По старой доброй Англии. От Лондона до Ньюкасла - Генри Воллам Мортон

Я не знаю другого города на Земле, где бы ежедневно, независимо от времени года, рассказывалось такое количество забавных историй. Для жителя Манчестера в порядке вещей на протяжении получаса пересказывать вам анекдот, который он накануне услышал от вас же. Особенно если за окном идет дождь… Если вы увидите сидящих рядом двух-трех манчестерцев, можете быть уверены, что один из них травит байки. Громкий веселый смех, который то и дело раздается на улицах Манчестера, резко контрастирует с вечно нахмуренными небесами. Наверное, только так здесь и можно выжить…

Рассказывание историй — неотъемлемая часть деловой жизни Манчестера. Они всегда идут рука об руку.

Со стороны сначала трудно разобрать, что происходит между двумя посетителями кафе — то ли один рассказывает другому историю о том, как моряк заказывал камбалу в ресторане, то ли продает своему собеседнику партию хлопчатобумажных отходов. Но со временем вы научитесь различать едва уловимые оттенки беседы. Откуда у манчестерцев такая страсть к праздному общению? Она проистекает не из природного драматического темперамента (здесь пальму первенства держат ирландцы), а из обостренного чувства товарищества. Для жителя Манчестера превыше всего сознание, что он ведет дела с земляком, таким же «добрым малым», как и он сам.

Находясь в Лондоне, манчестерцы являют собой образец сдержанности — на чужбине они предпочитают держать рот на замке. У себя же дома превращаются в открытых и добродушных школьников. Здесь все просто: либо человек «свой в доску», либо с ним дела не ведут.

У всех манчестерских историй долгая жизнь. Порой кажется, что они безнадежно устарели и умерли, но это не так. Они, подобно фениксу, обладают свойством возрождаться из пепла. Бывает так, что история на некоторое время исчезает из оборота. Это означает лишь, что она временно перекочевала куда-нибудь в Саутпорт, но скоро вернется обратно. У вас есть хороший шанс услышать ее от старого джентльмена, который носит орхидею в петлице и вместе с вами путешествует в вагоне первого класса.

Типичная ситуация. Манчестерец заглядывает в маленькое кафе в надежде встретиться со своим деловым партнером. Он замечает его на привычном месте (а в городе полным-полно таких «привычных местечек») и, направляясь к приятелю, приветствует в характерной манчестерской манере:

— Привет Тед, дружище!

— Салют, Билл! Мне как раз сегодня рассказали одну историю. Не знаю, слышал ли ты ее… еще один кофе с молоком, мисс… Так вот, история про валлийца, который приехал в Рексэм. Слыхал, Билл?

— Нет.

— Ну, так вот. Этот самый валлиец покинул свои родные холмы и приехал в Рексэм, чтобы посмотреть на Престон-Гильд (это такая церемония, которая устраивается раз в двадцать один год). И представляешь, сразу же наткнулся на другого валлийца, которого не видел с прошлого визита в Рексэм.

— Привет, Пэрри, — говорит тот. — Чрезвычайно рад видеть тебя в добром здравии! Сдается мне, что мы с тобой не виделись со времен войны.

— Какой войны? — переспрашивает Пэрри.

Его друг пускается в объяснения насчет войны, и в конце Пэрри его перебивает.

— О Боже! — восклицает он. — Королева Виктория будет очень расстроена!

— Она умерла, — сообщает его приятель.

— Иди ты! — удивляется Пэрри. — И кто же теперь правит страной? Неужто принц Уэльский?

— Нет, дружище. Теперь у нас король Георг.

— Да ты что! Тот самый парнишка из Криккиета?

В этот миг к ним подскакивает еще один манчестерец (тоже с чашечкой кофе в руках) и поспешно, чтобы опередить Билла с его историей, встревает в беседу:

— А как тебе это, Тед? Несколько чудаков из Грейт-Гарвуда собрались в пабе и решили организовать гусиный клуб. Их было десять, и каждую субботу они платили членские взносы. После чего секретарь клуба и казначей отправлялись в бар и пропивали там собранные деньги. Но вот подошло Рождество, и секретарь, ясное дело, забеспокоился.

— Не волнуйся, Билл, — успокоил его казначей. — Я все устрою!

Сказано — сделано. Темной ночью они отправились на уединенную ферму, где жила одна старая вдова. Она держала дюжину гусей: десять жирных, а два — так себе.

Ну, наши молодцы, естественно, выбрали тех гусей, что пожирнее — получилось как раз по одному на члена клуба, — и собрались уходить. Но не успели они перелезть через плетень, как старуха услышала шум и проснулась. Высунулась она в окно и закричала:

— Ах, бесстыдники! Не знаю, кто вы такие, но в день Страшного Суда вы за все ответите!

Тут казначей, который как раз перебирался через плетень, и отвечает:

— Ну, раз нам придется ждать так долго, то я, пожалуй, прихвачу и парочку оставшихся гусей!

— И он это сделал, Тед!

— Вот как? — переспрашивает Тед и тут же включается в тему: — Между прочим, парень этот женился и приобрел квартиру в муниципальном доме. Страшно гордился своим приобретением! Он только-только закончил ремонт, забил последний гвоздь, повесил семейный портрет и отошел в сторонку, чтобы полюбоваться на плоды своих трудов. В этот момент раздается стук в двери. Он открывает, видит, там стоит незнакомый тип и вежливо так осведомляется: «Извините, но отец послал меня узнать, можно ли ему использовать ваш гвоздь. Он хотел бы повесить на него свой пиджак…»

— А вы что, живете через стенку?

— Нет, сэр, через комнату!

— Пробовал этот табачок, Тед?

— Нет, Билл!

— Напрасно… Ну, есть что-нибудь для меня?

— Надо посмотреть, Билл…

И вот уже на столе появляются блокноты, из карманов достаются карандаши. На листочке возникает колонка цифр, и десять минут спустя партия из четырех тысяч полотняных рубашек находит себе нового владельца.

Вот так манчестерцы делают дела между собой.

3

В каждом городе должно быть место, где несчастные влюбленные или просто люди, уставшие от жизни, могли бы уединиться и на время позабыть о своих невзгодах.

Например, таким местом в лондонском Сити являются старые церкви. Они гостеприимно открывают свои двери перед неудачливыми любовниками, предлагая им мир и покой, а также возможность посмотреть на себя со стороны и, таким образом, восстановить утраченное чувство меры. Что касается Манчестера, то здесь, на первый взгляд, нет подобных заповедных уголков. Город не предлагает никакого убежища смятенному человеческому духу. Несведущий иностранец может миля за милей шагать по черным улицам города в надежде отыскать зеленый парк или другое подходящее место. Напрасный труд — Манчестер ни на минуту не выпускает своих пленников из вида, не дает им возможности спрятаться и передохнуть.

У меня тоже наступил момент, когда захотелось побыть в одиночестве, не видеть всех этих людей, не слышать бесконечный грохот колес на булыжной мостовой. С этой целью я направился в собор — старинное строение, которому минуло пять сотен лет. Снаружи оно черное, как угольная шахта, а внутри радует глаз цветом запыленного шоколада.