Леди рискует всем - Бронвин Скотт

* * *

– Ты удивился, когда увидел меня? – спросила Мерседес, когда они сильно за полночь возвращались в расположенную неподалеку гостиницу.

– Нет. Ты села со мной в поезд не для того, что бы торчать в гостиничных номерах.

– Ты очень проницателен для мужчины, – съехидничала она.

– В твоих устах это звучит почти как комплимент, – засмеялся Гриир в ночной темноте. В моменты, когда он шел рядом с ней, смеялся вместе с ней, он чувствовал себя так, словно ему ничего не нужно, только Мерседес, да немного денег в кармане, чтобы хватило добраться до следующего городка. Подобные мысли едва ли можно считать достойными сына виконта, но это его мысли, и они посещали Гриира все чаще и чаще, как одна из множества фантазий, возникавших у него, когда он думал о ней. Эта женщина пробуждала в нем тягу к невозможному.

– Ты не удивился? – настаивала она. – Я надела это платье только ради тебя.

– В тебе меня ничего не удивляет, Мерседес. – Он притянул ее ближе и поцеловал, потом еще раз. Слабая искра начала медленно разгораться. Почему бы и нет? В этот поздний час никто не мог их увидеть.

– Ничего? Это надо исправить, – шепнула Мерседес между поцелуями.

То, что случилось потом, память Гриира запечатлела в блаженном тумане. Он точно запомнил только, как она увлекла его с широкой улицы в узкий проулок. Ее нога овилась вокруг его бедра. Он задрал ее коралловые юбки и, прижав к кирпичной стене соседнего дома, взял с неистовой страстью, сделав то, чего ему так хотелось в тот первый раз. Возбужденные предшествующей игрой и чувственной магией ночного соития, они совсем потеряли голову. Все произошло быстро и мощно, словно вспышка молнии, сменившаяся блаженным опустошением.

– Ничего? – настаивала Мерседес, целуя его ухо. – В самом деле?

– Хорошо, – задыхаясь, согласился Гриир, – может быть, это.

– Может быть, это? – тихо повторила она. – Завтра я постараюсь еще больше.

Гриир успокоил дыхание и со смехом стал приводить в порядок брюки. Боже правый, если она постарается еще больше, он вконец вымотается еще до Девоншира. Хотя, как знать, возможно, эксперимент окажется приятным.

Мерседес тоже надеялась, что поездка в Девоншир не сулит ей неприятностей. В любом случае Девоншир не мог идти ни в какое сравнение с Бирмингемом. Путешествие до юго-западной оконечности Англии заняло неделю, которая сама по себе оказалась совершенно из ряда вон. Игра в бильярдных сменялась поездкой в поездах и каретах там, где поезда не ходили. Все ночи Мерседес проводила в постели Гриира. Все дни жила в надежде, что у них получится. Они смогут быть вместе. Разве каждый прожитый день не подтверждал это? Но теперь, когда они оказались здесь, внутри у нее все сжималось, превратившись в комок нервов. К тому времени, когда в конце длинной извилистой аллеи, по обеим сторонам которой росли древние дубы, показался дом Гриира, ее сумбурные мысли сошлись в одну-единственную тревожную мысль. Что она делает? Она приехала бог знает куда. С сыном виконта. Собирается предстать перед его семьей, которая, очень возможно, будет ей не рада, может просто вышвырнуть вон из своего дома.

Обширное поместье, видневшееся в торце подковообразной подъездной дороги, являло собой воплощенное благородство, оставлявшее далеко позади таунхаусы Брайтона. И Мерседес поняла. На сей раз она преступила черту и метила слишком высоко. Во время поездки она с легкостью забывала о его происхождении. Здесь это будет сделать трудно и ей, и ему. Прочитав ее мысли с пугающей точностью, Гриир взял ее руку и пожал:

– Все будет хорошо. – Он остановил арендованный кабриолет и помог Мерседес спуститься, поддерживая за талию. – Я хотел бы сказать: «Они тебя полюбят…» – пробормотал он.

– Но это не так. – Мерседес улыбнулась ему. Они ждали Гриира. Он должен был принять решение, распрощаться с призраками, а это могло произойти только здесь.

«Ты меня любишь?» Она ненавидела себя за эту предательскую мысль. Ведь просила Гриира не влюбляться в нее, а теперь поняла, что больше всего жаждала именно этого. «Он тебе не нужен», – подсказывал разум. Не нужен? Какая ложь! Она хотела бы не нуждаться в нем, но это не так. То, что он протянул ей свой кий, ударил Люса Тэлмеджа, все те бесчисленные случаи, когда заставлял ее смеяться, угадывал мысли, прежде чем она успевала высказать их вслух, подтверждали это. Но хуже всего то, что Мерседес подозревала нечто большее. Она любила его. Чем еще могла бы объяснить, что рискнула приехать сюда, где ее могла ждать не только встреча с его семьей? Существовала возможность, что Гриир никогда не уедет отсюда. Он мог оглядеться вокруг и решить, что остается. Никаких гарантий, что он поедет в Брайтон. И она поедет. Она должна. От своих призраков Мерседес могла избавиться только там.

– Не накручивай себя, Мерседес. – Гриир снова пожал ей руку, стараясь ободрить. – Это моя семья, а не испанская инквизиция.

Он повел ее по изогнутой лестнице наверх, к парадной двери, которая распахнулась еще до того, как он постучал. Лакей поклонился и почтительно произнес:

– Милорд, добро пожаловать домой. – Первые секунды все шло очень чинно, но потом началась суматоха.

– Гриир! – По широкой лестнице фойе к нему неслись две белокурые девочки, из дверей потянулись и другие домочадцы. Все принялись его обнимать и жать руки. Не стоило им мешать. Мерседес отступила назад, предоставляя Грииру насладиться встречей с родными. Когда первый натиск фамильной любви спал, Гриир вывел ее вперед:

– Хочу представить всем мисс Мерседес Локхарт. Мерседес, это мои сестры Клара и Эмили.

Девочки, голубоглазые и светловолосые, были очаровательны. Клара выглядела лет на пятнадцать, Эмили года на два старше, и в ее внешности уже проглядывали признаки взрослой женственности. Вскоре Эмили ожидала поездка в Лондон, где ее улыбке, так похожей на улыбку Гриира, суждено было разбить немало сердец.

– Это мой брат, Эндрю.

Наследник. Брат, который хотел, чтобы Гриир занимался семейной фермой. Лицом он походил на Гриира, но не обладал его стройностью. Крепкий и ширококостный, Эндрю выглядел привлекательным, но ему не хватало магнетизма брата. Деловой надежный человек, который, наверное, никогда в жизни не предпринимал ничего рискованного. Неудивительно, что он не понимал нежелание Гриира браться за ферму.

– Это моя мать, леди Тайвертон.

«Виконтесса Тайвертон», – подумала Мерседес. Леди Тайвертон любезно улыбнулась Мерседес, однако та отнеслась к этому с недоверием. Эта улыбка ненадолго. Достаточно узнать, с какой женщиной связался ее сын. Мерседес не испытывала ни жалости к себе, ни чувства неловкости. Она лишь была честна с собой. В конце концов, она жила в Брайтоне, где видела многих знатных людей, и понимала, к чему все идет. Богатые игроки и их дочери вели себя очень любезно, когда речь шла об играх и развлечениях. Но как только дело доходило до вопросов крови, любезность становилась ненужной помехой.

– А это мой отец, виконт Тайвертон. – Гриир закончил представления.