Меня зовут Алекс Кросс - Джеймс Паттерсон

— Я раздам всем листы с изложением фактов. — Фриш передал по половине стопки в двух направлениях. — Подозреваемого зовут Константин Бови, или Конни Бови, он же Зевс. Большинство из вас это уже знают, но Бови был агентом нашей службы с 1988 по 2002 год.

Никто не поморщился кроме меня и, может быть, Сэмпсона. Похоже, что перед нами разворачивалась совершенно новая картина всего происшедшего.

Я поднял руку.

— Алекс Кросс, городская полиция. Я только вхожу в курс дела, но какова связь Бови, если она есть, с Реми Уильямсом? Кроме того, что они оба предположительно бывшие агенты.

— Детектив, рад, что вы здесь, — сказал Фриш, и несколько голов повернулись в мою сторону. — Эта операция нацелена на бывшего агента Бови. Остальное на время отодвигается в сторону.

— Я спрашиваю только потому…

— Как обычно, мы ценим участие городской полиции. Дело это — крайне щекотливое, но мы начнем разбираться с ним здесь. Двигаться вперед.

Я отнесся к Фришу с некоторым сомнением, пока во всяком случае. Это не тот мост, что мне следует пересечь. Или сжечь.

На одном из экранов появилось изображение: удостоверение личности Бови. По мне, он выглядел как миллионы других агентов — худой, квадратная челюсть, шатен, волосы зачесаны назад. Все как у людей, минус темные очки.

— Бови подозревают в убийстве по крайней мере трех женщин, — продолжил Фриш, — и все они работали в так называемом клубе для джентльменов в округе Калпепер. Эти женщины — Каролин Кросс, Кэтрин Теннанкур и Рената Круз… — На экранах появились фотографии девушек из досье расследования. Я видел их раньше. — А это Салли Энн Перри.

На экране появилось видео; его я тоже узнал — сам отдал диск Корморану позавчера. Фриш выразился точно: «Секретная служба ценит участие городской полиции».

— Смотреть это видео неприятно, — сказал Фриш, — но все мы должны знать, с кем имеем дело. Мужчина, который собирается войти в комнату, — Константин Бови. И он намерен совершить убийство.

Глядя на экран, все старались сохранить профессиональное спокойствие, а агент Фриш продолжал комментировать.

— Немного истории. Бови завербовали в секретную службу в 1988 году из Филадельфии, где служил в полиции. В течение следующих тринадцати лет сказать о нем нечего, но после теракта в Америке его работа оставляла желать лучшего.

— Затем, в феврале 2002-го, после необоснованной перестрелки, о которой рассказывать подробно я сегодня не стану, его уволили из службы без льгот.

Здесь вступил Корморан и показал слайд с большим офисным зданием.

— В 2005 году он открыл здесь, в Вашингтоне, охранное агентство «Галвестон».

— «Галвестон»? — переспросил кто-то из зала.

— Родной город Бови, — объяснил Корморан. — Сейчас у него есть филиалы в Филадельфии и Далласе, а также сеть служащих, все общей стоимостью плюс-минус семь миллионов. Связи с Филадельфией ничего не доказывают, но стоит отметить, что по крайней мере какие-то контакты с семьей Мартино из Филадельфии — тоже часть этой картины.

Прежде чем продолжить, Корморан нашел меня глазами.

— Мы можем сказать вам еще одно: перечень телефонных звонков включает два звонка с мобильного Бови на телефон, обнаруженный сегодня в хижине Реми Уильямса. Один был сделан два месяца назад, второй — четыре дня назад.

— Где сейчас Бови? — спросил один из агентов.

— Наблюдение сообщает, что он дома с одиннадцати часов вчерашнего вечера. За домом наблюдают, там полдюжины людей.

— Когда мы попытаемся взять его? — спросил кто-то. Нетерпение в комнате ощущалось физически. Люди не столько стремились участвовать в операции, сколько хотели, чтобы все это поскорее закончилось.

Агент Фриш взглянул на часы.

— Мы отправимся, как только вы будете готовы, — сказал он, и все начали подниматься.

Было совсем тихо, когда мы подъехали к ряду домов с плоскими крышами на Уинфилд-лейн на северо-западе. Только пара игроков в теннис встретилась на корте Джорджтауна через дорогу, а игровое поле было все еще мокрым. Будь Нана дома, она как раз в это время вставала бы и готовилась к церкви.

Четыре спецназовца расположились сзади, в обоих концах квартала дежурили машины городской полиции, стояла даже машина «скорой помощи». Все прочие высадились из машин неподалеку от того дома, к которому только что подъехал и остановился белый фургон.

Когда Фриш дал приказ двигаться, атакующая группа из пяти человек в баллистических скафандрах высадилась из фургона и змейкой поднялась на крыльцо дома Бови. Операция была тихой. Они вскрыли дверь и исчезли внутри.

Затем последовали десять долгих минут ожидания, пока они прыгали по дому, осматривая одно помещение за другим. Фриш наклонил голову и прикрыл ладонью свой наушник, в который командир спецназа шептал ему о своих продвижениях. Он поднял вверх два пальца, показывая, что они поднялись на второй этаж; немного погодя — три пальца.

Затем внезапно выпрямился. Я уже слышал крики, доносившиеся из дома.

— Они взяли его! — заявил Фриш, но тут же сказал: — Ждите.

Последовал быстрый разговор.

— Да? Я слышу тебя. Оставайтесь на месте. — Наконец он произнес: — Ладно, дайте мне одну секунду. — И повернулся ко всем нам.

— У нас тупиковая ситуация, — пояснил Фриш. — Бови вооружен и агрессивен. Говорит, что не желает разговаривать с секретной службой.

Я даже подумать не успел.

— Давайте я поговорю с ним.

Фриш поднял палец и снова вернулся к микрофону.

— Питерс, я сейчас переброшу телефон…

— Нет, — перебил его я. — Лицом к лицу. Он ведь там видит перед собой пятерых вооруженных бойцов. Мы здесь не для того, чтобы пускать пыль в глаза, Фриш. Ты зачем-то нас сюда привез, и теперь мы знаем зачем.

Последовал длинный разговор по телефону, в котором участвовали Фриш, спецназовцы и Константин Бови. Наконец была достигнута договоренность. Бови позволит обыскать весь дом, когда бойцы убедятся, что никого там больше нет, войду я.

Кто-то протянул мне бронежилет, а Фриш начал давать последние указания.

— Пусть спецназовцы будут постоянно между тобой и Бови. Если уговоришь его сдаться — отлично, если нет — уходи. Не тащи его наружу. — Он снова взглянул на часы. — Пятнадцать минут. Не больше. И тогда я вытащу тебя оттуда.

Во мне сверхурочно работал наблюдатель, когда я один вошел в холл таунхауса Бови. В помещении было просторно и красиво. Много бабок ушло на ранний американский антиквариат и предметы искусства. Еще меня поразила невероятная чистота — ни брошенного журнала, ни газеты или ненужной безделушки. Я видел, что здесь все под жестким контролем. Это здесь жил Зевс? Здесь он тоже убивал?