Йохан Кройфф. Моя жизнь - Йохан Кройфф

В годы президентства Лапорты «Барселона» по-настоящему была моим домом, мне было там комфортно. Оба главных тренера – Райкард и Гвардиола, – равно как и технический директор клуба, играли под моим началом, а с президентом у меня была крепкая связь ещё до того, как его избрали. Они все выросли в «Барселоне». Это было очевидно и в ходе переговоров по контрактам. Гвардиола согласился работать за относительно небольшой оклад и смог заработать чуть больше после того, как команда выиграла несколько трофеев. Тот факт, что он с радостью пошёл на такой шаг, свидетельствовал о том, что Гвардиола был человеком «Барселоны» в первую очередь и лишь потом её тренером. Эту формулу я выучил в «Аяксе», кстати говоря. Я вырос в Амстердаме, где основным принципом была низкая гарантированная зарплата, но высокие бонусы по результатам. Таким образом клуб не тратил деньги, которых ещё не заработал. А ты поддерживал своё финансовое благополучие.

Было здорово узнать, что подобная система вводится и в «Барселоне». Клуб, само собой, проводил собственную политику, но также давал мне ощущение, что моё мнение кое-что значит. Так я был не просто напрямую связан с клубом, я чувствовал свою ответственность за его судьбу. В отношении Гвардиолы к делу это тоже просматривалось. Во главе угла всегда стоял клуб, а у него было понимание, что если клуб будет в порядке, то всё остальное приложится. Было очень приятно быть почётным президентом такой организации.

Но продолжения этого не получилось. Спустя несколько месяцев после того, как меня сделали почётным президентом, Жоан Лапорта завершил свою работу с клубом – истёк срок его полномочий, – и члены клуба, сосьос, избрали Сандро Росселя его преемником. Это вернуло в клуб политические игры. Спустя несколько недель после его избрания, в июле 2010 года, меня вынудили уйти с поста почётного президента. Когда я прочёл в газете о том, что новый совет директоров на первом же собрании поставил под вопрос мою позицию в клубе, я сразу насторожился. Потом, когда я услышал, что президент убедил клуб провести обсуждение касательно того, насколько назначение меня на должность соответствует уставу клуба, я сразу сделал выводы и подал в отставку.

Ходили разговоры о том, что новый президент намерен отомстить членам предыдущего правления клуба, и внезапно в «Барселоне» вновь загрохотали политические фейерверки. Даже такой находчивый человек, как Пеп Гвардиола, ничего не мог с этим поделать, и я не был удивлён, когда два года спустя он решил покинуть «Барселону», несмотря на продолжительную успешную работу. Но, к счастью, тогда политика Гвардиолы уже была закреплена в клубе, и была надежда, что она будет успешно работать ещё долгие годы. Его система игры стала важной частью клубной философии.

Именно это я собирался сделать сам, когда начинал работу в клубе в 1988 году, когда «Барселона» была известным клубом с большими деньгами, но с нулём трофеев и бесцветным футболом. Здорово видеть, как эстафетная палочка передаётся следующим тренерам. Сначала от меня Райкарду, а потом от Франка Пепу, продолжившему руководить процессом фантастическим, совершенно уникальным образом. Эта идеология превратила «Барселону» в серьёзный институт. Клуб, символизирующий уникальную футбольную философию.

Конечно, было бы замечательно, если бы «Аякс» рос и развивался в том же ключе, что и «Барселона». Отчасти это было возможно благодаря тому, что у «Аякса» было несколько лет преимущества и футбольная философия, привитая моими старыми наставниками Яни ван дер Веном и Ринусом Михелсом, которые добились идеального сочетания технического развития и профессионализма в клубе. Даже несмотря на то, что «Аякс» уже несколько раз неудачно обращался ко мне за советами, в 2008 году я повторно дал согласие поучаствовать в реорганизации молодёжного сектора клуба. Тогда главным тренером первой команды назначили Марко ван Бастена, но, когда дошло до дела, выяснилось, что он не может в полной мере реализовать своё видение развития клуба так, как он надеялся.

Самой большой проблемой, с которой он столкнулся, стал тот факт, что для реализации задуманного ему нужно было начать перестановки в тренерских рядах, и этот процесс пошел не тяжело. Кто-то предположил, что отношения между мной и Марко стали напряжёнными, потому что мы проповедовали разный подход к тренировкам, но на тот момент причина была не в этом. Хотя условия его контракта с клубом были оговорены ещё в феврале, Марко не смог приступить к работе раньше лета (после окончания Евро), я же по практическим и этическим причинам хотел, чтобы ситуация с тренерами, находившимися под вопросом, была разрешена до 1 апреля. Таким образом у них было бы достаточно времени на поиск новой работы, а «Аякс» мог привести в клуб нужных людей, которые продолжили бы развивать философию клуба и тот стиль игры, что, как я думал, мы будем воплощать в жизнь. Согласно регламенту, если не совершить перестановки до начала апреля, то в следующем сезоне менять кадровый состав будет уже нельзя, а значит, драгоценное время будет упущено. Марко полагал, что всё складывается слишком быстро, и не соглашался со мной в выборе наилучшего варианта действий при найме новых сотрудников, так что, когда я не смог его убедить, я вышел из игры. Конечно, я был очень разочарован таким исходом, но, если бы это подвело черту под нашей с Марко дружбой, то стало бы проявлением невероятного малодушия.

После этого моё влияние на процессы в «Аяксе» шло на убыль. Каждые пару месяцев меня приглашали в Спортпарк Де Тукомст, тренировочный центр и молодёжную академию «Аякса», обычно для того, чтобы посмотреть на игру резервистов или детей из категории А1 или чтобы посмотреть тренировку. До и после этого я общался с игроками в трапезной. В старые времена мы всегда говорили, что «вышли с заднего двора», под двором подразумевая Спортпарк Ворланд, территорию позади стадиона «Де Мер», где тренировались и играли младшие составы и которая представляла собой просто несколько полей и столовую. Территория и правда была слишком маленькой, и когда «Аякс» перебрался с «Де Мера» на «АренА», тренировочный комплекс тоже переехал. Сегодня «двором» называют Де Тукомст, который тоже так или иначе расположен позади стадиона, пусть и в паре километров пути. Там я всегда встречался с людьми, с которыми вырос в «Аяксе», людьми, которые, на мой взгляд, олицетворяют клуб и которые, как я чувствовал, дорожат духом клуба, таким, каким он мне запомнился в бытность игроком и тренером.

За тем столом, как в прошлом в Ворланде, футбол всегда был главной темой для обсуждений, и порой там велись очень жаркие дебаты о том, как можно улучшить сложившуюся в «Аяксе» ситуацию. Примерно в то время игроки и сотрудники клуба стали указывать на то, что дела в клубе идут неважно и что «философия «Аякса» всё чаще и чаще приносится в жертву. На тот момент минуло уже больше десяти лет с той поры, как мы ещё пребывали в когорте лучших европейских команд, и несмотря на то, что домашний стадион стабильно собирал пятидесятитысячные толпы болельщиков на матчи, ни один из нас не понимал, почему люди внутри клуба так легко отдалились от фанатов и тех ценностей, на которых был построен клуб.