Девочка у моста - Арнальд Индридасон

Возвращаясь к себе в комнату этим вечером, он обнаружил в кухне незнакомого человека примерно одного с ним возраста, который спросил, не он ли Эймюндюр. Сначала он не стал говорить ни да, ни нет, поскольку был не обязан сообщать это первому встречному. Потом, однако, он кивнул:

–Да, это я. А что?

Тот человек объяснил, что узнал, где он снимает жилье, поскольку разыскивал его, чтобы обсудить одно дело, если, конечно, он не против.

–Так как, говорите, вас зовут?– спросил Эймюндюр.

–Конрауд,– ответил тот.– Насколько я понимаю, году в шестидесятом вы жили на Скоулавёрдюхольте. Верно?

–А вам-то какое дело?..

Откровенная бестактность его гостя не смутила:

–Вы проживали в одном из ниссеновских бараков с вашим отцом и его сожительницей, которая, как я выяснил, являлась… хозяйкой дома, так скажем. У нее была дочь…

–Да,– кивнул Эймюндюр, продолжая движение вдоль коридора к своей комнате.– Однако у меня нет времени, да и рассказывать мне не о чем.

Конрауд поднялся и занял позицию на пороге кухни.

–Я хотел порасспросить вас о вашей сводной сестре.

Вместо ответа Эймюндюр извлек из кармана ключ, открыл комнату, вошел внутрь и затворил за собой дверь.

Конрауд остался стоять в коридоре в полном одиночестве, прикидывая, что ему предпринять. Теперь, когда он обнаружил этого человека, отступать ему не хотелось, поэтому он подошел к двери и постучал. Ответа не последовало, и, подергав за ручку, он убедился, что Эймюндюр заперся изнутри. Конрауд обернулся вглубь коридора посмотреть, не идет ли кто, а потом снова постучал, но уже настойчивее, при этом достаточно громко называя Эймюндюра по имени и повторяя, что ему требуется задать лишь несколько вопросов касательно его сводной сестры и происшествия на Тьёднине.

Он подождал еще пару минут, но в конце концов решил не упорствовать – все-таки выламывать дверь и принуждать того человека к беседе он не имел никакого права. Придется набраться терпения, зайти в другой раз и уповать на то, что Эймюндюр будет погостеприимнее.

Конрауд направился вдоль коридора и, уже приближаясь к выходу, заметил, как одна из дверей приоткрылась, а в ее просвете возникло лицо женщины, которой на вид было лет пятьдесят. Она поинтересовалась у Конрауда, зачем он шумит. Тот попросил прощения и сказал, что не хотел ее побеспокоить.

–Вы стучались к Эймюндюру?– спросила она, все еще стоя за дверью,– Конрауд видел ее лицо лишь наполовину.

–Да, но это несрочно. Прошу прощения еще раз.– Конрауд снова двинулся к выходу, окончательно смирившись с мыслью, что пришел зря.

–Вы что-то говорили о происшествии на Тьёднине?– задала она очередной вопрос.– Что за происшествие?

–Да неважно,– ответил Конрауд, слегка удивившись ее настойчивости.– По крайней мере к вам это не имеет отношения.

–А что за сводная сестра?

У Конрауда промелькнула мысль, что толщина стен в этом доме, должно быть, прямо пропорциональна любопытству его жильцов.

–Всего доброго,– только и ответил он.

–Он ведь тот еще подонок,– зашептала женщина.– Он мне угрожал. Нельзя ли его отсюда как-нибудь выселить?

В этот момент дверь в комнату Эймюндюра открылась, и тот вышел на порог, молча глядя на Конрауда и свою соседку. Последняя моментально исчезла за дверью.

–Что вы ей говорили?– спросил Эймюндюр.

–Да ничего,– пожал плечами Конрауд.

–Мне не нравится, когда обо мне говорят за глаза.

–Я этого и не делал,– возразил Конрауд.– Я как раз и пришел, чтобы побеседовать с вами. Дольше нескольких минут я бы вас не потревожил.

–Ну так и не тревожьте, говорить мне с вами все равно не о чем.

Эймюндюр уже собирался захлопнуть дверь, но Конрауд сделал шаг в его сторону:

–Вы жили здесь, в Рейкьявике, когда Нанна утонула?

Эймюндюр нерешительно остановился на пороге, глядя на дверь, за которой скрылась его соседка.

–О чем вы?

–О вашей сводной сестре.

–О моей сводной сестре?

–Да.

Эймюндюр находился в явном замешательстве, но в конце концов кивком пригласил Конрауда следовать за ним в его комнату. Когда тот затворил за собой дверь, Эймюндюр жестом предложил ему присесть на допотопный стул и спросил:

–А почему вы ей интересуетесь столько лет спустя?

–Раньше я работал в полиции,– начал Конрауд, усаживаясь.– Одна знакомая попросила меня изучить подробности того происшествия. Я просматривал материалы дела и наткнулся на ваше имя…

–А при чем здесь эта ваша знакомая? Кто она такая?

–Моя знакомая полагает, что может помочь девочке обрести покой,– объяснил Конрауд.– Она экстрасенс – именно она привлекла мое внимание к случаю с Нанной, и чем больше я погружаюсь в подробности этой истории, тем более любопытной она мне представляется.

Эймюндюр смерил его долгим, тяжелым взглядом.

–Да что вы такое несете?

–Я просто пытаюсь выяснить все возможные варианты того, как развивались события.

–Возможные варианты?

–Ну да.

–В том смысле, что речь не идет о несчастном случае? Я имею в виду смерть Нанны.

–Об этом-то я и хотел вас расспросить,– сказал Конрауд.– У вас никогда не возникало никаких подозрений?

–Нет,– покачал головой Эймюндюр.– А что? Они должны были у меня возникнуть?

–У меня такое впечатление, что по горячим следам расследование было проведено весьма поверхностно, и вывод о том, что девочка погибла по стечению обстоятельств, был сделан чересчур поспешно.

Чем больше деталей я обнаруживаю, тем больше у меня возникает сомнений. Какие у вас были отношения с Нанной? Вы испытывали привязанность друг к другу?

–Да какая там привязанность?.. Я бы так не сказал. У нас ведь была разница в возрасте… Да еще отец перевез меня в этот барак, даже не спросив, хочу ли я там жить. Моя мать умерла, мы остались без дома, вот и… Вы, конечно, меня простите, но я, вообще-то, не понимаю, почему я должен вам все это докладывать.

–А с вашей мачехой? Я имею в виду мать Нанны. С ней вы ладили?

–Ну да. Но мы с ней особо не виделись – в тот период меня и дома-то было не застать. Но обижать меня она не обижала.

–Должно быть, смерть дочери, да еще при таких обстоятельствах, стала для нее тяжелым ударом.

–А как вы думаете?

–Она не винила себя в том, что произошло? Не сокрушалась из-за того, что не уследила за дочерью? Или она обвиняла кого-то еще? Вы не помните? Как она отреагировала на случившееся?

–Ну, расстроилась, конечно,– ответил Эймюндюр.– А как иначе? Да и на их отношениях с моим отцом эта история сказалась. Вскоре он решил от нее съехать – ну и я вместе с ним, разумеется. С тех пор я не поддерживал с той женщиной никаких контактов. Несколько лет я работал за границей, а потом стал ходить в море.