Калинова яма - Александр Сергеевич Пелевин

оживилась, поправила на голове платок и повернулась к нему открывшимся ухом.

— Ась?

— Прошу прощения…

— Ась?

Глухая. Черт.

Гельмут наклонился к ней и проорал на ухо:

— Как добраться до Черносолья?

Старуха вдруг дернулась от него в сторону.

— Чего орешь-то? Не глухая. Пирожков с мясом хочешь? Так бы и сказал.

Гельмут тихо выругался и повторил:

— Как! Добраться! До! Чер-но-соль-я!

— Господи! — ответила старуха, перекрестясь. — На кой черт тебе там надо?

— Надо!

Старуха посмотрела на него мутными глазами.

— Принеси мне утку.

Гельмут оторопел:

— Что?

— Сам, что ли, глухой? Я сказала, принеси утку. Пирожков сделаю.

— Утку…

— Утку. Тогда скажу, как добраться.

— Живую?

— Нет, дохлую! Конечно, живую. Из мертвых уток пирожки плохо получаются.

Гельмут ничего не понимал, но не оставалось больше ничего, кроме как согласиться.

— А где я возьму… Утку?

— Ась?

— Где! Я! Возьму! Утку!

— Ааа… Да вот от станции и налево, через холм. Там пруд будет. А в этом пруду живет утка.

— Утка или утки?

— Утка, — с абсолютной серьезностью в голосе ответила старуха.

— Хорошо. Я принесу утку, а вы расскажете, как добраться до Черносолья.

Старуха молча кивнула.

Гельмут растерянно оглянулся, зачем-то кивнул в ответ и направился в сторону станции.

Внутри было тихо, пыльно и темно, скамейки покосились и прогнили, в потолке пробилась дыра, через которую слабо проходил солнечный свет. В окне кассы с разбитым стеклом сидела, опершись щекой на руку, сонная женщина.

Гельмут неуверенно подошел к ней.

— Простите, вы не знаете, как добраться до Черносолья? — спросил он через разбитое стекло.

Женщина посмотрела на него красными от дремоты глазами и нахмурилась:

— Какое еще Черносолье?

— Понятно… Простите.

Значит, надо искать утку.

Он вышел из станции и увидел, что поселок выглядит не таким запущенным, как казалось на первый взгляд. Перед широкой брусчатой площадью, поросшей мхом, стояло деревянное здание администрации с выцветшим красным флагом. Налево уходила кривая извилистая дорога, теряющаяся между покосившимися домиками.

Гельмут вздохнул и пошел по дороге, мимо деревянных изб, разрушенных колодцев и палисадников с открытыми калитками. Через десять минут, пройдя очередной поворот, он увидел старый и поросший тиной пруд. В центре его действительно медленно и неторопливо плавала кругами огромная жирная утка.

«Ага, вот она. Как бы ее теперь достать, — подумал Гельмут. — Надо бы подманить, но чем?»

Он спустился к воде, раздвинул камыши, встал на одно колено и присвистнул. Утка, не обращая на него ровным счетом никакого внимания, продолжала плавать.

Тогда он еще раз присвистнул и сделал вид, будто кидает что-то в воду.

Утка повернулась в его сторону.

— Ты что, идиот? — спросила она.

Гельмут в изумлении открыл рот.

— И правда идиот, — вздохнула утка.

Медленно и вальяжно она подплыла к берегу.

— Ты всерьез думал, будто я поверю, что ты хочешь накормить меня? — спросила утка.

— Вроде того, — растерялся Гельмут.

— М-да, — скептически протянула утка. — И зачем же я тебе?

Гельмут почесал в затылке.

— Понимаете ли, старуха на станции…

— Все, все. Не говори. Ей опять нужны пирожки. Вот что ты с ней будешь делать, а, — проворчала утка, раздраженно отряхивая перья.

Гельмут молчал. Взмокшие от жары волосы лезли в глаза. От пруда пахло болотистой тиной. Где-то вдалеке лаяли собаки. Утка разговаривала.

— Опять, опять к этой бабке. Надоела, вот честное слово! Постоянно разных идиотов присылает. Хм-м, — она вдруг скосила голову набок и посмотрела на Гельмута. — А ты мог бы помочь мне.

— Каким же образом?

— Ну, ты отнесешь меня к бабке, а за это…

— Подожди. — Гельмут совсем ничего не понимал. — Но ведь тогда ты умрешь.

— Все-таки идиот, — протянула утка, закатив глаза. — Бабка делает пирожки только из живых уток. И не перебивай меня больше. Так вот, мне нужна корона.

— Что? — Гельмут думал, что уже ничему не удивится.

— Корона царя Михаила Бесконечные Руки, — невозмутимо продолжила утка.

— Зачем же тебе корона этого царя… Михаила?

— А зачем, по-твоему, нужна корона? Чтобы носить ее на голове, наверное? — съязвила птица.

— Логично, — согласился Гельмут.

— Пойдешь обратно в поселок, дойдешь до станции, свернешь на дорогу направо. Там живет царь Михаил Бесконечные Руки. Его дворец сразу узнаешь. И поторопись, пока этот сон не стал слишком глупым.

Гельмут вспомнил предупреждение Юрьева и понял, что оно, кажется, начинает сбываться.

Он распрямился, тяжело вздохнул и направился назад, в поселок.

По пути он заметил, что поселок уже больше похож на небольшой городок: дорога была вымощена камнем, домики увеличились в размерах, некоторые из них обзавелись вторым этажом.

Направо от здания станции действительно располагался тесный переулок с продолговатым деревянным строением, но оно совсем не было похоже на дворец — скорее на длинную баню с черными окнами. На почерневшей от времени двери была криво прибита табличка с неровной надписью углем: «Здесь живет царь Михаил Бесконечные Руки».

Гельмут постоял в нерешительности у двери, а затем трижды постучал.

— Входи, входи! — раздался изнутри скрипучий голос.

Он потянул дверь на себя и вошел внутрь.

Царь Михаил Бесконечные Руки сидел на высоком золоченом троне; он был облачен в длинную красную мантию, короны на его плешивой голове не было. В руке он держал бокал с вином.

— О, у меня гости! — удивленно воскликнул царь. — Как же это приятно! Давай выпьем! Как тебя зовут?

Гельмут осмотрелся в тронном зале. Кроме него и царя, здесь никого не было.

— А где все твои слуги? — спросил он.

— Слуги? Они мне не нужны. Однажды я поймал золотую рыбку, а она предложила мне загадать желание. Я загадал, чтобы мои руки могли вытягиваться на бесконечную длину. Смотри!

Он поднял свободную руку, и она стала вытягиваться в длину. Добравшись до середины зала, она схватила со стола откупоренную бутылку с вином и стала втягиваться обратно. Вернув руку в нормальное состояние, царь плеснул в бокал вина и таким же манером отправил бутылку на место.

— Видишь? — с гордостью воскликнул царь. — За это меня прозвали царь Михаил Бесконечные Руки!

— Впечатляет. — Гельмут с уважением кивнул головой. — Но как ты правишь страной без слуг? Неужели ты справляешься одними руками?

— Я не правлю страной! — удивился царь.

— Но ты же царь.

— Ну и что? Смотри, еще я умею завязывать руки узлом.

Царь швырнул недопитый бокал на пол, вытянул руки на три метра вперед и завязал их в двойной узел, а затем ловким движением развязал и втянул обратно.

— Подожди, — не понял Гельмут. — Ты царь, но не правишь страной. Как так?

— А зачем мне править страной? Я просто сижу в этом дворце и пью вино. Я не выхожу отсюда уже много лет. Если мне что-то