Не проси ее петь о любви - Екатерина Радион

Иногда заходила сестра и старшие братья, но в их взглядах читалась лишь жалость временами с примесью сожаления, и Илви гнала их от себя, не желая чувствовать себя еще более ничтожной, бесправной и беспомощной. Она хотела видеть лишь одного человека, заглянуть не забинтованным левым глазом прямо ему в глаза, увидеть в них сожаление и тепло, которое в них было всегда. Но Раульфан Жерро не пришел ни в первую декаду, ни во вторую, а потом она перестала ждать.

На все вопросы ей отвечали, что Ран занят. Илавин злилась, не понимая, как может быть что-то важнее, чем твой лучший и единственный друг. Друг, с которым нипочем любые сложности. Как так? Тогда-то и зародилась в ее душе боль от предательства и непонимания, которая отравляла сознание, превращая реальность в вымысле.

Воспоминания были холодными и липкими, напоминали воду в горной реке, дружелюбную на первый взгляд, но на самом деле опасную. Илавин зажмурилась и подставила лицо под теплый душ, силясь согреться. Монотонный стук капель по плитке и стеклянной двери успокаивали. Волшебнице даже на мгновение показалось, что вода смывает и уносит прочь обиды и боль.

Натеревшись хорошенько мылом и почувствовав себя свежей, она птичкой выскользнула из душа, надела новое платье и улыбнулась. День обещал быть прекрасным.

“Точно, напишу Тэми и отправлю через центральную почту. Посоветоваться все же надо! Я совсем не понимаю себя, как мне других-то понимать?” – весело подумала Илавин, уселась за стол, достала лист бумаги и карандаш и принялась писать, старательно подбирая слова.

“Дорогая Тэми!”

Волшебница задумалась, покусала кончик карандаша, смотря в окно. Илавин недовольно нахмурилась. Кактум умудрился вымахать на две ладони за ночь, и скромных познаний в ботанике хватало для того, чтобы понимать: это не нормально! Впрочем, долго размышлять над этим не хотелось, и Илви вернулась к письму.

“Мне кажется, что все в моей жизни идет наперекосяк… Раульфан, я его ненавижу!..”

Илавин встала и заходила взад-вперед по комнате, пытаясь разобраться в собственных чувствах, в странной смеси ненависти и безумной привязанности, обиды и любви, той самой, которая требовала бросить все прямо сейчас и пойти поговорить с мужем. Но сначала письмо!

Замерев у окна, Илви бросила короткий взгляд на улицу. В темном переулке стоял человек в плаще. Неожиданно он снял капюшон и посмотрел прямо в глаза волшебнице. Илавин почувствовала, как ее сердца коснулась ледяная рука, сжала до боли. Девушка вскрикнула и зажмурилась.

“Идем со мной. Я уведу тебя в прекрасную страну, где нет боли и страданий. Подчинись мне, избранная. Спустись, выйди на улицу. За тобой придут…”

Голос незнакомца прозвучал в голове приказом, просьбой и приглашением. Илавин безвольно выронила карандаш, накинула плащ и, глядя перед собой невидящим взором, спустилась по лестнице.

Каким-то чудом разминулась с мужем, только на выходе возникли осложнения. Одна из горничных окинула Илавин скептичным взглядом, уперла руки в бока и преградила путь.

– Куда это ты? – сурово спросила она волшебницу.

Илавин замялась, не зная, что ответить. Ответ пришел откуда не ждала.

“Я хочу посидеть на лавочке. Погода обещает быть хорошей!” – прозвучал в голове голос незнакомца. Илавин моргнула и покорно повторила:

– Посидеть на лавочке хочу. Хорошая погода.

– Ясно, – недовольно бросила ей горничная. – Маску надень, не хватало, чтобы ты подхватила заразу.

Илавин кивнула, с благодарностью натянула на лицо марлевую повязку, надела начищенные сапожки, положив тапочки в корзину для дезинфекции, и вышла на улицу.

В лицо ударил порыв свежего ветра, он подхватил светлые пряди, пощекотал шею.

“Что я делаю? Надо вернуться?” – рассеянно подумала Илавин, присаживаясь на маленькую лавочку. Но никуда не ушла. Под лучами сонтума она разомлела, провожая ленивым взглядом случайных прохожих.

– Идем, – кто-то протянул ей ладонь в перчатке.

Волшебница покорно кивнула, не думая о том, сколько она просидела на улице, куда ее ведут, только покрепче ухватилась за руку незнакомца и безмолвно пошла за ним.

Хвост двадцать восьмой. Похищение?

Илавин пропала. Ран пытался уговорить себя, что все в порядке, и Илавин просто отошла на соседнюю улицу. Хватило его ненадолго, уже через десять минут он развернул масштабные поиски. Масла в огонь подлила и Морилин, добавлявшая своими охами и вздохами волнения.

В одно мгновение поднявшись на четвертый этаж. Ран еще раз пристально осмотрел комнату, заглянул в шкафы и под кровать, в отчаянии думая о том, а не заиграло ли у него жены детство в одном месте. Увы, не заиграло. Его взгляд наткнулся на валяющийся на полу карандаш, подняв который, маг бросился к столу.

Сердце болезненно сжалось от выведенных идеальным почерком строк:

“Дорогая Тэми!

Мне кажется, что все в моей жизни идет наперекосяк… Раульфан, я его ненавижу!..”

Ран зашипел, схватил листок бумаги и смял. В его сердце заплескалась огненная ярость.

“Удружила, матушка, молодец! Испортила и без того непростые отношения! Благодарю сердешно!” – зло подумал маг техники, чувствуя все больше нарастающее волнение в груди. Он предполагал, что Илавин не просто так ушла никого не предупредив. Это было не в ее духе. Если бы маг техники успел чем-то обидеть ее с утра, Лави бы устроила скандал, закатила истерику и ушла, громко хлопнув дверью. Но она растворилась, словно и не было ее никогда. Только смятое платье, грудой серого тряпья лежавшее в кресле, говорило о том, что она совсем недавно была здесь.

– Лави… девочка моя, что случилось? – шепотом спросил Ран, хватаясь руками за голову. – Проклятые культисты, проклятая болезнь, надеюсь, с тобой все хорошо!

Подорвавшись, он бегом спустился на первый этаж.

– Ее нет наверху, Моро. Объявляй тревогу. Объект защиты Всеукрывающей Длани потерян.

– Что? – удивленно спросила хозяйка таверны, невольно выпуская из рук вилку, которую натирала мгновением ранее.

– Объект одна одиннадцатая потерял, Морилин.

Женщина витиевато выругалась, помянув в длинной тираде Десятерых и всех их потомков, и скрылась за неприметной дверью в подсобные помещения. Ран, с трудом скрывая волнение и пытаясь удержать сердце, грозящееся вот-вот вырваться из груди, обреченно упал на стул и принялся отправлять магические послания. Нужно как можно скорее уведомить всех заинтересованных лиц о пропаже. Как можно скорее… пока еще не слишком поздно!

“Дорогая матушка!

Спешу сообщить вам, что ваша неуемная активность и напор вкупе со средневековыми нравами сделали свое дело. Моя любимая женщина сбежала, стоило мне отвернуться на пару минут!”

Ран покрутил послание в мыслях и решил добавить еще пару строчек: