Дорога домой - О. О. Щетинин

Хорошо хоть, пойдём мы на Нову через Теллур, а оттуда уже в связке с Ником и его кораблём.

Вот тут я и поняла, что похоже, операция-то эта вроде такая неофициальная-неофициальная, а на деле – это КМБ и Адмиралтейство вместе работают. Вот только почему без МУКБОПа? Непонятно. Но об этом я не Петра Ивановича спросила, а Тима: не хотелось совсем уж дурой перед директором КБМ выглядеть. Тим только фыркнул:

– Бюрократия, – как будто это всё объясняло! Ну я и спросила: в каком смысле, мол. И Тим сказал:

– Марс и Теллур – сообщества небольшие по сравнению с Террой. И что здесь, что там всё решается просто. А на Терре управленцев всяких – выше крыши, все друг друга контролируют, всякие комитеты-комиссии…

– Они что, друг другу не доверяют?

– Раньше, наверное, не доверяли. А теперь всё это просто по инерции сохраняется. Так что это Гейнц и Адмирал могут просто договориться между собой, а привлеки в это дело Терру – и начнётся: да согласования, да утверждения, да соберите подписи членов Комитета по контролю Комиссии по надзору…

– Время потеряем. И утечка возможна, да?

– Умница!

В общем, на «Аладе» у нас теперь практически полноценный экипаж. А самый ужас в том, что все они – и Тим, и Ганс, и Адлер, и Марта с Володей – смотрят на меня, как на капитана. Настоящего. Кошмар. Я же весь полёт буду бояться облажаться. Хорошо хоть, маршрут типовой… Так что я теперь по вечерам ещё и навигацию села изучать дополнительно. Кстати, здесь, на Марсе, обучение через дип-си не любят. Пришлось привыкать работать с книгами и учебниками. Непривычно, но интересно. И, кажется, запоминается всё лучше, вот только времени свободного у меня почти не осталось.

Но ребят в госпитале я навестила. Зар, Эка и Лота у нас на Марсе лечились. Зар меня уже на своих ногах встретил, а Лота и Эка в регенераторах плавали. Значит, пострадали сильно. Эка мне рукой из колбы помахала, бодрая такая, написала, что всё в порядке и скоро она на свободу вылезет. А Лота ещё в искусственной коме была, я её даже не видела.

– Косточки у неё слабые, – пробасил Зар. – Ей почти все рёбра перемололо, ну и лёгкие порвались, диафрагма… А здешние медсистемы на амазонок не рассчитаны, поэтому всё медленно идёт.

Зар это с сочувствием таким выдал, но что-то казалось мне, что пока его подруга лечится, он времени зря не теряет. Я когда приехала-то, он у комнаты отдыха персонала тёрся и медсёстрам глазки строил. Всем сразу.

Времени у меня немного было, так что долго поговорить не получилось. Зар в основном про драку рассказывал и всё превозносил тех, кто погиб. Если его слушать, так получалось, что только они и сражались. Ну и раненых не забывал. Оказывается, у Игрока пол экипажа полегло. Я знала-то офицерский состав «Джокера», а там команды ещё семнадцать человек было.

– Эх, Роя жалко. Ну да он уже с предками. Бражку пьёт и с девами своими развлекается. Знатно мы порубились, я тебе скажу! И трофеи достойные взяли. Ребятам необидно будет… Думали, «Джокеру» хана. Вот и пошли на абордаж. Но нет. Не шарахнул. Папа Боб удержал энергокуб.

Я про бой Зара расспрашивать начала, но от тут мало чего мог сказать, он всё больше про абордаж рассказывал. Ну, ничего, я с Игроком и с Кай потом поговорю. Уж раз я капитан настоящий, надо учиться.

Мы поговорили, и Зар спать ушёл. Сказал строго так: «У меня режим». И судя по тому, что пошёл он не к своей палате, а к комнате медперсонала, на самом деле в койку собрался. Правда, не один.

Жаль, с Игроком и остальными не пересеклись, они на орбите были: «Джокера» на Олимпике ремонтировали, на спутнике. Тут вопросов нет, могла бы – тоже с верфей не вылезала бы. Но у меня всего несколько раз туда доехать получилось, а так – то учёба, то тренировки. А ещё я помнила, что обещала станцевать для Первых. А такими обещаниями не разбрасываются.

