Имперец. Земли Итреи - Михаил Павлович Игнатов

велик. Чем больше купол, тем больше в него попадёт молний. Но глупо...

— Сколько длится это Бедствие? День, два, месяц?

— По-разному, но не месяц. Тем более она первая и раньше времени. Наверное... День, как ты и сказал, — с горечью добавила. — Но мы не доживём и до обеда.

Я зло оборвал её:

— Куда ты денешься.

Первым на скудную щетину травы лёг шар Призрачного Барьера. Жаль, что я ничего не могу с ним сделать, кроме как активировать и отменить активацию. Уверен, будь здесь Берек...

Я оборвал сам себя. Берек погиб. Очень давно и далеко отсюда. Но у меня здесь есть другой талант в артефактах.

— Фатия, у этого Барьера есть возможности меняться?

Она утёрла слёзы ладонью, переспросила:

— Что значит меняться?

— Ну, скажем, пропускать людей и останавливать только эти твои молнии?

— Мои молнии?

Фатия зло прищурилась, но шагнула к шару Барьера, вцепилась в него дрожащими пальцами.

Я довольно кивнул, сам же продолжил лихорадочно копаться в кисете. Жаль, что почти всё, что у меня есть, это сложные защитные и маскировочные формации, доставшиеся мне от семейки Саул. Они хороши, когда нужно перегородить ход в пещере или оградить стоянку от лишнего внимания Зверей, но вот...

Зверей? Я оторвался от кисета и поднял взгляд на Фатию:

— А что за птицы, про которых ты упомянула?

Она коротко ответила:

— Молниевые Раух. Они любят такие бури, наслаждаются ими. И охотятся на всех, кого такие бури настигают или кто решается к этой буре приблизиться.

Я медленно кивнул. Значит, пригодится и формация Саул.

За Призрачным Барьером будет стоять она, восемь флагов для стоянки. Затем первый из Звёздных Барьеров. Или внутри него? Следом второй и последний Звёздный Барьер. И Фатия тоже сможет вливать в него энергию. Сначала из моего артефакта, после из своего средоточия. Затем настанет черёд духовных камней. Всё это шаг за шагом должно выиграть нам время.

Знать бы ещё, сколько точно всё это нам его даст?

Я вздохнул, но тихо, чтобы Фатия не услышала, а затем спросил:

— Как успехи?

Она подняла бледное лицо, попыталась улыбнуться:

— Ну кое-что у меня вышло, но не рассчитывай, что этот Барьер протянет сутки.

— А до обеда?

— Тоже не рассчитывай.

Фатия поднялась, сжимая в руках шар артефакта, подняла голову вверх, к небу.

Его уже заволокло пылью, закрыло от нас синь и солнце. Мрачная стена бури уже не просто нависала, а готовилась опрокинуться на нас. Вместе со всеми сотнями молний, что били внутри неё.

Никогда столько не видел. И никогда не видел, чтобы они рождались не из облаков, а из пыли.

Ветер становился всё сильней, рвал одежду, швырял песок в глаза. Я огляделся, проверяя, всё ли поставил. Жаль, что Фатия не успела поглядеть все остальные флаги формаций. Может, смогла бы что-то улучшить. Это ведь тоже артефакты, верно? Ничего, пусть действует сейчас. Вспомнив, шагнул к ней, вложил ей в руку не только Флаги, но и артефакт с запасом энергии. Приказал, перекрикивая громовые раскаты:

— Будешь вливать в последний наш Барьер.

Она молча кивнула, не отводя взгляда от мчащейся на нас стены пыли, молний и грома.

Шар артефакта засиял в её ладони за вдох до того, как в нас ударила первая молния.

Громовой раскат чуть не сбил с ног. Это было почти так же, как струна от голоса Изарда. Только она была тиха, а это... Я ощущал себя словно гонг, по которому ударил ретивый ученик. До сих пор внутри всё дрожало. Фатия и вовсе уронила артефакты, ухватилась за уши. Из-под её пальцев потекла кровь.

Я мазнул себя по щеке и шее, где ощущалось тёплое, поднёс пальцы к глазам. Тоже кровь.

Но задумка всё же удалась.

Молния растеклась по куполу Призрачного Барьера. И почему-то и не думала гаснуть, окутала его фиолетовой сеткой, медленно стекая на землю.

Трава там сразу чернела. Не знаю как насчёт прохождения людей через наш Барьер, но его размер Фатия точно изменила. Раньше он был огромным, на тысячи шагов. Сейчас же кипящая от молний земля очерчивала круг едва ли в пятьдесят шагов шириной.

Наконец, молния угасла.

Тряхнув головой, я отправил лечебную технику сначала в себя, затем в Фатию. Три вдоха и звуки вернулись. Стоны Фатии, десятки сливающихся в единую какофонию ударов молний вокруг нас.

Вот одна вонзилась в землю в пяти шагах от границы нашего Барьера, раскинула в стороны плети, доставая до него, и тоже и не подумала сразу гаснуть. Напротив, с оглушительным шипением поползла вверх по куполу, заставляя его басовито гудеть.

Фатия покачала головой и крикнула:

— Долго не протянем. Слишком слабый артефакт!

В другое время я бы с ней поспорил. В конце концов, этот артефакт недавно не дал вырваться двум десяткам Мастеров. Но то другое. Не тогда говорить о силе защитного артефакта, когда вокруг бьют молнии толщиной в меня и длиной в тысячи шагов. Одна такая не оставит от меня и пепла.

Невольно вспомнился рассказ Клатира о Небесных Испытаниях, которые должен перенести Повелитель Стихии. Я боюсь вот этих, почти простых молний, которые не могут пробить слабый защитный артефакт. А молнии Испытания пробивают барьеры формаций, что огораживают Пояса. Вернее будет сказать, накрывают Пояса. Они ведь уходят и вверх.

И тело идущего должно перенести подобный удар?

Я даже не могу поверить в то, что это возможно. Неудивительно, что сектанты попытались найти способ обмануть эти испытания. Кто в здравом уме, вообще, встанет под молнию, способную пробить формации Древних?

Мы бы тоже с Фатией выбрали оказаться где-нибудь в пещере, а не стоять посреди пустоши и не принимать на себя всё буйство этой бури молний. Неудивительно, что она назвала его бедствием. И неудивительно, что здесь так мало травы и деревьев. Если в тебя каждый год лупят такие молнии, то здесь и семена выживут в земле с трудом.

Молнии били часто, густо, расползались плетями по земле, обращая всё в пепел и заставляя землю кипеть. А Фатию с тревогой подносить к глазам шар артефакта.

Приказать ей влить в него запас энергии или нет?

Отвлекая меня от мыслей, раздался какой-то новый звук.

Я вскинул голову, пытаясь в этом грохоте и пыли разобрать, что это было. Лечить нас я уже перестал. Но моё тело крепче, чем тело других идущих, и я словно свыкся с ранами, которые наносили раскаты и что-то всё равно