – отследив Гунука, выйти на Дракона Любви. В то же время Сергея настораживали наглость Хэн Хана и попустительство к его «подвигам» со стороны краевого УФСБ. Что за этим кроется? Можно было предположить, что ФСБ решила оставить в городе всего две-три крупные преступные группировки, чтобы иметь над ними полный контроль, и банда Хэн Хана попала в число избранных. Почему тогда вообще не уничтожить все преступные сообщества, как это сделала ЧК сразу после Октябрьской революции 1917 года? А может, Хэн Хан сидел на крючке у ФСБ и выполнял через свою преступную группировку тайные задания, связанные с незаконной иммиграцией из Вьетнама? Его люди могли делать дела в самом Вьетнаме – он ведь летал туда чуть ли не раз в квартал, а взамен ФСБ позволяла ему «не совсем законный» бизнес на Дальнем Востоке. Это предположение могло соответствовать истине. К тому же дочь Хэн Хана Ольга, кажется, была любовницей Лакрионова, мэра Сергеевска. Не верится, чтобы туда ее пристроили братья Акашины. Какие бы они ни были крутые, против ФСБ они сявки. Ольгу тоже могли приставить к Лакрионову чекисты. Для чего?