Бойфренд из книг - К. С. Килл

слишком неожиданно, и от этого чересчур застенчиво.

После нескольких секунд первая застенчивость проходит. Как только его горячее дыхание касается моего носа, а моя рука оказывается на его футболке, он отзывается на мое прикосновение, и я забываю спросить себя, кто же из нас кого целует. Забываю, почему отказывала себе в этом с тех самых пор, как предоставила Доновану доступ к своему телу.

Музыка из его стереосистемы заглушается звуками, которые издают наши губы. Остаются только нежность и тепло.

Когда между нашими лицами появляется достаточное пространство, взгляды обмениваются сообщением, смысл которого ускользает от меня.

– Доволен? – хриплю я, задыхаясь.

Казалось, он просто кивнет и отступит на шаг назад, но неожиданно две горячие ладони обхватывают мои щеки, и восхитительный рот дарит мне новый поцелуй.

В одно мгновение мой разум тает, как снег на солнце. Мне следовало бы покончить с этим дерьмом, но мой язык больше не может быть пленником, он жаждет свободы, в которой у меня нет ни сил, ни желания отказать ему.

Наши губы сливаются, Донован так сильно нависает, что моя поясница ударяется о стол. То, как его язык реагирует на мой, неописуемо. Мне не хватает воздуха, чтобы упорядочить свои мысли и выразить то, что происходит сейчас на кухне.

Руками хватаюсь за край стола, последний оплот, который меня поддерживает. Его пальцы обхватывают мой затылок, притягивая еще сильнее, другая ладонь обнимает мою талию, и наши бедра плотно прижимаются друг к другу.

Он повсюду, давит и разжигает самые чувствительные области моей анатомии. Сжимаю стол так сильно, что ощущаю покалывание в локтях, но если отпущу, если последую за безумным желанием обвить руками его шею, то потеряюсь в яростном торнадо, бушующем вокруг нас. Ему совсем не нужно проверять, насколько он готов к вечернему поцелую… он выше всяких похвал, чего я и боялась.

Он так сильно врезается в меня, что мои ягодицы скользят по столу. Теперь, когда он так близко, я хочу лишь одного: чтобы он добавил к этому уравнению то, чего я обещала себе больше с ним не делать. О! Давай, только один разок.

Зарываюсь пальцами в его волосы и сцепляю ноги за его спиной. Он со мной на одной волне – прижимается к моей промежности, и я без смущения повинуюсь. Он впивается в мои локоны, разрушая прическу.

Одной рукой держусь за стол, другой пытаюсь нащупать и вытащить край его футболки. Отвечаю сладким стоном, когда он начинает посасывать мой язык и…

– Эй, Дон! Папочка вернулся! – вдруг раздался голос из гостиной.

Не знаю, слишком ли сосредоточен Донован на мне, или ему просто плевать на появление Адама, но он не перестает вертеть языком у меня во рту. На меня же вторжение его друга действует как ведро с ледяной водой. Поворачиваю голову, чтобы избежать его поцелуя, и машу ногами, показывая, чтобы он отошел.

Он неподвижно навис надо мной, запыхавшийся, с отсутствующим взглядом, как будто только что выиграл трудный матч. Его рот выглядит разбухшим, а зрачки похожи на ослепительные калейдоскопы. Какая же я тупая, ведь так и знала, что этим закончится.

Он кажется таким красивым, что мое сердце бунтует. Дважды хлопаю его по груди, он моргает и отступает. Слишком медленно. Адам вошел на кухню, а я все еще наполовину лежу на столе. Слева от меня раздается его приглушенный смех. Черт!

Бросаюсь вперед и встаю настолько резко, что сводит пресс.

– Привет, Кэрри, – дружелюбным голосом произносит Адам.

– Да, да, – почти кричу я, подбегая к своей сумке.

– Извините, что прервал вашу…

– Ты ничего не прерывал! – отрезаю я, взваливая сумку на плечо. – Мы просто репетировали. Ну вот. Сегодня вечером все пройдет хорошо. Ты будешь на высоте. Донован. Вот так.

О! Заткнись уже, дура!

Поправляю волосы раз десять. Пытаюсь скрыться за насмешкой, но каждый мой жест выдает меня. Почему я не могу выглядеть расслабленной, черт возьми?

Преодолевая неловкость, замечаю лужу молока у подножия стола, вытекающую из упаковки, которую я разлила, пока мы… О! Дерьмо!

– Тебе все еще нужно в торговый центр? – спрашивает Адам, поглядывая на нас.

Мое сердце бьется с бешеной скоростью, я запрещаю своим глазам смотреть на Донована. Конечно, ему нужно в торговый центр, как вы и договаривались! Планы не изменились. С чего бы им меняться? Это был всего лишь тренировочный поцелуй. Спланированный от начала до конца. У меня есть самоконтроль. Почти. Наверное.

Дрожу и задыхаюсь. Оказавшись в ловушке между разумом и неконтролируемыми реакциями собственного тела, я говорю первое, что приходит в голову:

– Не забывай, парень: никакого галстука.

– Да, я понял, – отвечает Донован далеким голосом.

– Ладно, ухожу, – с раздражением заявляю я.

Киваю в знак прощания и срываюсь с места.

Голова кружится, когда захлопываю за собой дверь. Спускаюсь этажом ниже и сажусь на лестнице. Хочется кричать. Пожалуйста, Кэрри, возьми себя в руки.

Я же говорила, что это плохая идея – целовать его. В первый раз, когда мы переспали, я даже не задавала себе никаких вопросов. Это было просто приятное времяпрепровождение, не нужно было целовать его. Я ведь совершенно серьезно сказала ему, что считаю это слишком интимным для простого секса время от времени. Постепенно все больше и больше я чувствовала желание прикоснуться к его губам, но какая-то осторожная часть меня сдерживала этот порыв. Вот почему я так хотела, чтобы он поскорее нашел себе милую девушку, созданную для него. Я знала, что может произойти, если позволю все усложнить. Один поцелуй – и стало очевидно, что мне это слишком понравилось.

Единственное, что меня успокаивает, – это уверенность в том, что он не рассматривает меня как вариант. Мы просто… странные друзья, у которых, в конечном итоге, нет ничего общего, кроме высосанных из пальца проектов. Он ищет меня, я смеюсь над ним, и точка.

Какая-то часть моей совести искренне надеется, что его история с Шайенн официально начнется сегодня вечером, чтобы я уже могла дистанцироваться от него и всего, что он во мне пробуждает. Но мой злой двойник, который предпочитает забыть, почему я до сих пор твердо намерена оставаться одинокой еще хотя бы несколько лет, заставляется родиться в моей голове множеству бессмысленных слов, от которых у меня поднимается боль в груди. Это сильнее меня. Представляю себе их свидание, и все внутри переворачивается. Мне нельзя об этом думать. Повторяю это каждый раз, видя, как страдает мама.

Мне известен только один способ прекратить об этом думать: пойти с Лоис в Джава-Бар и утопить в алкоголе ту Кэрри, которую мне удавалось до сих пор прогонять.

18. Донован

Едем или нет? – спрашивает Адам, перебирая стопку салфеток.

Наблюдаю, как он вытирает лужу молока на полу, а в глубине души представляю, как выбегаю из дома, догоняю Кэрри и продолжаю то,