Малый мир. Дон Камилло - Джованни Гуарески

Экскурсия завершилась. Дон Камилло подошел к епископу и сказал так громко, чтобы Пеппоне его точно услышал:

— Как жаль, Владыка, что синьор Пеппоне не показал вам своего арсенала, говорят, другого такого в округе нет!

Пеппоне уже было раскрыл рот, чтобы возразить, но епископ опередил его с ответом:

— Не может быть, чтобы он был больше твоего!

— Точно, — одобрительно хмыкнул Серый.

— Да у него гранатомет 81-го калибра где-то прикопан, — заявил Нахал.

Епископ повернулся к Пеппоновой свите.

— Вы сами захотели его обратно. Вот и живите с ним. Я вам говорил, что он опасен.

— Нас такими не испугаешь! — поморщился Пеппоне.

— Вот и приглядывайте за ним, — посоветовал епископ.

Дон Камилло покачал головой.

— Вы, Владыка, все шутите, и даже не представляете себе, что это за народ!

Выходя, епископ заметил наклеенный поверху на стенгазету плакат и прочел его.

— О! К вам должен приехать представитель какой-то иностранной державы. Кто же это, дон Камилло?

— Я не слежу за политикой. Надо спросить того, кто написал этот плакат. Синьор Пеппоне, Владыка интересуется, что это за представитель иностранной державы, о котором говорит ваш плакат.

— Ну, — замялся Пеппоне, — американцы, как всегда…

— Понял, — сказал епископ, — те, которые приезжают нефть тут искать, верно?

— Да-да, вечно они, негодяи. Вся нефть наша!

— Конечно, — с большой серьезностью подтвердил епископ. — Как хорошо, что вы призываете людей к спокойствию и велите ограничить им проявления негодавания полным достоинства безразличием. Мы же не хотим вконец испортить отношения с Америкой, не правда ли?

Пеппоне развел руками.

— Ваше преосвященство, вы же понимаете, человек терпит-терпит, а потом ему сносит крышу!

У дверей церкви епископа встречала шеренга детей из «Сада-клуба» дона Камилло. Они спели ему приветственную песню. А затем из шеренги вышел букет цветов и медленно приблизился к епископу. Перед епископом букет остановился, приподнялся, и под ним показался такой маленький, хорошенький, кудрявый и нарядный мальчик, что все женщины с ума посходили от восхищения.

Потом все замолчали, а мальчонка на едином дыхании, ни разу не запнувшись, прочел епископу стихотворение звонким, как лесной ручеек, голоском. Раздались крики восторга, все говорили, что это — настоящее чудо.

Пеппоне подошел к дону Камилло.

— Вот подлец, — сказал он ему на ухо, — воспользоваться невинным младенцем, чтобы выставить меня ослом перед всем городом! Я Вам все кости переломаю. А мальчишку!.. Вы у меня еще увидите! Испортили мне мальчишку, пойду, брошу его в По!

— Счастливого пути, — ответил дон Камилло. — Твой сын, что хочешь, то и делай.

* * *

Это была поистине ужасная сцена чудовищного насилия. Пеппоне схватил бедного ребенка под мышку, отволок его на берег реки и, угрожая страшной расправой, заставил его три раза подряд прочитать с выражением стихотворение, выученное для епископа. Для бедного, старого епископа, слабого и наивного, который, будучи «представителем иностранной державы» (Ватикана), был встречен в городке «с полным достоинства безразличием».

Где бы ни встречал дон Камилло Серого, а встречал он его раза по три на день, не меньше, он накидывался на него и кричал, что все прорабы — жулики, и только и мечтают руки себе нагреть за спиной у народа. По истечении недели им наконец удалось договориться о цене, и фасад приходского дома был заново оштукатурен. Теперь дон Камилло мог выйти, сесть себе на лавочку посреди церковного двора, раскурить половинку тосканской сигары и любоваться ослепительной белизной известки, которая в сочетании с зелеными ставнями свежевыкрашенных окон и кустом жасмина у самой двери была чудо как хороша!

Но каждый раз, полюбовавшись приходским домом, дон Камилло оборачивался к колокольне и тяжело вздыхал, вспоминая о Гертруде.

Гертруду увезли с собой немцы, и дон Камилло вот уже больше трех лет по ней убивался. Гертруда была самым большим колоколом, найти денег на такую махину могло помочь разве что чудо.

— Не расстраивайся ты так, дон Камилло, — сказал ему как-то Христос с Распятия в главном алтаре, — приход может процветать и при недостаче одного колокола на колокольне. Дело ведь не в шумовых эффектах. У Бога хороший слух, он прекрасно слышит и колокольчик размером с орех.

— Так-то оно так, — вздохнул дон Камилло, — но у людей слух совсем не так чуток. Колокола нужны, по большей части, чтобы созывать людей. А им нужны шумовые эффекты: кто громче кричит, того и слушают.

— А ты стой на своем, дон Камилло, и все получится.

— Господи, что только я не пробовал. У тех, кто дал бы денег, ничего нет, а богатеи ни лиры не дадут, хоть режь их. Я пробовал играть на спортивном тотализаторе и два раза чуть не выиграл. Жаль, что некому было мне подсказать! Одно только имя, одно словечко, и я бы десять колоколов купил!

Христос улыбнулся.

— Прости Меня, дон Камилло. В следующем году я буду внимательнее следить за чемпионатом по футболу. А спортлото тебя тоже интересует?

Дон Камилло покраснел.

— Я совсем не это хотел сказать, — запротестовал он. — Когда я говорил «некому», я вовсе не имел в виду Тебя, это я так, вообще говорил…

— Приятно это слышать, дон Камилло, — одобрительно кивнул Христос. — О подобного рода вещах всегда следует высказываться «так, вообще».

* * *

Несколько дней спустя дона Камилло позвали к владелице поместья Боскаччо синьоре Джузеппине. Он вернулся, сияя от счастья, и закричал, как только вошел в церковь:

— Господи, завтра же я зажгу перед Твоим Распятием десятикилограммовую свечу! В город за ней поеду с самого утра, а если и там не будет, из Рима выпишу!

— Дон Камилло, откуда у тебя такие деньги?

— Об этом не беспокойся, матрас с кровати продам, но свеча будет! Как велика ко мне милость Твоя, Господи!

Потом дон Камилло немного успокоился и объяснил:

— Синьора Джузеппина жертвует деньги на колокол. Чтобы заново отлить Гертруду!

— Как же ей пришла такая идея в голову?

— А она обет дала: мол, если какая-то там сделка выгорит, то она церкви пожертвует денег на колокол. А теперь, с Твоей помощью, сделка состоялась. Месяца не пройдет, а голос Гертруды вновь огласит небо над колокольней. Бегу заказывать свечу!

Дон Камилло припустил было на всех парах, но голос Христа его остановил: