Высшая проба. Недуг мой, свет мой - Вера Чиркова

– Я думаю, это все же Энгор тебе помог, – сообщила королеве чуть виновато, – можно спросить. А меня вдруг настигло воспоминание, как мы приезжали в гости к дедушке с бабушкой. Почему я не видела ее с тех пор? Или она…

– Ты задела очень больную тему, – хмуро вздохнула Изабелла, – мы стараемся ее не касаться уже почти десять лет.

– Десять лет? – невольно охнула Яна, пытаясь представить, что же такое ужасное могло случиться с вполне еще крепкой на вид магиней огня, чтобы она забыла о семье на столь долгий срок.

Да в ордене за это время новые ноги могут три раза вырастить.

– Самой не верится, – скорбная усмешка скользнула по губам сирены. – но я расскажу тебе все подробно… теперь ты законная и совершеннолетняя внучка наших родителей и имеешь полное право знать все семейные тайны. Они поженились более ста лет назад, сто двадцать, если точно. Наша мама была младше отца почти на тридцать лет, ей было двадцать один, когда они встретились. Но у магов это не считается чем-то предосудительным, многие из нас до пятидесяти лет даже не задумываются о семье. И, хотя отец всегда был завидным женихом, да еще и принцем, именно ему пришлось добиваться ее расположения. Зато жили они очень дружно и никогда не ссорились… я такого не помню. Териан с Эмильеном – тоже. Потому мы и не сразу поверили срочному сообщению преданной няни, когда та забила тревогу, написав, что королева бесследно пропала, а король и не заметил. Еще посмеялись, разговаривая по шару, что няня от старости стала слишком пугливой и подозрительной. Но запросы отцовской тайной службе охраны все же отправили… просто по привычке проверять все сведения и ничего не упускать, даже самых абсурдных утверждений. Хорошее правило, между прочим.

– И что они ответили? – невольно поторопила матушку Яна.

– Заверили, что королева цела и невредима, просто изъявила желание срочно проведать внука. И ее яхта уже стоит у княжеской пристани. Манвиль немедленно отозвался, и подтвердил эти сообщения. Бабушка у них, жива и здорова, занимается внуком. Но попросила деду ничего о ней не сообщать, хочет пожить спокойно. И вот эти слова встревожили нас стократ сильнее, чем весть о ее пропаже. Видишь ли, в нашей семье все давно устоялось, и обязанности между родителями поделились очень четко. Отец занимался важными делами, политикой, армией, охраной, финансами, строительством больниц, школ, дорог и всего прочего. А мать следила за детьми и командовала старшими слугами, управляющим дворцовым хозяйством, главным поваром и главным садовником. Причем, хотя она всегда разговаривает тихо и кротко, слушались ее беспрекословно и не решали без ее одобрения ни одного важного вопроса. А раз она внезапно уехала, не оставив никому подробных указаний, значит няня была права, заподозрив неладное. И к тому же, никогда за всю мою жизнь, родители не уезжали из дворца в гости порознь. Разумеется, я объяснила все Леону и мы тотчас тронулись в путь. И прибыли в родительский дворец одновременно с Терианом. Последним приехал Эмильен, но зато он привез своего самого сильного ментала. Нет, это не Джин, а сам Геронт. Странности начались с первых шагов по знакомым с рождения залам. Там было непривычно пустынно и тихо, хотя за окнами догорал закат, и обычно в это время всюду гуляли беспечные, нарядные придворные, завершившие дневные дела и заботы. Из гостиных и театральных залов доносились звуки музыки, смех и аплодисменты зрителей, наслаждающихся новой пьесой или мастерством оперной дивы. И матушка всегда была среди них, она обожала театр и открыто покровительствовала талантливым лицедеям и менестрелям. Отец никогда в это ее увлечение не вмешивался, хотя сам нередко заходил в зал с удобными бархатными креслами, привольно расположившимися полукружьями у невысоких столиков, заставленных сластями и фруктами. Мы не сговариваясь прошли к любимому залу матушки и обнаружили на входных дверях издевательски огромный и грубый амбарный замок. «Простите… – виновато вздохнул старший из стоящих на страже егерей, – его величество приказал никого не впускать. Да там все равно делать нечего, все лицедеи отправлены в отпуск. Бессрочный.» Вот тогда мы и поняли, что дело не просто странное, оно невероятно дрянное.

Яна молчала, однако слушала очень внимательно, ясно представляя, какая тревога бушевала в тот момент в сердцах людей, ставших ее семьей. И упорно не желала верить, что дед мог умышленно оскорбить или обидеть любимую жену. Он, конечно, бывает горяч и мнителен, но не с нею же?

– И наши подозрения начали подтверждаться, – выпив несколько глотков холодного взвара, хмуро продолжала Изабелла, – когда отец не вышел нас встречать, запершись в кабинете со своими советниками. Не явился он и на ужин. Зато приехавший с Эмилем ментал немедленно начал допросы, завуалированно именуемые беседами. И почти сразу попал в точку, вызвав в кабинет в числе самых осведомленных обитателей дворца королевскую статс-даму леди Паулину. Дочь знатного, но, как часто водится обедневшего рода, выглядела безупречно и вне возраста, хотя простилась с молодостью еще пару десятков лет назад. «Да, – невозмутимо и гордо глядя Геронту в глаза, призналась леди Паулина, – я все видела. И позволю вам открыть мой разум, ведь о вас ходят слухи как об очень деликатном и аккуратном человеке». Скажу заранее… эта похвала прозвучала так искренне, что тронула сердце упорного холостяка и вскоре он сделал ей предложение. Сейчас она живет в его замке в северной цитадели и занимается воспитанием двух прелестных детей. А в тот вечер бестрепетно позволила менталу посмотреть ее разум и открыть для нас нужное событие с помощью артефакта. Вскоре мы увидели в сгустившемся туманном шаре собственного отца, занимающегося с учениками в тренировочном зале для водников. Там посредине внушительного помещения разместился бассейн замысловатой формы, к которому примыкает множество мостиков, гротов, фонтанов и прочих хитростей. Дед в тот год решил взять наконец учеников, точнее – учениц. Сразу троих, всех с выдающимися способностями. И теперь учил их управлять магией воды. В созданном Геронтом огромном туманном шаре можно было отчетливо разобрать фигурки девушек, одетых в простые полотняные костюмы, напоминающие рыбацкие. А между ними с грацией дикого зверя уверенно скользила высокая мужская фигура. В первый момент незнакомец показался мне намного моложе короля и я опознала его лишь по пышной гриве да артефактам. В движеньях нашего отца было столько небрежной ловкости, природного изящества и особого, присущего очень немногим мужчинам шарма, что даже я невольно залюбовалась. О неискушенных девицах, едва достигших совершеннолетия, и говорить нечего. Они прятали восторженные улыбки и вздохи, краснели и смущались, но не отводили очарованных взоров. В общем, цвели, как розы под благодатным солнцем.

Матушка смолкла, вспоминая тот вечер, глотнула взвара и устало продолжила рассказ.

– Тут леди Паулина повернула голову, и мы вдруг увидели свою мать. Очень отчетливо, они стояли рядом на внутреннем балкончике для зрителей. Матушка была белее снега, губы дрожали, а во взоре полыхали огненные зарницы. Мне дыханье перехватило… так и виделось, как она поднимает руку и швыряет в хорошеньких дурочек огненные копья. Нет, не швырнула… сдержалась. Но зал покинула стремительно, словно бежала от жуткого монстра. И как выяснилось – уже через четверть часа поднялась на борт королевской яхты и та тотчас вышла в море.