Ганс прошёлся по комнате, вернулся к столу, вытащил из принтера очередную распечатанную фотографию. Уже четвёртую фотографию из музея, которую он не помнил.

Сначала Оберонец. Потом – орбитальная база «москитов». Ганс первый раз видел такую конструкцию. Больше всего она походила на рыбий скелет, на «рёбрах» которого были пришвартованы МДЧ и МД. Судя по всему, отстреливались они с пилонов мгновенно. Третья фотография… О ней отдельный разговор. И вот эта, четвёртая, его сегодняшняя находка. Какая-то стройка. Всё на том же Обероне, судя по всему.

Ганс ничего не говорил Тиму и Инге. Пока не говорил, но наверняка скажет. Они были единственными, кто не сочтёт его больным. Судя по всему. Происходило… Что происходило? Он не понимал.

Ганс открыл холодильник, достал банку пива и прижал к голове. Она была приятно холодной и очень реальной. В отличие от всего вокруг.

Сегодня он «случайно» засветил третью найденную старую фотографию перед отцом, тот, конечно, заметил и одобрительно хлопнул Ганса по плечу:

– Молодец. Тебе с ребятами работать, так что вспомни историю, им многое может быть интересно.

– А кто это? Вот эта, чернявая?

На фото две смеющиеся девушки обнимали чернокожего парня в футболке с портретом Че Гевары. На парне был берет, такой же, как на команданте, на плече – автомат. Девушки одеты как-то странно: вроде в военной форме, но без знаков различия. У них, кстати, тоже было оружие – пистолеты в кобурах. Двоих на фото сложно было не узнать: Марк Гомаро и Марина Ланге-Орлова, правая рука у неё почему-то была забинтована. А вот вторую девушку – скорее, женщину – Ганс не знал. Она была старше и Марка, и Марины, темноволосая, спортивная, улыбка вроде приветливая, а взгляд даже на фото – колючий, пронизывающий.

– Понятия не имею, если честно. Террянка какая-то, судя по всему.

– Ну да, ну да.

Ну да, всё просто. Вот только один момент. Вернее, два.

Во-первых, место, где сделана фотография. Это явно Терра, на заднем плане видно очень много воды – море, и деревья со странными листьями. Пальмы, кажется. Скорее всего, это Куба, родина Марка Гомаро, но… Но было ещё и «во-вторых»: Ганс много раз читал биографии участников первой экспедиции и знал, что Марина Ланге ни разу не была на Кубе, Марк Гомаро познакомился с ней только на Марсе. А тут выходило, что он хорошо знал одного из двух пилотов первого «Лебедя». Но… Но этого не могло быть. Если только…

Надо срочно найти кого-то, кто видит, как он. Иначе… Иначе придётся допустить, что он сошёл с ума. Или стал жертвой какого-то дурацкого розыгрыша. Но чьего? И зачем? Кто ради розыгрыша будет подделывать фотографии, менять данные в архивах? Да такой возможности нет даже у его службы! Архивы, память – это святое. Если только…

Если только это не розыгрыш, а проверка. Какая-то подготовка. Но проверка на что? Нет, оно понятно, раз проверка, значит, предстоит задание, причём связанное с нагрузкой на психику…

Стоп! Его включили в экипаж к Инге, предстоит полёт на Нову-17 и розыск чужаков, которые… Ну конечно! Он подробно изучил материалы дела. И рассказ Инге, и данные Адмиралтейства. Чужаки умели влиять на сознание и чувства людей. То, что проделала Ведьма с одним из шерифов, нельзя объяснить простым внушением. Даже амазонки на такое неспособны, даже лайры, даже феи. Они скорее подчинили бы шерифа, приковали к себе, превратив в тупое послушное орудие. Ведьма же не просто вложила ему в голову историю, она ещё и заставила его в неё поверить, искренне, убеждённо! Она походя перекроила всю систему мира бедолаги. Насколько знал Ганс, шериф окончательно так и не пришёл в себя, хотя прошло уже много времени.