Калинова яма - Александр Сергеевич Пелевин

нужно в городе, я просто протягиваю руку и беру это!

— Так ты просто вор, — догадался Гельмут.

— Сам ты вор, — царь явно обиделся. — Я просто экспроприирую экспроприаторов. Граблю награбленное. Восстанавливаю справедливость.

— Какие-то не царские слова говоришь.

— Слушай, зачем ты сюда пришел? Вопросы всякие задаешь дурацкие. Говори, что нужно, или проваливай.

Царь выглядел раздраженным.

— Не обижайся, — ответил Гельмут. — Дело в том, что мне нужна твоя корона.

Царь вздрогнул:

— Корона, говоришь?

— Именно.

Царь задумался, недоверчиво посмотрел на Гельмута:

— Не поверишь, сам не могу найти. Я давеча заложил ее в ломбард. Но сейчас что-нибудь придумаем…

Царь поднял правую руку и вытянул ее вперед.

Рука вытянулась на несколько метров, потом еще длиннее и еще, обогнула Гельмута, добралась до конца тронного зала, приоткрыла дверь, вылезла на улицу и исчезла за проходом.

— Сейчас найдем мою корону. — Царь сосредоточенно смотрел вверх. — Будем экспроприировать у ростовщиков. Так, надо в этот переулок… Мимо этого дома, ага. Тут повернуть за угол…

Гельмут молчал и наблюдал.

— Нет, это рыбная лавка, а это молочная… Ой, простите, хе-хе, кажется, я потрогал кого-то за жопу. Это нотариус, а мне через пять домов повернуть направо… Ага, кажется, здесь… Ай!

Царь вскрикнул и изменился в лице.

— Что случилось? — спросил Гельмут.

— Моя рука. Кто-то схватил ее! И, кажется, заковал в наручники. Я не могу затащить ее обратно.

Царь был в ужасе. Он отчаянно пытался отдернуть руку назад, даже помогал второй рукой, но ничего не получалось.

— Мою руку куда-то несут, она продолжает вытягиваться! — Царь был готов заплакать. — Слушай, как тебя там… Найди мою руку, а я тебе за это дам корону.

— Хорошо. — Гельмут откланялся и вышел.

Городок в очередной раз изменился: вместо тесного переулка дверь выходила на широкую рыночную площадь — впрочем, все лавки были закрыты, и людей не было. Солнце уже село, и небо становилось густым и темно-синим, силуэты зданий темнели, а воздух начинал остывать. Рука пересекала площадь по диагонали и скрывалась за двухэтажным деревянным домом у перекрестка.

Гельмут пошел за рукой.

За деревянным домиком открылся небольшой переулок, уходящий вниз. Рука тянулась вдоль тротуара и исчезала за очередным поворотом через несколько домов.

На улице стемнело, и в переулке зажглись фонари.

На следующем повороте Гельмут увидел, что дорога снова ведет вверх, и пошел дальше: подниматься было труднее. Поднявшись, он увидел, что рука тянется далеко по прямой, где виднелся небольшой мост через ручей, и исчезает в вечернем тумане.

У моста город кончился: начиналась пыльная дорога, не освещенная фонарями. Она вела в лес. Рука протягивалась дальше.

Гельмут пошел по дороге. Наступила ночь, взошла луна; в ее желтом свете можно было различить дорогу и руку, протянувшуюся по правой стороне. Гельмут шел час, затем второй и третий: дорога казалась бесконечной, лес не кончался, вдали завывали волки и ухали совы.

Маленькая темная человеческая фигурка, ростом с половину метра, вдруг неторопливо вышла перед ним на дорогу.

— Не найдешь ничего. Возвращайся, — сказала фигурка.

Гельмут подошел ближе и увидел толстого гнома с длинной седой бородой. Он упирался руками в бока и презрительно смотрел.

— Не найдешь ничего, говорю.

— Но ведь где-то кончается эта рука, — возразил Гельмут.

