INFERNAL - Алексей Вилков

Признаться, я ждал его звонка. Сыскные псы так просто не отвяжутся, да и сам Цербер предупреждал, что у него длинный список вопросов. Я же безоговорочно решил, что начну вести собственное расследование её смерти, буду следовать оставленному посланию и обязательно разгадаю тайну. Два дня меня никто не беспокоил, и Лиза не выходила на связь, а Адель словно канула в Лету.

Я надеялся обрести свободу, но следователь вернул меня в суетный мир, назначив встречу, но не на допросе в прокуратуре. Формально ко мне не придерёшься, и о моем алиби Звонарёв был оповещён. Дело шло к закрытию. Никаких улик, кроме тайн и загадок – уголовное дело не заведёшь. А если и заведёшь, то пора закрывать – глухарь, как выражаются оперативники. Как мне удалось так чисто замести следы? Без влияния нечистой силы и помощи Лизы явно не обошлось.

Навязчивый и принципиальный следователь сдержал обещание и пригласил меня на очную ставку, от которой я не мог отказаться, что означало бы мою вину и чистосердечное признание. Не в убийстве, конечно, но в сопричастности и пособничестве, в сокрытии значимых фактов и улик. Мне предстояло во что бы то ни стало расставить со следователем все точки над i.

Звонарёв предложил отобедать в «Муму». Слишком попсовое место, но на оклад следователя не разгуляешься, а скорее, это для конспирации, и я представителю правосудия не перечил, иначе себе дороже выйдет. Где ещё общаться с нашим правосудием, как не в «Муму»? Символичное место и символичный бренд. Мне предстояло превратиться в Герасима и притвориться глухонемым или перевоплотиться в невинную собачонку и камнем залечь на дно. Одно из двух.

Пройдясь по стойке с узкоглазыми поварами, я вспомнил себя в далёкой школьной столовой, где покупал щи и гречневую кашу с котлетой. «Щи да каша – пища наша», «Поел – убери за собой», словно напоминали плакаты, соответствуя духу «Муму», но к их чести посуду убирали специально обученные люди, что есть несомненный плюс.

Напрасно я набрал полный поднос жратвы. Умный Звонарёв ограничился прохладительными напитками. Я же точно от волнения проголодался. Первый раз общаюсь со следователем в качестве свидетеля, а, возможно, и подозреваемого, но об этом он не заикнётся. Мне известно, как общаться с оперативниками и адвокатурой – говорить надо неопределённо, ни да, ни нет, всегда неточно, всегда с натяжкой: не помню, не знаю – лучший ответ в таких ситуациях. Всё сказанное может быть использовано против меня – об этом я также предупреждён и тактику выбрал правильную. И если не в идеале, то старался следовать выбранной линии поведения. Нутром чуял, что она самая верная, самая заковыристая. С волками жить – по-волчьи выть, и если следователи волки, то почему бы и мне не облачиться в их шкуры.

Звонарёв поджидал меня под карнизом, где приличное расстояние от соседей, но в шумном зале «Муму» нас и так никто не услышит. Неужели на это и рассчитывал старый волчище, используя проверенные методы?

– Вы не так уж удручённо выглядите после похорон, – заметил он, когда я раскладывал поднос на столе.

– Стараюсь. Жизнь продолжается. Но от депрессии мне не избавиться.

– Она очень была близка вам?

– Лиза? Наверно, раз мы жили вместе.

– Вы ничего странного не замечали в её поведении и поступках?

– Знаете, она сама была с прибамбахом. Это меня и увлекало.

– Вам нравятся странные женщины?

– И не странные тоже. Я вообще люблю женщин, но Лизу любил особенно. Собирался сделать ей предложение. На днях состоялся бы юбилей нашего знакомства. Но отпраздную юбилей я уже без возлюбленной.

– Вам не кажется, что и это весьма необычно?

– Стечение обстоятельств. Трагическая случайность.

– И только?

– Послушайте, уважаемый гражданин Звонарёв! Если вы обладаете ценной информацией, то поделитесь со мной! Я готов оказать посильную помощь следствию. Вы думаете, мне по фигу, когда любимая кончает с собой в преступном борделе? И я ещё сдерживаю себя и не рыдаю вам в жилетку. Поверьте, я очень чистоплотный и сентиментальный человек.

– А чем вы занимаетесь?

– Вам наверняка всё известно. Я занимаюсь музыкой.

– Вы музыкант?

– Я занимаюсь её раскруткой – промоутер. Организую концерты, гастрольные туры. А так у меня ни слуха, ни голоса. Но это сейчас далеко не главное. Опустим подробности.

– Судебно-медицинская экспертиза показала, что у вашей избранницы обнаружены…

– Прошу вас, не продолжайте. Уважаемый эксперт обо всём успел доложить. Я его за язык не тянул – это его сугубо личная инициатива.

– Значит, вы в курсе?

– В курсе чего?

– Что ваша девушка, скорей всего, занималась коммерческим сексом.

– Я не верю в это.

– Но как она оказалась в подпольном притоне?

– На этот вопрос должны ответить мне вы.

– А вы мне ничего не должны ответить?

– Если б я знал. Я был бы полным идиотом, если б предполагал, что моя Лиза была невинной бедной овечкой. И полнейший дурак понял бы, что она жила двойной жизнью. Но до вчерашнего дня я не имел об этом ни малейшего понятия. В каком-то смысле смерть – это расплата за её грехи. Я верующий человек и вижу некую предопределённость. Ничего просто так не бывает.

– Это схоластика.

– Это жизнь.

– Раз так, я открою один секрет. Её смерть – не первый казуистический случай. В Москве за последние полгода покончили с собой при весьма странных обстоятельствах больше десяти женщин. И половина из них были найдены в подобных злачных местах с похожим антуражем и стилем. Всё повторялось с примерной точностью. И все девушки были весьма недурны собой.

– Не так много для десятимиллионного города. Тот же ваш потрошитель хвастался большим числом самоубийц.

– Но и не мало.

– Возможно.

– А что это за татуировка была на спине вашей возлюбленной?

– Обычный рисунок. Непонятный иероглиф: змея – символ мудрости, и непонятный набор букв – тоже какой-то символ. Что-то из буддийской философии или нечто подобное.

– Она нанесла её при вас?

– Нет. При нашей встрече Лиза уже имела тату. А что?

– У нескольких самоубийц были точно такие рисунки.

– Это модно. Или теперь вы скажете, что это не случайно? Я отвечу – это схоластика. Вы скажите – это жизнь?

– Это голые факты.

– Возможно.

– Как же вы целый год прожили с женщиной, но так ничего о ней не узнали? Ни о её прошлом, ни о её родителях?

– Сам удивляюсь! Я слишком сильно её любил, что её прошлое меня не особенно волновало. Кстати, на похоронах объявился её дядя. Некто Игнат Миндаль. Может, он прольёт свет на её тёмное прошлое? Он оставил свои координаты. Запишите? А то я их удалю. Неприятный тип этот дядя. Несколько лет не видел племянницы, а живёт в соседнем округе. Вам не кажется это странным?