— Дурак ты. Это же царь Михаил Бесконечные Руки! — рассмеялся гном и убежал в кусты, затем высунулся из зарослей, показал язык и добавил: — Этот сон стал слишком глупым. Глупее некуда, — и исчез.

Гельмут пошел дальше.

Когда из-за горизонта стало выползать ярко-алое солнце, лес закончился, и впереди появился невысокий холм: дорога шла вверх.

Поднявшись на холм, Гельмут увидел старую деревянную телегу, запряженную тощей кобылой с торчащими ребрами. На телеге сидел мужик в рваной телогрейке и ушанке набекрень. Он дремал сидя, не выпуская из рук вожжи.

В пустой телеге на небольшой подстилке из соломы лежала рука, прикованная кандалами к доске.

Гельмут подошел к задремавшему мужику и тронул его за плечо.

— А? Что? — встрепенулся мужик. — Что такое?

Он беспомощно хлопал глазами и озирался вокруг.

— Доброе утро, — сказал Гельмут. — А что вы везете в телеге?

Мужик протер красные глаза, лениво зевнул, не прикрывая рот, поправил на голове ушанку.

— Сам видишь, — ответил он. — Злодея опасного везу, звать его — Сенька Красные Штаны. Лецидивист. Всю округу в страхе держал: у кого кошель подрежет, кого на деньги обманет, а кого и ножом пырнет. Вот давеча ко мне в хату забрался, а я его и связал! Сейчас везу в городок под названием Синицын Двор: большие деньги за него дают.

Гельмут рассмеялся:

— Да нет у тебя там никакого злодея. Сам посмотри: у тебя там рука царя Михаила Бесконечные Руки.

Мужик обернулся и ахнул:

— Батюшки! Сбежал! Сбежал, подлец! Ух и хитрая скотина, да ты ж зараза! Что ж теперь делать буду! Ах ты скотина, ах ты сволочь!

Гельмут молчал. Мужик спрыгнул с телеги и бегал вокруг, хватаясь за голову.

— Негодяй! Подлец! Уж я тебе! Спрыгнул, значит, и руку царя вместо своей пристегнул! Зараза ж ты гадская, поймаю снова — убью нахрен!

Мужик сел на землю и заплакал.

— Слушай, — поднял он вдруг взгляд на Гельмута. — А давай-ка ты мне поможешь этого Сеньку снова найти и изловить. Деньги пополам поделим. И руку эту тебе отдам. Идет?

— Идет, — согласился Гельмут.

— Отлично! — обрадовался мужик. — Садись в телегу, и поедем в Синицын Двор, он наверняка туда убег!

— А где этот Синицын Двор?

— Рядом совсем, тута, за этой горкой дорога, потом направо и полдня ехать по прямой, а потом налево и через мост. К вечеру доберемся!

— Поехали, — сказал Гельмут и забрался в телегу. Рука царя лежала рядом и нервно подергивала пальцами.

Они ехали целый день. По пути мужик рассказывал Гельмуту какие-то дурацкие истории, тут же забывал их и повторял раз за разом. Иногда он путался в деталях, а иногда и вовсе нес какой-то невероятный бред. Солнце уже клонилось к западу, на дорогу легли длинные тени от деревьев.

Они обогнули тополиную рощу и выехали на дорогу, которая вела к реке: Гельмут увидел, что на противоположном берегу высится огромный холм и дорога огибает его, раздваиваясь в разные стороны.

— Сейчас мост переедем, и, считай, уже на месте… — проговорил мужик.

Телега проехала еще десяток метров, и вдруг лошадь резко остановилась. Возничий привстал на цыпочках и от удивления выпустил из рук вожжи.

— Мать честная, — присвистнул он. — Да ведь мост разрушен!

Гельмут приподнялся в телеге. Действительно, от небольшого каменного моста через реку остались только руины.

— Безобразие! — выругался возничий. — Как так можно! Как мы теперь через